Марик Лернер - Мусульманская Русь Страница 21

Не знаю уж, что она там думала, оглянувшись на меня, про темпераментных русских мужчин. Сначала один увлекает в неизвестном направлении, теперь другой, и все куда-то тащат, но сопротивляться не стала.

— Мечислав уже всех со свету сжил, люди боятся попадаться ему на глаза, — возбужденно рассказывал богемный тип на ходу.

Я посмотрел на Ахмета.

— Коршунов, — объяснил тот, подмигивая. — Совершенно не желает себя контролировать в подобных ситуациях.

— Гений, — подтвердил молодой парень.

Я понимающе кивнул. Гении — они все больные на голову. Приходилось сталкиваться. Семья от его поведения рыдает горькими слезами, зато посторонние люди при виде окончательного результата впадают в восторг. Данный экземпляр ничем не лучше. Слышал я пару историй, как он актеров доводил до нервного срыва своими придирками, но после «Кровавого потопа», получившего кучу международных премий и замечательные отзывы критики, он еще и не то себе мог позволить. Кроме действительно замечательной картины он получил еще и признательность Диктатора за правильное освещение патриотической темы борьбы русского народа против сепаратистов — и имел всех в виду. Розницей и оптом.

Еще из-за угла были слышны громкие крики. Мужской голос не выбирал выражений, женский слабо оправдывался. Возражения не убеждали даже меня. Начальник сказал представить под его светлые очи фотогеничную блондинку — старайся, а не жалобно ной.

— Так, — сказал уже знакомым голосом низкий и толстый мужик с абсолютно лысой головой, поворачиваясь на стуле в нашу сторону. — Сюда ее!

— Минутку, — попытался я вмешаться.

— Это кто? — надменно спросил Коршунов. — Что он делает на площадке?

— Это мой друг, — совсем не легонько вбивая мне локоть под ребра, так, что перехватило дыхание, заявил Ахмет. — Он уже молчит.

Режиссер моментально забыл про меня и приказал:

— Читайте.

— Что? — растерянно спросила Настя.

— Что хотите, — отмахнулся он. — Ну!

Она неожиданно усмехнулась и стала читать стихи:

Все камни — мимо,Пули — мимо.Не утонуть мне,Не сгореть.Все это потому.Что рядомСтоит и бережет меняТвоя любовь — моя ограда,Моя защитная броня…[17]

— А теперь встаньте вот так, — потребовал Коршунов. — Сняли? Оператор показал большой палец. — Еще и легкий акцент имеется. Очень хорошо. Петь тоже можете, милочка?

— Я все могу, — нахально заявила Настя. — Только еще раз назовете милочкой — развернусь и уйду. Я тут проездом и не напрашивалась.

— Пойте! — потребовал режиссер, не обращая внимания на попытку поставить его на место.

— Что тут происходит? — уже зло спрашиваю Ахмета.

— Слушай, — шепотом взмолился он, — ты ж сам сказал: певица и актриса. Что тебе — жалко, что ли? Берик, — жалобно попросил он, — не лезь. Никому от этого плохо не будет. Вот этот наш великий деятель получил заказ с самого верха снять фильм про нашествие мунголов. Ему просто до зарезу нужна Ярославна. Ну знаешь, слезы крупным планом по поводу убитого мужа, потом обнаженный клинок в руках. Клятва о мести. Большая битва и героическая смерть. В конце трагическая музыка. Классный фильм может выйти. Уже кучу сцен сняли, а он все перебирает актрис. Никто ему не подходит на главную роль. Если уж зациклился на определенном типаже, можно бить топором по голове — ничто не поможет.

Я поперхнулся и покрутил пальцем у виска. Прижизненных портретов в те времена не делали, но происхождение у княгини было самое что ни на есть половецкое, а у сыновей и внуков, по летописям, были ярко выраженные скулы с узкими глазами.

— Не хуже тебя знаю, — шепотом сказал Ахмет. — Еще и лет на двадцать старше. Ничего не поделаешь, время такое. Мы, русские, блондины с европейскими чертами лица. Так приказано считать. А если, — с угрозой в голосе добавил он, — посмеешь что-то умное сказать про татар, я тебе уши оборву.

— Да ладно, у самого в роду кого только не было. Саклавит — это русский. Точка. Как теперь будут выкручиваться, когда пишут не по вероисповеданию, а происхождению, не представляю. В Фергане вообще половина родственников оказалась русскими, а вторая не пойми кем. Два брата разной национальности — натуральный бред. По-моему, Салимова с его идеями чересчур круто занесло. Как бы потом это боком не вылезло. Тем более с блондинами. Категорически не согласен с постановкой вопроса. Я — брюнет.

