Владимир Поселягин - Четвертое измерение(Черновик) книга 1-я (СИ) Страница 22

   - Луские солгаты! Я хак официер хошу сказадь, што вы двались хак навстояшие воины и мне осень приядно идеть вас в насем плену. В плену с вани бутут обршаться по шеловецески и вам оказут медицинзкую помось и помось к вам придет,- последнее слово я сказал чисто, не коверкая язык, небрежно глянув при этом на Никоненкова. Чуть опустив веки, тот показал мне что понял, и будет наготове. Повернувшись к Бергу, сказал, что мне пора, мол, и так опаздываю. Дойдя до машины, распрощался с унтером и, сев в машину велел ехать дальше. Объехав пленных и провожаемые их взглядами, мы снова выехали на дорогу.

   - Нужно хорошее место для засады,- сказал я вслух, думая о том, что делать дальше. Понемногу план начал формироваться в голове, но меня отвлек водитель:

   - Вот здесь, товарищ капитан, отличное место для засады.

   Бросив взгляд вперед, я понял, что водила предлагает действительно отличное место. Даже есть место, где можно машины спрятать. По крайней мере, с дороги их не будет видно. Приказав остановится, открыв дверь и встав на подножку, осмотрелся. Ехавшая и так с небольшой скоростью машина, скрипнув тормозами, остановилась. Повернувшись к подошедшему Василькову, я показал на два танка Т-26, подбитых рядом с дорогой. Я велел осмотреть их на предмет возможной засады, как на нас, так и нами на немцев, при этом качнув головой в сторону, откуда мы приехали. Радостно улыбнувшись, сержант, крикнув двоих бойцов, направился к танкам. Остальные внимательно наблюдали за дорогой. Место для засады действительно было отличным. Ровное поле, нигде не спрячешься. Два танка в ста метрах от дороги: один на вид целый, другой сгоревший. Судя по лежащей рядом башне, он взорвался от детонации боекомплекта. Еще и до леса почти полкилометра. В случае чего, можно отойти туда. Выбирая места для бойцов, где они залягут, я бросил взгляд вслед сержанту с бойцами, которые прошли уже на половину и тут же заорал:

   - Все из машины!

   Спрыгивая с подножки и укрываясь в небольшом на полметра кювете. Рядом был слышен топот бойцов и стук женских туфель. Мой приказ объяснялся просто: башня целого Т-26 медленно поворачивалась на нас.

   Выглянув из кювета, я смотрел, как сержант с бойцами зигзагами бегут к танку. Неожиданно грохнул винтовочный выстрел и один из бойцов упал. Васильков понимая, что в немцев могут стрелять только свои, огня не открывал. Крича что-то на бегу, он достиг танка и взбежав на броню дал в небо короткую очередь. Привстав, я наблюдал, как сержант в открытый башенный люк что-то говорил сидящему внутри. Потом, повернувшись в нашу сторону, замахал руками, призывая. Второй боец, держа в руках винтовку Мосина, отобранную у кого-то позади танка, бегом направлялся к упавшему бойцу. Встав и велев бойцам усилить внимание за окружающей обстановкой, отдав Вяткину свой бинокль, направился к танку.

   Глядя на этих детей, одетых в форму учащихся артиллерийской спецшколы. На вид им было около шестнадцати-семнадцати лет. Я думал, что вот именно такие характеры выиграли и победили в той войне, в которой я сейчас участвовал. Именно они защищали Москву, именно они воевали в бойне Сталинграда, именно они брали Рейхстаг. Глядя в эти глаза, я представлял себя на их месте. Смог ли я вот так с одной винтовкой пойти против вооруженного противника с одним патроном, с танком без снарядов и без замка на орудии? Что-что, а характер у них есть. И я в лепешку расшибусь, но вывезу их за линию фронта, чтобы они доучились и били немцев, как встали плечом к плечу против моих бойцов. Вздохнув, я сказал:

   - Представьтесь, товарищи курсанты!

   Все трое встали в шеренгу и вытянувшись, начали:

   - Курсант Суслов, курсант второй учебной батареи. Выходим из окружения после бомбардировки поезда во время эвакуации нашей школы с летнего лагеря,- отрапортовал невысокий брюнет, крепыш с волевым лицом. Вторым представился высокий худой паренек со скуластым лицом:

   - Курсант Белов, курсант второй учебной батареи,

   - Курсант Ищенко, курсант второй учебной батареи,- представился последний из курсантов с удивительно длинными ресницами.

   - Товарищ капитан, разрешите вопрос?- поднял руку Суслов. Похоже, у этой троицы именно он был за командира, да и движения выдавали в нем лидера.

   - Да, можно, курсант. Задавай свой вопрос,- разрешил я. Суслов немного замялся:

   - Товарищ капитан, а вы нас возьмете с собой?- судя по тому, как беспокойно закрутили головами курсанты, их этот вопрос волновал очень сильно.

   - Конечно, возьму. Не брошу же я вас здесь!

   Курсанты радостно заулыбались. Похоже, ходить одним по тылам противника им уже изрядно надоело.

   - Так, ну, а теперь рассказывайте, как вы тут очутились.

   Курсанты хором загомонили. Велев им замолчать, я приказал Суслову начинать. Подошедший к началу рассказа Васильков, успокаивающе махнул рукой. Курсанты, увидев этот жест, облегченно вздохнули. Быть убийцами своего, они не хотели.

