Андрей Величко - Наследник Петра. Подкидыш Страница 22

Новицкий, не дожидаясь конца беседы, тихо вышел в прихожую, взял велосипед и спустился вниз. Откатил свой транспорт от подъезда и стал ждать.

Вскоре на улицу с брезгливым выражением на морде вышел скот, который еще не подозревал, что его конец может оказаться совсем близким. Сел в "БМВ" и поехал в сторону Севастопольского проспекта. Это хорошо, подумал Сергей, оседлав велосипед, в такое время проследить за тобой будет нетрудно, там до самого Ясенева одна сплошная пробка.

Через час с небольшим он уже знал, где живет их незваный гость. Весь остаток вечера ушел на изготовление заточки из электрода-пятерки. Еще три дня — на тренировки, чтобы удар получился достаточно сильным. Кроме того, каждый вечер Новицкий ездил туда, куда его привел "БМВ". Да, тварь, судя по всему, жила именно здесь. И ставила машину практически вплотную к кустам, что сильно упрощало задачу.

Сначала только что назначенную операцию пришлось отложить, потому как объект вернулся слишком рано. Но зато на следующий день он добрался до дома аж в одиннадцатом часу вечера, когда Сергей уже начинал терять терпение. Подъехал к кустам, вылез из машины, встал спиной к замершему Новицкому и слегка нагнулся, чтобы запереть дверь. Пора!

Заточка вошла под лопатку куда легче, чем на тренировках в дюймовую доску. Не оглядываясь, Сергей пробрался сквозь кусты, вышел, спокойно дошел до своего велосипеда и поехал домой. По дороге он сделал небольшой крюк к Черемушкинскому пруду, швырнул туда заточку, и тут началось. Трясло его так, что ехал он практически на автопилоте. Добравшись до дома, бросил велосипед у подъезда, с трудом поднялся на третий этаж и позвонил, понимая, что ключом в прорезь замка ему просто не попасть. Впрочем, открывшая дверь мать не обратила на вид сына никакого внимания.

Отпустило его только под утро. Он вздохнул, спустился вниз, убедился, что велосипед уже украли, и снова вернулся домой. Через полтора часа следовало собираться в школу. Но вряд ли это надолго — вопрос тут только в том, когда за ним придут — прямо сегодня или все-таки завтра?

Самое интересное, что за ним вообще не пришли. То ли оттого, что убитый никому не говорил, куда ездил за четыре дня до смерти, то ли в милиции просто смогли повесить это дело на кого-то еще. Новицкий тогда даже растерялся. Ведь он твердо решил, что на этом ему конец, а жизнь, блин, течет себе и течет, как будто ничего не случилось! Ну не делать же новую заточку, в самом деле, и не всаживать ее себе в брюхо.

Однако через полтора месяца судьба сделала Сергею подарок в виде встречи с дядей Виталием. И оказалось, что жизнь вовсе не кончена, а только-только начинается.

Вскоре впереди показался Лефортовский дворец. Сергей передал Пахому небольшой мешочек с серебряными рублями, скинул доху, спрыгнул с саней и быстро зашагал к своему обиталищу. Гаврила развернул лошадей, и вскоре сани исчезли в вечерней снежной мгле.

— Государь, ты не простудишься? — встретил его выбежавший на улицу Афанасий.

— Нет. Первую роту сюда, быстро. Миниха тоже позови. Пару заряженных пистолетов мне возьми в кордегардии. И мой возок к парадному входу, а пока я, действительно, зайду немного погреться.

Вообще-то Сергею было не холодно, дрожь уже унялась, так что, похоже, в книгах и не очень сильно врали.

Через пятнадцать минут первая рота Семеновского полка двинулась по направлению к Кремлю. За ними переваливался по утоптанному снегу императорский возок. Миних ехал верхом.

Сергей осмотрел принесенные ему пистолеты. Да уж, это вам не остермановская итальянская мелочь. Пуля из такой хреновины все мозги разбрызгает по окрестностям. Правда, из этих дурострелов вряд ли удастся хоть куда-нибудь попасть, но оно и не очень важно, тут теперь и без императора есть кому пострелять, поработать штыком или помахать саблей. Ну а в крайнем случае можно будет использовать пистолеты для постановки дымовой завесы.

Новицкий глянул в окно. Опять Москву не посмотреть, стекло запотело, да и темно вокруг. А чего это вдруг впереди заорали? Как, уже Кремль? До чего же быстро, однако, летит время.

К моменту прибытия царя Верховный Тайный совет собрался в Золотой палате уже полным на текущий момент составом — Головкин, Остерман, Алексей и Василий Долгоруковы, Михаил Голицын. Когда туда вошел император, все встали. Просто стало как-то не очень удобно сидеть под дулами десятка фузей вошедших следом за Петром семеновцев.

— Господа, — начал молодой царь, — вы наверняка уже знаете о прискорбном событии, приведшем меня сюда. В Совете завелась, не побоюсь этого слова, паршивая овца!

Алексей Долгоруков попытался было что-то сказать, но Сергей обернулся к Миниху, и тот рявкнул во всю мощь луженой глотки:

— Ма-а-алчать! Слушать государя со всем почтением!