На самом деле все еще хуже. Просто я этого говорить не стал — он и без меня прекрасно знает. В новомодной теории русской нации способен сломать ногу любой шайтан. Официально считается, что русский — это тот, кто говорит на русском языке и считает себя русским. Происхождение, вероисповедание, цвет кожи, разрез глаз и строение черепа значения не имеют. Неофициально — это те, кто до Республики писались саклавитами. Цель национальной политики — максимальное уравнение в правах всех русских (и коренных, и ассимилированных, «новых русских»), И остальное, понятное дело, тоже было для всех — призыв в армию на общих основаниях, налоги. Все получили равные права, и такого, как при Откате, больше нет с начала Республики. И очень надеюсь, не будет. Повторения Гражданской войны мне не требуется.

Это не отменяет жесткого прессинга на инородцев, но им должна быть видна альтернатива — стань русским, и от тебя отстанут. В отличие от старых времен, вопрос религии уже не стоит так остро. То есть, чтобы стать совсем «настоящим» русским, ты обязан время от времени посещать мечеть саклавитов, но браки и прочие дела переданы в гражданские органы, и все кругом стали «русскими». Русские иудейского вероисповедания, русские инородцы христианской или суннитской веры. У них те же права и обязанности. В чем разница с подданством? А пес его знает. Я бы сказал — это вопрос терминологии, а суть одна. Все нерусские и раньше прекрасно ходили в русскую школу (все предметы только на русском, цель обучения в такой школе — превратить ученика в русского). А те, кто не ходил, будут пасти баранов до смерти и рассчитывать на карьеру не могут. Бывает, и не хотят. Их вполне устраивают овечки и махание кетменем. Такие в основном остались в Средней Азии. Не очень и хотелось всех подряд себе даже в дальние родственнички записывать.

Наше счастье, что, если вычеркнуть иудеев, русские уже на начало XX века насчитывали почти восемьдесят пять процентов населения. Растворить в себе разнообразных киргизов и таджиков не одно поколение потребуется, да и не верится мне в это. Слишком мы разные. Именно в культурном плане и воспитании. Даже кавказцев если не переучить, то научить палкой удалось, а до Ферганы и Бухары мы добрались слишком поздно.

— Ты можешь ходить в мечеть или не вспоминать про нее, — сердито сказал Ахмет. — Можешь молиться или вовсе не верить, но зафиксировано состояние на момент отмены Каганата и введения Республики. Проблемы меньшинств пусть волнуют меньшинства. Меня ситуация устраивает. А таких, как я, подавляющее большинство. Только так и можно. Время тризуба Владимира прошло, мы живем в новой действительности. Еще не устоявшейся окончательно, но длинными прыжками направляющейся к нации. Как она будет выглядеть, зависит и от нас. Конкретно сейчас творческой группе дали возможность снимать что угодно, почти целиком на бюджетные деньги и при максимальной помощи, даже массовка будет из солдат, но с очень конкретными указаниями. Не по части искусства, а по морде лица. Все остальное на наше усмотрение, в рамках исторического прошлого.

— И ты специально приволок нас сюда?

— Аллах свидетель, просто совпало. Но когда ты сказал, чем она занимается… И лицо подходящее, и сабля в руках не будет смотреться неподъемной железкой. Спортивная девочка, и двигается прекрасно. Не будет выглядеть на экране деревенской девкой вот с такими объемами, — он продемонстрирован, — но и не комнатное растение. Если уж совпало, почему не попробовать.

— И в чем твоя роль, соблазнитель? Что ты вообще здесь делаешь?

— Вот за что я тебя любил всегда — так за непроходимую тупость. Сколько лет знакомы, что я даже не удивился, не получив от тебя поздравлений. — Он сделал внушительную паузу. — «Кровавый потоп» сняли на мои деньги. Я — продюсер.

— Отвратное слово.

— Лучше пока не придумали. «Производитель фильма» звучит еще глупее.

— Да, — запоздало сообразил я, — у тебя есть деньги на съемки?

— Ну не мои, — нехотя сознался Ахмет, — семьи.

Я понимающе кивнул. Если за надписями в титрах не слежу, так про эти дела немного слышал. Два лучших способа крутить левые деньги. Ресторан и кино. Всегда можно нахимичить с ведомостями и платежками. Где-то рядом торчат симпатичные ушки Васили. Никогда не поверю, что в здешней бухгалтерии все правильно. Но для Ахмета это большое дело. Он работает и даже болеет за дело. Изрядный прогресс.