Будни наемника - Евгений Васильевич Шалашов Страница 21

Герцог протянул руку, а маг, мгновенно понявший, чего хочет царственный родственник, вложил в нее полный бокал вина. Его высочество, залпом осушив его и, обращаясь к наследнику, спросил:

— Принц, вы слышали о таких городах как Треутерк и Басти?

Вильфрид пожал плечами, потом ответил:

— Слышал, что были такие, а потом отчего-то исчезли. Жители не то погибли, не то ушли в другие города. Кажется, там произошла вспышка какого-то заболевания, но точно никто не знает. Возможно, что города были уничтожены по приказу короля Ботэна.

— А вы, господа? — повернулся Его высочество к тангарам.

— Насколько помню, эти города расположены неподалеку от королевства Ботэн, с которым тангары никогда не имели дела. В Треутерк и Басти мои сородичи никогда не ездили, а товары из нашей страны туда возили люди, — сообщил Димдаш-старший, а младший гном добавил. — Мы считали, что эти города были захвачены ботэнцами и уничтожены.

— Увы, королевство Ботэн к гибели этих городов не имеет никакого отношения, — вздохнул герцог. — Эти города погубили оборотни.

— Оборотни? — не удержался от возгласа изумления наследник престола, но быстро взял себя в руки. — Прошу прощения господа.

— Это произошло почти сорок лет назад, когда я был гораздо моложе Вильфрида, а герцогством управлял мой покойный отец, которого звали также, как и меня — Деметрий. Так вот, в один из зимних дней стая голодных волков вошла в деревушку поблизости от города Треутерка, проникла в овчарню и перерезала всех овец. Событие, разумеется, из ряда вон выходящее. Волки, пусть и голодные, редко входят в селения, но иной раз голод заставляет хищников так поступать. Но хозяину овец показалось, что это необычные волки, а оборотни и он был уверен, что узнал одного из жителей города в облике волка. Он побежал в город, заявился в магистрат и там предъявил обвинение бюргеру. Донельзя озадаченные члены магистрата вначале посмеялись, но пейзанин пообещал, что в противном случае он отправится просить справедливости у герцога. Треурк считался вольным городом под покровительством Силинга, у него был свой суд и допустить, чтобы пейзанин из деревни, входящей в городскую черту, отправится к герцогу, было немыслимо и магистрат был вынужден рассмотреть жалобу. Они вызвали и самого горожанина, и членов его семьи. Наверное, все закончилось бы благополучно, но как на грех, супруга бюргера заявила, что муж отсутствовал весь день и всю ночь, а утром в их доме откуда-то появилась свежая волчья шкура. Бюргер уверял, что он уезжал за город по делам, заночевал у знакомого охотника, который и продал ему эту шкуру. Члены магистрата, разумеется, поверили горожанину, но на всякий случай отправили нарочного в деревню, где жил охотник. Но оказалось, что охотник умер накануне. Умер своей смертью, не то от болезни, не то от старости. Нарочный вернулся в город и доложил о том магистрату. Вроде бы, всего лишь цепь совпадений, но скоро по городу поползли слухи об оборотнях, и о том, что они уже покусали всех пейзан, и половину горожан и очень скоро все жители превратятся в вервольфов. И вот здесь началось самое страшное — горожане перепугались и принялись искать оборотней. Разумеется, они их нашли. Вначале принялись убивать своих недругов, потом тех, кто когда-то косо посмотрел, а потом и близких. Жены убивали мужей, любовники вбивали осиновый кол в сердце любимой женщины, матери бросали детей в колодец, а внуки сжигали живьем дедушек и бабушек. Уцелевшие бежали из Треутерка в Басти, что располагался в паре милях, и словно бы принесли с собой заразу, как при чуме. Басти — это уже наш город, там был наместник, попытавшийся разобраться и навести порядок. Кое-что он выяснил и отправил моему отцу подробный отчет о происходящем, попросил помощи. Герцог фон Силинг отправил в Басти жандармов, но было поздно. Там повторилось все то, что случилось в Треутере. Два города — а это пять тысяч человек, перестали существовать. Единственное, что сделал мой отец — он отдал приказ не пропускать оставшихся в живых в глубь Силингии, чтобы не занести заразу дальше, а потом велел сжечь оба города.

Мы не стали спрашивать — каким способом удалось остановить заразу, это и так ясно. Возможно, кто-то из уцелевших и сохранил ясность ума, но разбираться никто не стал, не рискнул. И предшественника нынешнего герцога я не стал бы осуждать. Вполне возможно, что я сам на его месте поступил бы также.

— А не могли к этому приложить руку колдуны из Ботэна? — спросил наследник, ставший мрачнее грозовой тучи. Еще бы, узнать, что за благородной историей предков скрываются страшные страницы, очень трудно. Эх, сколько еще Вильфриду предстоит открытий. Править страной — это не только приветствовать подданных, разбирать запутанные дела, лечить нарывы на заднице, но еще и жертвовать малым, чтобы сохранить большее.

— Нет, — покачал головой барон Скилур. — Я был там вместе с отрядом жандармов. И не только я, но и другие маги, а некоторые из них в те годы были гораздо могущественнее меня. Никакого волшебного вмешательства мы не обнаружили. К тому же, король Ботэна, узнав о случившемся, так испугался, что предложил перемирие на двадцать лет, а потом укреплял границы и ставил кордоны. Маги Ботэна прекрасно понимают, что такое паника.

— Поэтому, Ваше высочество, вы и не позволяете допустить мысль, что превращение может передаваться от оборотня к человеку? То есть, что оно заразно, словно чума? — поинтересовался я. — И что люди увидят оборотня там, где его и близко нет?

— Именно так, граф. И плохо, если вы обнаружите, что кто-то способен превращать человека в оборотня.

От всего услышанного мне было не до веселья, но я нашел в себе силы улыбнуться:

— Что ж, господин герцог, если мы обнаружим кого-то, творящего вервольфов — колдуна, мага, древнего божка, вылезшего из трясины, то постараемся сделать так, чтобы он больше этого не делал.

Глава девятая

Сердечные тайны

Любой военный поход требует тщательного планирования. Договорились, что вместо жандармов и лучников возьмем с собой две дюжины арбалетчиков — стрелять придется с близкого расстояния, а болт пробивает череп волка гораздо лучше, нежели стрела. И запас болтов нужен не меньше сотни на стрелка, и наконечники обязательно посеребренные.

— Это же сколько серебра уйдет? — взгрустнул герцог, представляя очередную прореху в казне.

— Ваше высочество, если в герцогстве отыщется кислота, то можно сократить расходы на серебро, — сообщил Димдаш-старший, а младший добавил: — Слой будет тоньше, чем при обычном посеребрении.

— Уксусная? — нахмурил брови герцог.