Андрей Архипов - Ветлужцы Страница 22

— Что случилось? Булгарцы о том с горьким смехом вспоминали. Откуда я знаю? А мне сорока на хвосте притащила!

— Сказывай, не томи.

— Хм, сначала ты скажи, что у тебя выспрашивал этот… Иоанн?

— Да ничего такого, спросил, есть ли острова вверх по течению и где камней потяжелее набрать можно. Да, еще холопы Джафара затемно проезжали, бочку с дерьмом вывозили, так он к ним подошел, шептался через Мокшу о чем-то…

— Это тот немощный купец, что из своих хоромин выйти не может?

— Ага, а потом еще… Нет, уже не упомню, тащилась ли у них за лодьей однодеревка. Но ночью точно крутилась одна около них!

Юсуф мысленно потирал ладони, не забывая благодарить Аллаха за столь щедрый дар, идущий к нему в руки.

— Смениться и облачиться в доспехи, — повернулся он к гребцам, по лицам и спинам которых стекал пот от усиленной гребли последних минут, несмотря на то что попутный ветер гнал судно на приличной скорости. — Скоро из луков достанем неверных, и начнется потеха!

Лодья ветлужцев с мордой дракона на носу, которая и являлась лакомой целью, медленно, но верно снижала свой ход. То ли решила пропустить якобы спешащие по делу суда булгарских купцов, то ли решила встать на стоянку у показавшегося впереди лесистого острова посреди Оки…

«Не рановато ли отдыхать вздумали? — засомневался Юсуф. — И так все утро в Джуннэ-Кала прохлаждались да кашу в своих котлах готовили! Котлах, ха! Неплохой товар они в балынские земли[25] везут, панок доволен остался подарками их, хотя покупать ничего не стал. Что ж, нам больше достанется… Только вот где взяли они эту утварь? С буртасов? Сучьи дети эти ветлужцы — как они смогли положить таких воинов? По слухам, тех лисьих хвостов целая сотня была, да и сотник Ибраим был далеко не глуп, тот еще волчара. Да, если бы не товар, не стал бы я связываться с этими неверными, но за хороший куш почему бы и не рискнуть? Ветлужцев на лодье всего два с половиной десятка, почти все их судно утварью забито. У нас же на двух дощаниках рати больше, чем у них, почти в три раза, какой уж тут риск? Наоборот, вои со свету сживут, если навара с этого дела не поимеют…»

Судно ветлужцев приблизилось к узкому извилистому острову, поросшему лесом и делящему Оку примерно на две равные половины, после чего резко дернулось вперед и влево, оставляя небольшой участок суши посредине реки по правому борту. На лодье будто почуяли, что сзади идут не мирные купцы, а опытные загонщики, из последних сил настигающие жертву. Юсуф оценил расстояние до противника примерно в сотню саженей и скрипнул зубами. Не всякий лучник на такой дистанции с качающейся палубы попадет в цель, но почему бы и нет? Главное — сбить противника с ритма и нанести как можно больше ранений, осыпая его плотным дождем стрел. Да еще у ветлужцев на борту началось нездоровое шевеление: неужели поняли, что по их душу идут? Юсуф обернулся по левому борту и махнул рукой Ильясу, стоящему на носу своей лодьи, идущей чуть сзади. Тот тоже вглядывался в убегающий от них парус и кипящие у него по бокам буруны от частых взмахов весел.

После зычных команд купцов на нос каждого судна выскочили лучники и выпустили в сторону ветлужцев дымящиеся стрелы. Тянущиеся за ними шлейфы тут же были подхвачены боковым ветром и размазаны в серой мгле осеннего неба. Однако поправка на снос тут же была учтена, и два десятка булгарских лучников запели свою смертоносную песню. Первые щелчки тетив отправили в полет не только каленые стрелы, но и всю накопившуюся за несколько часов преследования раздражительность.

«Скоро острые жала возьмут первую кровь с новых зарвавшихся соседей, скоро свершится месть за соплеменников… Хм, буртасов уже соплеменниками считаю?»

Юсуф внимательно смотрел на ощетинившиеся лица лучников и ратников на веслах. Кого только не было в его команде кроме серебряных булгар, к которым он причислял и себя. Сувазы, буртасы, вятичи и даже мерянин, нанятый им в новой крепости Учель,[26] куда тот бежал со всей семьей, спасая свое язычество. Вот этот мерянин и привлек внимание Юсуфа тем, что наложил стрелу на тетиву, но не стал стрелять, а озадаченно смотрел на лодью ветлужцев, не предпринимая никаких действий. Купец тут же бросил взгляд вверх по течению реки, оценивая картину, расстилающуюся перед его глазами. На корме впереди идущей лодьи выстроился ряд высоких щитов, прикрывающих ее от прямых выстрелов, а вот от ударов оперенной смерти, посланной навесом… От борта до борта судно перекрывал плотный ряд сбитых между собой досок,[27] полностью защищающий гребцов. Этот деревянный щит, сооруженный на скорую руку, был густо утыкан стрелами, из-за чего дощаник стал похож на гигантского ежика, пущенного вплавь на детском кораблике с парусом. Том самом кораблике, который малыши обычно вырезают из коры, чтобы по весне запустить в недалекое путешествие по какому-нибудь журчащему ручью. Юсуф даже помотал головой, чтобы разогнать навеянное чем-то воспоминание… Убегающая лодья тем временем повернула свой нос к показавшейся оконечности острова, стремясь зайти за него и избавиться на время от нарастающего ливня стрел.

