Акула пера в СССР - Евгений Капба Страница 21

Я ухватился за эту ниточку, надеясь протянуть ее к теме с металлоискателем:

— Недавно читал статью Богомольникова — с исторического факультета Гомельского государственного университета, об археологических памятниках эпохи феодализма на Гомельщине, очень заинтересовался…

— Ну-ну, и что, есть какие-то наметки в нашем районе?

— Да наметки-то есть… Старики рассказывают о курганах в урочище Мохов, на границе Лоевского и Дубровицкого районов. Но Богомольников нынче не в фаворе — студенческую практику ему не доверят, а просто так никто экспедицию не организует, это деньги в первую очередь, сами понимаете…

— Я по глазам вашим вижу, Герман — у вас есть идея как ситуацию исправить!

— Да есть идея, но она такая мутная… Знаете, я где-то слышал мысль про то, что если журналист не может найти сенсацию — он должен ее создать, понимаете?

Арина Петровна напряженно посмотрела на меня и спросила:

— Как с браконьерами?

Я отвел глаза и она возмущенно фыркнула.

— Та-а-ак! — сказал Петр Ефимович. — Давайте-ка, Гера, пойдемте со мной, я вам расскажу кое-что и покажу свою радиоаппаратуру.

— А материал сделаем? — сделал стойку я.

— У-у-у-у! — погрозил он пальцем. — Журналюга! Желтая кость! Какой-то ты совсем не советский, товарищ Белозор, настоящий рвач… Может и сделаем. Арине я не разрешаю — чтоб дочь про отца писала оно как-то не очень, а ты — это другое дело.

— Па-а-ап! — возмущенно протянула Езерская.

— Меньше знаешь — крепче спишь, — отрезал Петр Ефимович. — Пойдем, Герман!

Он оказался тем еще авантюристом, этот заслуженный учитель — и захотел в долю от возможных находок. Советское законодательство гарантировало 25 % от стоимости клада — нашедшему, так что он сразу смекнул, что дело не только в сенсации и археологических артефактах. А на материал я его всё-таки развел. Он даже снимки мне дал, и открытки с разных концов света позволил в качестве иллюстрации использовать.

Я решил подстричься. Длинные Герины патлы меня задолбали — никогда не мог понять моды на роскошные локоны у мужчин. Это каждое утро вставать, смотреть на свою рожу в зеркале, укладывать волосину к волосине? Нет уж, спасибо. Мне был нужен полубокс! Единственная известная мне парикмахерская, которая совершенно точно работала в конце семидесятых, располагалась в Доме быта. С детства у меня о ней остались не самые приятные воспоминания — но то были девятностые, а как обстояло дело с обслуживанием в СССР, я пока не разобрался. В конце концов — ну что такое стрижка под бокс? Это даже практикантка сможет!

Шагая по субботней Дубровице, я наблюдал пацанву, которая орала друг на друга, пытаясь определиться с правилами игры "в квадрат", девчонок, самозабвенно прыгающих в классики — и картина мне нравилась. Мужики постарше заняли беседки и резались в домино, шахматы и карты, молодежь переместилась в скверы — бренчали гитары, я с удовольствием вслушивался в знакомые аккорды песен Высоцкого, Окуджавы, Визбора… На лавочках у подъездов сидели бабули — этим всегда было чего обсудить.

Из Дома пионеров выбежали мальчишки со склеенными из реечек и бумаги планерами и тут же, на траве принялись их запускать — у кого пролетит дальше? Летали классно — ровно, далеко! Их преподаватель явно знал свое дело.

Я почти дошел до парикмахерской, когда в нерешительности остановился. На крыльце Городского Дома культуры стояла Машенька Май и курила папиросу в мундштуке. Сердце Геры снова предательски заколотилось, а моя брезгливая сущность заставила организм дернуться: курящие женщины как-то никогда не привлекали. Вообще, сложно понять, почему прекрасный пол пинками не гонит от себя курильщиков… Особенно тех, которые лезут целоваться после затяжки.

Не-не, я не ханжа и не сноб, сам было время — покуривал, но заставлять других дышать смрадным дымом из своих легких? Фу, нахрен. Кажется, эта самая папироска и мундштук в руках артистки помогли мне снова взять под контроль тело, которое уже самостоятельно двигало ноги в сторону театральной дивы. Второй раз за время моего здесь присутствия — такой фортель, и снова — по вине этой барышни! Вопрос нужно было решать радикально, однозначно.

— Здравствуйте, Гера! — сказала Май, и выдохнула в сторону папиросный дым.

Запах был ароматный, не какая-нибудь "Прима" или "Астра", что-то сладковатое, явно заграничное. Но всё равно — бр-р-р-р!

— Доброго дня, Мария, — я выровнял походку, взмахнул рукой, приветствуя, и двинул дальше, к Дому быта.

— А куда это вы так торопитесь? — она не оставляла попыток завладеть моим вниманием.

— В парикмахерскую.

— Гера, мне так нравятся ваши кудри, может быть, не стоит их убирать? — она даже сделала пару шагов за мной и протянула руку, чтобы погладить волосы, но фигушки!

— А мне разонравились! — отрезал я и, воспользовавшись тем, что на светофоре загорелся зеленый — сбежал.

Теперь постричься было делом принципа. Белозор, похоже, своей шевелюрой гордился. Тут так было модно, юноши и молодые мужчины щеголяли прическами типа Элвиса и Патрика Суэйзи в "Грязных танцах", или тех же "битлов". Короткие стрижки я видел у милиционеров, людей постарше или отставников, например — у того же Анатольича. Но — плевать. Главное — функциональность!

Еще в ателье схожу, чтобы вместо дурацких брючек сладить себе приличные карго, и к сапожнику. Уж объяснить, что такое кроссинговые боты, я смогу. Денег еще бы на всё это… Но — с Езерским сговорился, так что деньги, скорее всего, через пару недель перестанут быть проблемой.

Открывая тяжелую деревянную дверь Дома быта, я улыбался, стараясь не заржать в голос: попав в прошлое, я взялся искать клады, какая пошлятина! Но что еще я мог сделать? Я ведь не спецназовец, не бизнесмен, не инженер-изобретатель… Да и реципиент мой парень конечно хороший, но горы у нас с Герой свернуть явно не получится. Поэтому я просто обязан достать эти чертовы горшки с