Илья Бриз - Илья Бриз Страница 22

— И чего вы вечно, как кошка с собакой? — спросил Егор, переводя взгляд с одного на другую.

— Привычка, — как бы размышляя, проговорил Вася, — сейчас-то я это понимаю. А раньше…

— Раньше мы ревновали друг друга сначала к маме, потом к папе, — грустно продолжила за брата Света, — а теперь ревновать стало не к кому…

— А ты прилично повзрослела за этот год, сестренка, — констатировал Василий, пытаясь отвлечь Светлану от воспоминаний о родителях, — наверное, потому что женщиной стала? — специально с хитринкой спросил он.

— Дурак, — тут же ответила Светка и покраснела до самых ушей.

Синельников тоже немного покраснел и смущенно выдавил:

— Не стала еще.

Вася весело и в то же время непонимающе посмотрел на них.

— Подождите-ка, вы же с марта вместе живете?

В принципе такие вопросы и в этом мире, и в это время задавать было не принято. Хотя все было значительно проще, чем там и тогда. Но он же брат, в конце концов, и личная жизнь сестры и лучшего друга его кой-каким боком касается. Черт! Вот врачей-сексологов здесь точно еще нет.

— Рано нам еще, — промямлил Егор.

— Аа… Ну, разве что. А я уж было подумал, что со здоровьем что не так, — Василий задумчиво почесал затылок. Ну, ни фига себе! И это бабник Синельников?! — или ссоритесь…

— Вась, — все еще пунцовая Светлана подняла глаза на брата. Она, конечно, сама виновата. Не брякнула бы, и объяснять ничего не надо было бы. Егорка тоже хорош — раззвонил. Но с ним она дома разберется. Хотя… Это еще вопрос, кто с кем разбираться будет. Отшлепает по попе, как тогда, когда домработнице нагрубила. Тогда не больно было, а обидно. Зато, как потом целовал отшлепанное… А сейчас… Конечно о таком не говорят, но таких близких кроме брата и мужа у нее больше никого нет, — Вась, да все у нас хорошо. Правда-правда…

— А я-то все гадаю, почему не расписываетесь?

— Ну, вот это как раз здесь совершенно неважно, — поднял голову Егор, — некогда было.

— Васька, а ты мне разрешение подпишешь? — тут же спросила Светка.

— Какое еще разрешение? — не понял Василий, но тут же сообразил сам: с четырнадцати до шестнадцати лет регистрация допускается только с разрешения родителей. А он же теперь вроде как опекун.

— Баба с воза — кобыле легче, — отшутился Сталин, — ну, куда же я денусь?

— А все-таки ты, Васька, странный, — констатировала Светлана, — то мудрый, как папа, то дурак дураком. И вот что-то с моим Егоркой общее есть. Он тоже иногда умный, а иногда — не очень.

Василий переглянулся с Синельниковым. Не хватало еще, чтобы Светка нас расшифровала…

Нет, он не ругался. Даже голос не повысил. Берия был слишком культурным человеком, чтобы перейти на "русский народный". Тихо так, спокойненько, маршал натянул нас по "самое не балуй". Сравнял с горизонтом? Значительно ниже. Закопал. "Что значит — не входя в зону визуального обнаружения?". Ага, вот значит, что Егор в блокноте майора тогда накарябал. Нечто подобное я и предполагал. Два батальона спецназа СГБ, поднятые по тревоге? А хорошо их Синельников натренировал. Даже я не заметил отблесков оптики. Хорошо хоть у них в списках штатного оборудования кинокамер нет. Наша с Егором развлекуха на кинопленку запечатлена не была. "Непозволительно так обращаться с Государственной Безопасностью? Выше нас двоих в державе секретоносителей нет?" Ну, вот тут у противника будет полный облом. Не сломать нас ни современными способами, ни даже, пожалуй, изощренными методами того мира. Вот этого мы говорить, конечно, не будем. Оправдываться и извиняться? Надо! Я слишком хорошо знаю Лаврентия Павловича, чтобы не воспользоваться удачным моментом и показать ему сейчас свое уважение. "Да, товарищ маршал Советского Союза, виноваты". "Так точно! Точнее, никак нет, больше не повторится!" "Понимаем ли всю ответственность перед партией и правительством?" А как же. Только не перед партией и правительством, а перед народом! Да-да. Тонкий намек на толстые обстоятельства. Нет, прямо сейчас об этом мы говорить не будем. Он очень умен, поэтому быстро такие серьезные вопросы решать не будет. Сначала поймет, потом сживется с мыслью, что мне насрать на партию, и только потом мы начнем прямо, без обиняков, говорить на эту тему. А пока… Все-таки как здорово, что мы на одних интонациях понимаем друг друга! Втык заслуженный принят? Несомненно! Наши извинения с изъявлением уважения втыкающей стороне? Тоже! Лупающие глаза Егора, когда мы сердечно пожимаем друг другу руки? Н-да, этому Синельникову никогда не научиться. Не дано, увы…