— Не стрелять! Следить, чтобы с острова никто в нас не ударил! — Громовой голос купца прокатился по водной глади. — Грести до сближения! Долго они не протянут, у нас людишек поболее будет! Частые смены гребцов! — Одновременно Юсуф указал мерянину на юркую однодеревку, которая показалась из-за уходящей лодьи и судорожно заметалась, пытаясь уйти с направления движения булгар. Вместо того чтобы причалить к острову и заползти под кусты, какой-то рыбак пытался спастись, уйдя на стремнину Оки. Подождав несколько мгновений, за которые купеческие суда немного сблизились с шустрой лодочкой, Юсуф чиркнул пальцем по горлу: — Не нужны нам видоки по сему делу.

Мерянин тут же вскинул лук, выпуская в полет стрелу в сторону светлого пятна холщовой рубахи, однако неминуемая гибель рыбака была чудесным образом отсрочена. Поймав стрелу на лопасть весла, тот перегнулся за борт и нырком ушел на глубину. На этот раз озадаченное выражение лица появилось не только у лучника, но и у купца, после чего они несколько секунд обменивались удивленными взглядами. Ну что же, повезло рыбаку, не иначе как чудо ему явил Аллах. Пусть себе живет дальше! Может, всплывет не только из водной толщи реки, но и из мрака своего невежества, проникнется чистым светом новой для него веры, раз такое чудо на него снизошло. Юсуф проводил взглядом проплывающую мимо лодку, огладил бороду привычным жестом омовения и устремил свой взор на лодью ветлужцев. Та, вместо того чтобы уходить за оконечность острова, чтобы подарить себе несколько мгновений жизни, стала круто разворачиваться бортом к преследователям.

«Не иначе как с достоинством решили судьбу свою принять: не надеются уже убежать. Что же, лучше лицом к лицу свою смерть в бою встретить, чем от нее же удар в спину получить, обливаясь холодным потом в попытке спастись. Однако лишиться жизни — это в любом случае не самый лучший вариант среди тех путей, что посылает нам Аллах. Я бы на их месте… Ладно, не время о том рассуждать!»

— Готовься к сшибке! Стрелки, залп по моей команде! Кормчий, впритирку к борту подводи! С двух сторон накинемся разом и покончим с ними! Никто из вас и пальца оцарапать не успеет, как все уже завершится!

За щитами по бортам лодьи стали выстраиваться ратники, морально готовясь к прыжку на соседнее судно.

«Да, — продолжал рассуждать купец, — одно дело кинуться в бой на твердой земле, другое — прыгнуть в полном облачении за борт. Не ровен час — промахнешься, тогда никто не спасет, пойдешь ко дну навстречу прелестным гуриям. Только вот встретят ли они утопшего или пройдут мимо, качая своими бедрами в такт услаждающей слух музыке? А, шайтан! Мачта! И еще одна!»

Мысленные восклицания Юсуфа прервал жесткий удар, полученный разогнавшейся лодьей по днищу. Толчок сбил купца с ног и опрокинул на стоящих впереди людей. Те, поверженные резким сотрясением судна и столкновениями со стоящими рядом ратниками, сбивались на носу судна в сплошной бронированный клубок с торчащими из него конечностями и оружием. Лодья перед своей остановкой, дернув вверх носом, почти преодолела препятствие в воде, продравшись по нему вперед с жестким скрежетом несколько метров. Одновременно она приняла своей обшивкой легкие для нее удары катящихся комочков живой плоти и плохо закрепленных бочонков с припасами, взмахнула напоследок лопастями своих рук и вразнобой, с плеском опустила их на воду.

Спустя мгновение нос лодьи стало разворачивать против течения, однако корма ее так и осталась задранной, навевая грустные мысли о бренности всего сущего на земле. В тридцати метрах от места происшествия, почти повторив судьбу своей напарницы, круто вздыбило свой нос другое судно. Оно словно попыталось взлететь в воздух, но его гигантская туша, не предназначенная для стремительного полета, застыла на полпути в воздухе и теперь медленно опускалась под своей тяжестью в водную стихию. А с боков, огибая покачивающиеся на волнах небольшие куски горбыля, стремительно подбирались хищные силуэты лодей противника. Они выгибали весла в неимоверном усилии, чтобы только успеть к месту столкновения, пока не прошла вызванная им сумятица.