Алексей Евтушенко - Сдвиг Страница 22

Ёшь твою через три хрена, это что же… Так, спокойно, Сибарит. Дыши глубже. Вдыхай носом, выдыхай ртом. А лучше – закури. Закури и спокойно подумай, как отсюда выбраться. Для начала.

Он достал сигареты, щелкнул зажигалкой, торопливо сделал подряд три затяжки и снова огляделся.

Ага, вот оно! Метрах в пятнадцати впереди виднелась достаточно пологая осыпь, чтобы по ней можно было вскарабкаться наверх. И старая. К тому же давно устоявшаяся, судя по тому, что кое-где из песка торчали пучки травы, а также какие-то коряги и вроде бы булыжники.

Коряги? Булыжники?

Петя обогнул скелет старика, подошел ближе, вгляделся. Сигарета выпала из его ослабевших пальцев и, зашипев в мелкой луже, погасла. Это были не коряги. Это были мертвые человеческие руки и ноги. И черепа. Много. Десятки.

Возможно, Петя Сибарит справился бы и с этим потрясением. В конце концов без умения держать нервы под контролем в его, скажем так, профессии делать нечего. Но в тот момент, когда он потрясенно пытался хотя бы примерно прикинуть, сколько трупов схоронено под осыпью, кожа на затылке натянулась и словно бы зачесалась, как бывало всегда, когда кто-то внимательно смотрел ему в спину.

Медленно, изо всех сил подавляя панику, он обернулся.

Собаки. Они подобрались сзади совершенно бесшумно, и теперь четыре громадных черных короткошерстных пса перегораживали ему путь назад по дну оврага. И еще с десяток расселись по верху склонов.

– Человек, – громко и отчетливо услышал Петя, как ему показалось, где-то в самой середине своей головы. – Не мертвый.

Это оказалось последней каплей. Плотина разума и воли рухнула, и Петя Сибарит, ничего не соображая, с бессмысленным захлебывающимся криком ринулся вперед, взлетел по осыпи наверх и, не разбирая дороги, со всей скоростью, на которую было способно его подхлестнутое первобытным ужасом тело, рванул в ту сторону, откуда только что пришел.

– На тебя это не похоже, Сибарит. – Следователь покачал головой. – Думаешь, в психушке отсидеться? Не получится, ответственно тебе заявляю. Давай уже, рассказывай, кому сбыл статуэтку, и покончим с этим. Треть срока скостят, обещаю. Ты меня знаешь. А может, и половину, если карта фартово ляжет.

Петя молчал. Вчера днем он сам выбежал с вертолетного поля точно в объятия оперативников, которые сначала прямо-таки не поверили в свою удачу. А когда поверили, очень обрадовались, быстренько сопроводили Сибарита в КПЗ и доложили начальству, какие они молодцы. Клиент чуть было не сделал ноги, и лишь благодаря их вниманию и оперативной сноровке был выслежен и взят тепленьким.

Петя ни в коем случае не собирался способствовать служебному поощрению разинь-оперов и к тому же был на них сильно обижен: ему, во-первых, ни за что ни про что больно заломили руку, а во-вторых, посмеялись над его рассказом о трупах в овраге. Поэтому о трупах Петя честно рассказал следаку, ведшему его дело, тем же вечером.

А сейчас уже давно наступил новый день, и Петю опять вызвали на допрос.

– Что-то хреново мне, гражданин следователь, – тихо сказал Петя. – Врача бы. Башка горит. И живот. Не соображаю ничего. Заболел.

Следователь посмотрел на Петю. Выглядел известный вор и впрямь неважно. Еще вчера вечером он был стопроцентно здоров, хоть и сильно напуган (или, что вернее всего, талантливо играл роль). Но вот сегодня… Бледное лицо покрыто каплями пота и какими-то красноватыми пятнами. Глубокие черные тени под ввалившимися глазами. Руки трясутся, словно у запойного алкаша с похмелья. А ведь Петя не алкаш, это известно.

– Мастырку лепишь, Сибарит? – осведомился следователь. – С чего вдруг? Не твой стиль.

– Да пошел ты, – вдруг обиделся Петя. – Я вот сейчас прямо здесь у тебя упаду и сдохну. И что ты будешь делать?

– Воды дать? – решил проявить милосердие следователь.

– Бесполезняк. Два литра в камере выпил. И все тут же обратно. Врач мне нужен. Зови лепилу, начальник.

– Давай так. Ты мне говоришь, кому статуэтку двинул, и я тебе в ту же минуту врача зову. Идет? Пойми, статуэтка эта, которую ты с выставки увел, подделкой заменив, – культурное достояние страны. Если за границу уйдет, сядешь надолго.

Петя молчал. Его уже всего колотило так, что было заметно невооруженным глазом. Пот бежал по бледному лицу ручьями, белки глаз наполнились красноватой мутью.

