Недоброе утро Терентия - Денис Грей Страница 21

вот сало соленое, очень кстати попалось! И колбаса сухая. Да жрать можно! Поели мы тогда с волком. Хорошо поели. Сытно! Только волк картошку есть, наотрез оказался. Сырая. Да от лука фыркал. Не ел. Ну чо, зверь — он и есть зверь! Куды-ж ему лук, да картошку жрать?! А я все поел. И хорошо мне стало! В пузе тепло, да уютно! Я воду чистую нашел. Большая бутыль такая, стеклянная стояла. Да крышечкой прикрыта. Сам напился, да волку в тарелку налил. Ее тут-же нашел. Осталось немного еще воды. Раны свои промыл. Да простынь нашел почище и на тряпки порвал, перевязался. Получше стало.

Передохнули чутка. Диван там в одной хате был, да кресла такие мягкие, шикарные! Я двери с полов поднял, затулил вход, да шкафом подпер, чтобы к нам никакая гадина не заперлася! На диване полежал, подремал. А волк — в кресле, колачиком. Отдохнули. Хорошо оно на мягком-то отдыхается! Смотрел я как люди живут в этом городе. И мебель у них «мягкая». Не лавки! И шкафы такие с дверцами. И так, почти в каждой хате. Побогаче люди тут живут. Факт! А где работают?.. И как, чего делают, чтобы такими богатыми жить? Вон, тот же унитаз! Мне на него год в тракторной бригаде молотом махать... Такие дела. Еще там штуку одну нашел: «Калейдоскоп» — называется. Занятная такая штуковина! Сначала и не понял чо, да как? А опосля скумекал, что глазом тудыть смотреть надо! Красиво там. Узорчики разноцветные складываются! Все думал, вот зачем она эта штука дома нужна? Какой с нее в хозяйстве прок?! Дык, это же не пилка и не нож, да не сковорода, чтобы жрать приготовить. И денег небось она стоит! А вот прилип до нее и все тут. Вот такая штука — «калейдоскоп»! Сумку я там нашел. Да сложил в нее все полезное. Жратву всю, что осталась, туда сложил. Сухарей нашел целый пакет. Обычные такие, с ржаного хлеба. Да то вещь хорошая, — пригодятся! Еще водку нашел! Пол литра. Лежала в шкафчике, в бутылке стеклянной. Открыл крышечку, понюхал, попробовал чутка — водка то! Самогонка! Да вонючая... Клопов морить, да и только! Но забрал с собой. Так, на всякий случай! Раны обработать там, иль еще чего. Пить не стал. Хоть и хотелось тяпнуть, да не получится у меня чтобы немножко. Всю вылакаю! А мне ясная голова нужна, да рука чтобы твердая. Не-то, тут враз на тот свет отправить могут! И не только меня. И волчка тожить! Переживаю за него. Добрый он зверь! А калейдоскоп тот, не стал брать. Оставил там, где он и лежал. Оно хоть и вещица-то очень интересная, дык - чужое то имущество! Да и какой с него прок сейчас... Чай не жратва, да не одежда. Забава и только! Дальше мы пошли.

Вылезли на крышу. Девять этажей насчитал. Во — строили раньше! Сейчас уж точно такого построить не смогут! Куда им... Посмотрел я с высоты. Красота! Далеко видать. Крыши других домов видать. Мост, тот что через реку перепрыгивает — видать! Порушенный. Пирамидку, ту тоже видать! И медузу над ней. Тьфу на нее... Левее они стали. Сильно мы на запад отклонились. А нам на юго-восток надо! Ну, сориентировался я, да еще раз вокруг поглядел: Красиво! Небо — ясное, синее! Это если на медузу ту окаянную не смотреть... Все видать. Весь город! А птиц, все равно нет... А дальше — оно, как в дымке все. Думал деревню свою разглядеть, дык не видно. Далеко очень! И дымка эта... Прикинул вот тут! Путь-то нам предстоит, ох какой не близкий! Сорок верст до деревни моей, как-никак! Третяя она от города. Самая дальняя. Сперва, надо до «Павловки» добраться. Павловка — ага! Народу тама не очень много. Человек триста если наберется, и то хорошо! Небольшая деревушка. Тама еще ферма была птичая. Птицефабрика — во! Куриц выращивали. Да индюков. Дык, опосля помер хозяин птицефабрики той. А сыновья его, алкаши — все пропили. И нету больше ни куриц, ни фабрики! А больше ничего я и не знаю за деревню ту. Следом за ней — «Морша». А чо так названа, не помнит уже никто! Оно еще задолго до последней войны называли деревни эти. И нашу: «Зареченку» — тожить еще до последней войны назвали. Ну с нашей, то понятно. За речкой она! Речка промеж деревнями течет, да в город этот затекает. А куда дальше — хрен ее знает! «Счастливая» — называется. Не шибко широкая. Но мост нужен! Дык, порушенный же... «Павловка» — так та известно, именем академика Павлова названа. Был когда-то такой мужик. Маманька говорила: — Умный шибко! Он всяких зверей изучал, да определял, как их к хозяйству пристроить. И дажить академию свою построил! Чтобы других научать этому делу. Вот такой академик был! А — Морша — дык, кто знает... И слово такое — не нашое. Странное слово. Никогда ни от кого, такого слова не слышал, чтобы так кто говорил! Так вот, Морша — вторая деревня после города, и перед нашей она расположена. Перед Зареченкой-то! Это я туда ходил, чтобы невесту себе найти! Дык, нашел на свою голову... Любушку-любимушку мою! Ага... Народу там — побольше будет. Человек пятьсот! Только ничо тама нету такого особенного. Может и было чо, дык похерилось давно! Как и птицефабрика та в Павловке! А у нас, в Зареченке: Магазин, да «Тракторная бригада». В которой я и работал, собственно. А народу — меньше! Человек двести. Раньше больше было. Гораздо больше! Дык, мрут люди от болезней всяких. Как и маманька моя. Мрут и все. И не знает никто, что за болезни такие! И во всех деревнях так. Вымирают люди... А как оно в городе, так не знаю я. Может и нет такого мора. Ох, я ж и забыл-то, как город этот называется! «Славный» — вот так! А чо «Славный», и кого тута «славят» — дык, не знаю я...

Постояли мы на крыше той с волком, поглазели вокруг, да — назад. Вниз потопали! Слезли быстро вниз. Спускаться-то оно веселее! Потихонечку вышли, оглядывались. Тихо. Никого. Чую, расслабляет она такая тишина! Кажется, будто и нет ничего такого опасного! Ошибка то! Вон, гадина... Одна была. Дык, за малым не зарезала меня! А если две? Три если?! А больше! Ото-ж...