— Да, вот именно, — подтвердил Новицкий, выждав, пока утихнет заметавшееся под каменными сводами эхо. — Итак, завелась овца. Я бы даже сказал, баран. А отчего это произошло? Оттого, дорогие мои, что у вашего Совета нет главы. Но коли ее нет, то это не государственный орган, а просто сборище, и я хочу вам помочь исправить сие недоразумение. Предлагаю избрать председателя, тем более что место Дмитрия Голицына все равно вакантно. Вот вам прекрасная кандидатура — Христофор Антонович Миних. Муж необычайных достоинств, вы только на его саблю посмотрите! Я такой и двумя-то руками с трудом могу махнуть, а он одной управляется как с пушинкой. Скольких ею зарубил — даже сказать не может, хотя весьма силен в математике. Значит, у него будет один голос, как у каждого из вас, в качестве простого члена Совета. А в качестве председателя — еще два. Итого три, если кто не успел сосчитать. Настоятельно рекомендую не медлить, а как можно быстрее принять правильное решение. Михаил Михайлович, ты что-то хочешь сказать?

Фельдмаршал Михаил Голицын хмуро смотрел в два пистолетных дула. Не дрожат руки у молодого царя! А ведь он давно подозревал, что Петр гораздо умнее и хитрее, чем хочет, точнее до сего момента хотел казаться. Взять хотя бы историю с падением Меньшикова — Долгоруковы до сих пор уверены, что это исключительно их заслуга. А на самом деле молодой император, небось, сначала все решил сам, а уж потом начал делать вид, что прислушивается к словам Долгоруковых да своей тетки Елизаветы Петровны. Теперь же, получается, волчонок подрос и перестал таиться. Скажи что не так — точно выстрелит, и вопрос только в том — с одного ствола или сразу с двух. Нельзя ему сейчас открыто перечить.

— Да, государь, — наклонил голову фельдмаршал. — Господа советники, мне кажется, что мы должны немедля выполнить царское повеление.

— Просьбу, фельдмаршал, всего лишь просьбу, — улыбнулся Петр, да так, что у Остермана по спине побежали мурашки. — Ведь Совет остается моим опекуном вплоть до совершеннолетия. Надеюсь, что в этом качестве вы будете принимать исключительно взвешенные решения, ибо иное чревато непоправимым ущербом для здоровья. Засим позвольте вас покинуть. Ах да, чуть не забыл, есть еще одна маленькая просьба. Не обижайте тут без меня Христофора Антоновича, а то ведь он человек простой и может слегка погорячиться. Так я пошел, а солдаты пока пусть останутся для усиления вашей безопасности.

Глава 14

Дзынь…

Проснулся Сергей сразу — этому он научился еще до тренировок в Центре. На всякий случай выставил на своем пульте комбинацию 100, то есть "повторить", хотя и так знал, кто к нему явился, дернул за шнурок, встал и начал быстро одеваться. Еще раз прослушал ответный сигнал, переложил наган из-под подушки в кобуру, глянул в зеркало, пригладил волосы ладонью и, зевнув, перекинул средний тумблер вверх. Христофор Антонович пришел, его ни к чему мариновать перед дверью.

По виду генерал-аншефа никто бы не догадался, что он провел бессонную ночь. Лицо свежее, чисто выбритое, мундир сидит безукоризненно, никаких красных прожилок в глазах или теней под ними нет и в помине.

— Извини, что разбудил тебя, государь.

— Да ладно, все равно скоро пришлось бы просыпаться. Рассказывай, как там в Совете — все живы?

— Пока все, — усмехнулся Миних. — Вот только не совсем я понимаю — а чего ты их вовсе не разогнал? Ведь момент был такой, что вряд ли кто воспротивился бы.

— Разогнать недолго, но зачем? Даже если не брать во внимание, что по возрасту у меня должен быть опекун, этот Совет — довольно полезная вещь. Как-никак управляет государством. Правда, довольно плохо, но причина тут ясная, и называется она — безответственность. Ведь ни перед кем они за свою службу не отвечали! Разве что если один вдруг вздумал бы творить что-то идущее вразрез с интересами всех остальных, его бы сразу укоротили, но таких дураков там нет. И кому в таких условиях придет в голову печься об интересах державы? Однако со вчерашнего вечера все изменилось. Теперь Совет отвечает перед нами с тобой, а это совсем другое дело. Кстати, если вдруг кто из них по привычке начнет вместо государственных интересов блюсти свои собственные, с оными идущие вразрез, а я буду сомневаться, что с таким человеком делать… ты мне напомни про сегодняшний наш разговор. Договорились? Вот и отлично. Возвращаясь же к Совету — мне кажется, что со всеми его делами вполне могли бы справиться Остерман да Головкин. Его я, кстати, собираюсь завтра пригласить сюда, побеседовать. А остальные если и нужны, то только для того, чтобы этим двоим было против кого держаться вместе. Перегрызутся ведь иначе канцлер с вице-канцлером, как-то они не очень любят друг друга. Единственно, чего я ныне опасаюсь — не поднял бы Василий Долгоруков своих преображенцев.