Следователь видел и не такое. И на пол падали, и пену пускали, и йод с сахаром глотали, вызывая лихорадку, и зубной налет в ссадины втирали, чтобы гнить начало, и много чего еще. Вплоть до проглатывания таких «ежей» (скрученные особым образом и спрятанные в хлебном мякише гвозди), что и впрямь требовалась операция, чтобы достать его из желудка или прямой кишки. И по большому счету следователю было плевать, замастырил себе Петя Сибарит какую-то вредную для здоровья хрень или действительно заболел. Ему требовался результат, и он намерен был этот результат получить любым способом.

– Кстати, ты, конечно, не поверишь, но я проверил это место на вертолетном поле, о котором ты вчера говорил, – сказал следователь. – И свидетелей нашел. Да, туман видели. Двое. Потом он довольно быстро рассеялся. Но это и все. Нет там никакого оврага и никаких трупаков и скелетов, ясное дело. И не было никогда. Глупо, Сибарит. Теряешь форму.

– Был овраг, – уже не проговорил, а тихо прокаркал Петя. – Лет сорок назад… – Он закрыл глаза и начал валиться на бок. Следователь с интересом наблюдал. Отклонившись градусов на двадцать, Петя передумал падать, выпрямился и открыл полные боли глаза.

– Ладно, начальник, – сказал он тем же угасающим голосом. – Твоя взяла. А я жить хочу. Пиши…

Когда через три часа из камеры Пети Сибарита вышел врач, его уже ждал следователь. И выражение эскулапова лица следователю не понравилось.

– Что? – спросил он.

– Кончен бал, – сказал врач. – И хуже всего, я пока совершенно не понимаю, от чего он умер. То есть понятно, что, скорее всего, от удушья, но чем оно было вызвано… – Врач покачал головой.

– То есть?

– То есть раньше я ничего подобного не встречал.

– Можно посмотреть?

– Уверены, что вам это нужно?

Следователь молча подвинул врача, открыл дверь и вошел в камеру.

На откинутых от стены нарах навзничь лежало тело в одежде Пети Сибарита. Именно так, потому что лица следователь не узнал. Оскалясь выкатившимися из орбит мутно-стеклянными глазами, на него таращилась сине-черная, распухшая до ужасающих размеров маска, вся покрытая какими-то жуткими бугристыми вздутиями, как будто под кожу маски напихали виноградные грозди. При этом руки со скрюченными черными пальцами труп держал перед собой, словно вратарь, готовящийся поймать мяч. Ноги были согнуты в коленях и подтянуты к животу.

– Вот же гадство, – проронил следователь. – Но… почему он не кричал?

– Бывает, люди неожиданно теряют голос, – ответил врач. – Именно для таких случаев придумали видеокамеры. Здесь, как я понял, их нет.

– Вы правильно поняли, – ответил следователь. – Мир, знаете ли, несовершенен. И мы тоже.

Поздним вечером, когда следователь вместе с женой, которая была на седьмом месяце беременности, досматривал по телевизору любимый сериал, он почувствовал недомогание. Медленно наливалась жаром голова, и каким-то странным образом такой же жар начинал разгораться в желудке. Телекартинка плыла перед глазами.

– Что с тобой? – спросила жена, мгновенно почувствовавшая перемену в муже.

Он уже понял, что с ним. Перед глазами возникла сине-черная бугристая маска на месте лица Пети Сибарита. «А может, все-таки обычный грипп? – постучалась врунья-мыслишка. – Мало ли. Или съел что-нибудь».

– Вызывай «Скорую», – сказал он. – Хотя нет, я сам.

Он с трудом поднялся и направился в кабинет. Стены квартиры заметно пошатывались. Пол и потолок явно нацелились поменяться местами.

Следователь обернулся на пороге и сказал:

– У нас марлевые повязки есть? Надень. По-моему, это очень заразно. Я не шучу. Проветри эту комнату и не заходи ко мне, пока «Скорая» не приедет. Обещай. Не хочу, чтобы ты заболела.

– Да что ты такое говоришь?.. – вскочила жена настолько быстро, насколько смогла в своем положении.

– Обещай.

Что-то во взгляде мужа заставило ее сесть обратно на диван.

– Хорошо, – сказала она. – Обещаю.

– Вот и умница. И помни, я тебя люблю.

Следователь прошел в кабинет и вызвал «Скорую». Он представился, вкратце описал симптомы, то, что произошло сегодня в первой половине дня на работе, и потребовал принять все возможные меры предосторожности.

– Хорошо, – ответили ему на другом конце провода. – Мы учтем. Ждите.

Следователь положил трубку на письменный стол, лег на тахту и принялся ждать. Он очень надеялся, но, разумеется, не мог знать, что умрет на следующий день после обеда. Любимая жена переживет его ровно на сутки. Плод не спасут.