Так. Кратенько подведем итоги. Война началась шестнадцатого июня тысяча девятьсот сорокового года. За двое-трое суток три основных группировки противника были окружены и разрезаны в нескольких местах. Образовался новый западный фронт на линии Данциг — Варшава — Краков и пять громадных котлов. Причем все основные склады фашистов были уничтожены. Без боеприпасов, горючего и продуктов немцы в окружении продержались кто две, кто три недели. После чего капитулировали. Затем какие-то реальные наступательные действия нашей армии были только в Восточной Пруссии и Румынии. В Болгарию вошли без боя. Командование Советской армии рассчитывает все свои действия исходя из приказа отца "беречь жизнь каждого советского воина". Очень правильный приказ! Операционная пауза была взята для перегруппировки войск, занятых до того удерживанием противника в котлах окружений. Несмотря на очень высокую мобильность наших войск по сравнению с другими армиями мира за несколько дней этого не сделаешь. Необходимо было создать новые склады на занятой территории, подготовить аэродромы, перешить железнодорожную колею и так далее. Без всех необходимых подготовительных мер дальнейшее наступление для относительно маленькой по численности личного состава Советской армии было бы самоубийственно. После восстания в Болгарии и ввода туда советских войск у нас появилась прекрасная возможность ударить по Турции. Что и было сделано даже с некоторым изяществом. Удалось избежать лишних потерь с обеих сторон.

А немцы… Пусть создают новую армию, пусть рекрутируют новые миллионы солдат и подтягивают к линии фронта под удары наших авиации и артиллерии. Надо еще учитывать, что экономика Германии рухнула. Вся руда Скандинавского полуострова теперь закупается Советским Союзом. Это теперь Третий Рейх — колосс на глиняных ногах. Рынков нет. Внешнего сырья тоже. Чуть-чуть подождем, легонько толкнем, и он сам рухнет.

Так, прикинем наши ближайшие действия на политической арене. Царьград делаем столицей православия. Вообще делаем всю европейскую часть бывшей Турции полунезависимым православным государством в противовес профашистскому католическому Ватикану. С большим количеством наших военных баз. Одновременно расширяем Советскую Армению до исторических границ. Всех недовольных — на самый запад полуострова. А затем подарим эту территорию грекам. В конце концов, это же их завоевания по результатам Первой Мировой Войны и Севрскому договору. Проведем прямую линию на карте от Эдремита до Каша, как отец по карте Канады. Надо ведь брать пример с великих людей. А вот всех вменяемых — на стройки народного хозяйства. У нас дикая нехватка рабочих рук. Приняли решение реанимировать строительство Байкало-Амурской магистрали, но вот быстро, увы, не получится. Катастрофически не хватает инженерно-технического персонала. Да еще эта идея Синельникова — переселение народов. Нет, ни в коем случае не принудительное. Развернуть грамотную агитацию среди молодежи Кавказа. В первую очередь Чечня, Ингушетия, Дагестан. Да и крымских татар на Дальний Восток и в Южную Сибирь с ранее перечисленными народами направить. Зарплаты там сделать выше, наделы земли — с мизерной арендой, ну, во всяком случае, пока обживутся. Ассимиляция и еще раз ассимиляция. С молодежью это сделать проще. А там и старики к детям потянутся. Немцев Поволжья с земли тоже придется снимать. Но совершенно по другим причинам. Надо честно признать, что сделать из немца квалифицированного рабочего проще (быстрей и дешевле), чем из того же турка или чеченца. Ну, не равны все люди между собой, как это записано в постулатах коммунистической партии. А если основополагающий тезис неверен, то и вся остальная теория врет. Вот именно эти соображения будем постепенно доводить до сведения нашего руководства. Тонко и ненавязчиво. Сначала посмотрим на реакцию, а потом решим, кто с нами, а кого — к стенке. "Незаменимых людей у нас нет", как очень правильно говорил папа.

— Я категорически против! Зачем? Чтобы озлобить простой народ против Советского Союза? Раздавить кирзовым сапогом национальную гордость и очень надолго сделать врагами? Мы воюем не против народа, а против фашизма, буржуазного империализма и колониализма.