Удар акинака - Анатолий Анатольевич Логинов Страница 21

Пару дней назад к огорчению Анжу выяснилось. что несколько деталей вообще придется изготавливать заново, что займет еще пару недель. В результате экипаж оказался совершенно свободен. Моряков давно уже поселили в казарму, а оставшиеся офицеры теперь разбежались кто куда в поисках развлечений на свободное от дежурств в казарме время. Решил отвлечься и Петр, приняв предложение одного из офицеров местного гарнизона, артиллериста Криницкого Иллиодора Автономовича, съездить в Агану и посмотреть на место высадки японского десанта. На Гуаме, надо заметить, как и в Кронштадте, береговая артиллерия подчинялась флоту.

Выехали с утра, по холодку, на двух взятых в управлении береговой обороны легких колясках, прихватив с собой вестовых. Оба офицера были в летней белой тропической форме одежды. Разве что штабс-капитан по адмиралтейству Криницкий одел облегченный вариант с шортами, на британский манер, а Анжу предпочел легкие полотняные брюки. В которых, надо признать, оказалось все-же жарковато.

До Аганы добрались быстро, по пути обогнав коляску с двумя девушками. С которыми Криницкий, а вслед за ним и Анжу приветливо раскланялись на ходу.

Пляж оказался обычным, песок чистым. И даже следов от многодневных боев почти не было заметно. Бросились в глаза лишь несколько проплешин на месте бывших домов, видимо сожженных и до сих пор не восстановленных, да встреченные в нескольких местах по дороге к пляжу воронки от тяжелых снарядов. Ничего более интересного Петр ни в поселке, ни на пляже не обнаружил. Впрочем, Криницкий и не скрывал, что едет не просто провериться и возможно потребуется консультация Петра Ивановича, как командира корабля. Пока Анжу рассматривал окрестности и пытался придумать себе какое-нибудь занятие, штабс-капитан с помощью вестового установил на ровной площадке артиллерийскую буссоль и что-то старательно с ее помощью промерил. Потом что-то долго рассматривал в цейсовский бинокль.

А тем временем Анжу, разместившись под установленным вестовыми тентом, выпил бокал свежего холодного лимонада. Подошедший Криницкий также не преминул охладиться лимонадом, после чего больше четверти часа выпытывал у Петра соображения о возможностях обстрела берега этого района с моря. Затем штабс-капитан убежал осматривать, как понял Петр, возможные позиции береговых орудий.

Анжу же решил прогуляться по пляжу. И неожиданно наткнулся на ту самую девушку, чью коляску они обогнали по дороге. Встретились они почти на самой окраине пляжа, у кустов, и Петр вежливо поклонился. Девушка поклонилась в ответ и тут же начала заваливаться, подскользнувшись на неведомо откуда появившемся камне. Пришлось Петру ее поддержать, невольно подхватив за талию. Они сблизились настолько, что Анжу почувствовал запах ее духов. И тотчас же убрал руки. услышав возмущенное шипение ее спутницы, скорее всего — дуэньи.

— Извините, мадемуазель, — негромко, так, чтобы слышала только девушка, произнес Петр. — Вы могли упасть.

— Спасибо, — также тихо ответила, покраснев, девушка. После чего, отвернувшись, сказала кое-что по-испански, обращаясь к дуэнье. Приказным тоном, заставив ее замолчать.

— Разрешите представиться, — поклонился Петр. — Петр Анжу.

— Вы француз? — удивилась девушка, тут же представившись ответно. — Мария Хосе Гарсия Луиса Гутиеррес, — говорила она по-французски довольно бойко, но явным акцентом.

— Нет, мадемуазель, я русский, — ответил Петр уже по-испански. Впрочем, Мария удивленной этим ответом не выглядела. Похоже, уже сталкивалась в гарнизоне с русскими самых разных национальностей и перестала этому удивляться, решил Анжу. — Командир корабля, капитан второго ранга, к вашим услугам, — продолжил он снова по-французски.

— Говорите по— испански? — удивилась Мария — Странно, — оглянувшись вокруг и снова что-то приказав дуэнье, снова удивилась девушка. — Не вижу вашего корабля.

— А он есть, — пошутил в ответ Анжу. — Только стоит сейчас в гавани Апра. Я же отдыхаю и сопровождаю своего друга, штабс — капитана Криницкого. Вон он, занят своими очень важными делами. На испанском я говорю совсем плохо, — добавил он. — Если не возражаете, вернемся к французскому.

— Криницки? — вот теперь Мария удивилась по-настоящему. — Илли… Илли-одОр? Знаю этого капитана. Но он же в Апра… Впрочем, это наверное что-то военное и вы, мсье капитан, не имеете права рассказывать об этом малознакомым девушкам…

— Конечно, — согласился Анжу. — Но я надеюсь эти обстоятельства не заставят вас отказаться от разговора со мной? — и попросил. — Разрешите сопровождать вас во время прогулки? И угостить вас холодным лимонадом?

Мария задумалась на несколько мгновений:

— Разрешаю сопровождать. Лимонад… подумаю…

Иони побрели по песку. Первоначально под аккомпанемент в виде негромкого неодобрительного ворчания дуэньи. Потом Мария, остановившись и развернувшись к сопровождающей, экспрессивно высказала свое мнение, заставив пожилую испанку замолчать. Дальше они пошли спокойнее, обмениваясь на ходу короткими фразами на французском, которым Мария владела слабо. Но им хватало и этого, потому что даже Петр, к его собственному немалому удивлению, ощущал неожиданный душевный подъем. И какое-то непонятное волшебное чувство сопричастности и единения, при котором собеседника понимаешь даже не по тому, что он говорит, а по интонации и малейшему, едва заметному жесту. Как они добрались до навеса, о чем говорили, что пили, Анжу не заметил. Где-то по краем сознания он отметил появление штабс-капитана, поздоровавшегося с покрасневшей от чего-то Марией и снова убежавшего по своим делам. Потом им пришлось распрощаться. Гутиеррес отправилась по своим делам, а Анжу остался ожидать, когда Криницкий закончит свои дела…

На обратном пути Иллиодор рассказал Петру:

— … да, да, дочь того самого коменданта порта лейтенанта Гутиерреса, который первым встретил наш крейсер «Рюрик».

— Это того самого, который признался что у них пороха нет, чтобы ответный салют дать? — вспомнил Петр.

— Он и есть, — подтвердил Криницкий — После того, как Гуам наш стал, лейтенант со службы испанской ушел и остался жить на острове, как частное лицо. У него тут свое дело — выращивает и продает на корабли мандарины, лук и чеснок.

— Не понял? — удивился Анжу. — Лук и чеснок?

— Точно так, — засмеялся Криницкий. — Их здесь почти не выращивают, тем более в достаточном для продаж количестве. А он первым догадался, нашим стал поставлять. Ну, а потом и другие моряки покупать стали. Можешь у своего баталера спросить и точно тогда узнаешь, что весь лук и чеснок у Гутиерресов приобретен. Недавно он даже купца второй гильдии патент выправил, говорят. Уже несколько приказчиков на него работают, скупают всякие продукты на эскадру поставляют. Ну и другим приходящим судам тоже. А торговых судов у нас до войны много бывало, место удобное — продукты подновить, водичку свеженькую взять, уголек прикупить. Сейчас конечно судов поменьше стало, но зато наших кораблей больше. Так что дела у Хозе Гарсиевича хорошо идут, несмотря на войну, — Криницкий помолчал, потом добавил. — Смотрю, тебе дочка его понравилась? Ты поосторожнее, сам Хозе человек не обидчивый и спокойный. Но за