   Да уж! Натерпелись курсанты за две недели блужданий по немецким тылам. Слушая с сержантом рассказ, я как в живую представлял, как они убегали от бомбардировщиков, как раненый комбатр приказал им выходить к своим, разбившись на мелкие группы, чтобы не привлекать авиацию, как их в поле расстреливали немецкие истребители, как убегали от немецких патрулей, чудом не попав под облаву. Глядя на эти исхудавшие лица, я представлял, как они собирал зерна в полях и ели их, как нашли одну винтовку с одним патроном в полузасыпанной стрелковой ячейке на месте боя. Где лежали десятки не захороненных красноармейцев и командиров. Как вышли на этот луг, где обнаружили два подбитых танка. Как спрятались в одном из них, и увидев подходящих от остановившихся машин трех немцев, решили драться до конца, до смерти.

   - Хорошо, что все хорошо кончается, так курсанты?

   - Да, товарищ капитан.

   - Ладно, бойцы. Молодцы, что вышли к своим, не потеряв силу духа и человеческое лицо. Идите в головную машину и примите под охрану женщин находящихся там.

   Повернувшись через плечо, курсанты строем чеканя шаг по неровному полю, направились к машине. Проводив их взглядом, обернулся к сержанту:

   - Что с бойцом?

   - Жить будет. Санитар сказал, что пуля прошла на вылет плечо, не застряв в нем, сейчас его отнесут в мою машину, пускай там рядом с летчиком полежит.

   - Хорошо, то есть ничего хорошего. Конечно, мы лишились боеспособного бойца. Значит так, отдашь его МП старшему из курсантов и научишь их, как с ним обращаться. Вот в такие минуты сильно жалеешь, что отдал будущим партизанам все трофейное оружие. Сейчас бы оно нам, ой, как пригодилось.

   Отправив Василькова проверить, как маскируются бойцы для засады, я направился к машинам. Подойдя к грузовику и поставив ногу на колесо, заглянул в кузов. Я велел курсантам получить у сержанта пистолет-пулемет и обучится владением им, после чего крикнул водителя, ковыряющегося под капотом, и велел подошедшему бойцу отогнать с напарником обе машины под прикрытие деревьев и стоять наготове. Сразу после боя, по моему знаку вернутся назад, курсанты с автоматом будут охранять машины. Подойдя к курсантам, сидящих перед разобранным МП, который им показывал, как собирать и разбирать один из бойцов, велел, как закончат, садиться в машины, и брать их под свою охрану.

   - Товарищ капитан,- я обернулся, к окликнувшему меня Вяткину, стоящему с биноклем в кузове и активно машущему руками. Подбежав к нему, я выслушал все, что он увидел.

   - Они показались, товарищ капитан. Вон там появилась колона пленных. Минут через десять они нас увидят, как только выйдут из низины,

   - Все, внимание! Они идут! Немедленно укрыться по своим местам.

   Велев машинам уезжать я, посмотрев как курсанты на ходу запрыгивают в один из грузовиков, повернулся к стоящему рядом Вяткину и сказал:

   - Давай на место. Не забудь, что ты должен делать.

   Проводив Вяткина взглядом, я осмотрелся. Бойцы хорошо спрятались, хотя в некоторых местах внимательный взгляд мог заметить, что тут кто-то недавно побывал. Сделав несколько замечаний укрывшимся бойцам, направился к своей, вырытой бойцами ячейке. Так как времени было мало, то ячейка получилась для стрельбы лежа, как и у всех бойцов. Устроившись поудобней в окопчике, разложил перед собой пару запасных магазинов и немецкую гранату с длиной ручкой. Сняв фуражку, я надел немецкую каску, хоть какая-то, но защита. Приготовившись ждать, мысленно прокрутил все в голове, не забыл ли чего. У каждого бойца был свой сектор стрельбы, как и у пулеметчиков. Немцев всего тридцать девять при пяти пулеметах, четырех пистолет-пулеметов и тридцати пяти карабинов против наших двух МГ-34 и семи МП-38, собранные по всей мехгруппе, двух ППД и четырех немецких карабинов. Так как пленные идут по дороге, а конвойные сопровождают их по обочине, то пулеметы, установленные в кювете и направленные вдоль дороги должны были изрядно проредить конвой. Довершить же дело должны были пистолет-пулеметы и карабины. Лишь бы пленные под пулеметные очереди не бросились от неожиданности. Взяв в руки бинокль, лежащий около магазинов к автомату, стал внимательно рассматривать в него колону, показавшуюся на пригорке. Благо солнце светило со спины и стекла бликов не давали. Немцев не было тридцать девять человек, их было больше. Во время осмотра пленных я пересчитал конвой, но не учел, что полевую кухню кто-то должен возить. Сейчас впереди колоны шел битюг, таща за собой кухню. Им управлял немолодой ездовой. За кухней следовала телега, запряженная в такого же битюга, на козлах которого сидел еще один ездовой. Сзади на телеге вольготно устроились два пулеметчика, направив стволы пулеметов на пленных, следующих за ними на расстоянии метров тридцать и вынужденные нюхать запахи кухни. Я видел, как многие сглатывали и принюхивались к запахам. Рассматривая ездовых, думал, а какая разница? Больше их надвое или меньше, результат будет один. Пленные подходили все ближе и ближе. Увидев, что передняя лошадь пересекла черту, определяющую жить или умереть, я заорал: