Андрей Ерпылев - Мавзолей для братка Страница 22

– Что, не получается ничего?

Георгий вздрогнул от неожиданности, выпустил из рук рукоять шпаги, так и оставшейся мерно покачиваться, и выхватил из-за пояса пистолет, заполошно озираясь.

– Кто тут?

– Да я, я, не бойся…

Из текучего туманного марева показалась печальная морда лошади, на вид давно пережившей срок, отпущенный ей лошадиным создателем: вряд ли у молодой будет такая шерсть – не белая, а какая-то белесая, седая… Да и глаза чересчур уставшего от жизни создания.

Арталетов ожидал, что вот-вот появится и всадник, но кляча все продолжала вдвигаться в доступное взгляду пространство, и вскоре легко можно было убедиться, что отсутствует не только всадник, но и упряжь вообще. Разве что кто-то держался за хвост и оставался, так сказать, в тени.

– Коня не видел, что ли? – буркнуло «привидение», шевеля губами не в такт словам, и Жора запоздало понял, что причислил животное к женскому полу совершенно напрасно.

– Почему же, видел…

«Еще одна разумная животинка… – облегченно перевел человек дух. – Снова сказка, мать ее ити…»

– Чего шебаршишься тут, спать мешаешь? – сурово спросил старый конь. – Убери железку свою – не съем я тебя. Куда мне – и траву щипать зубов не осталось…

Голос его напоминал скрежет ножа по ржавому и неровному листу металла. Все же, как ни крути, голосовому аппарату лошади привычнее ржание, а не человеческая речь.

– Да вот, освободиться не могу… – виновато развел руками Георгий, пряча пистолет. – Завяз – ни туда ни сюда…

– Ну-ка, ну-ка… – Старый конь заинтересованно склонил голову к арталетовским сапогам.

Можно было поклясться, что, будь он человеком, то напялил бы очки в треснутой и скрепленной проволокой оправе – зрение у коня, несомненно, было стариковским.

– А ничего удивительного, – выдал он после пяти минут тщательного изучения растительного капкана. – Под ноги следовало смотреть, молодой человек, а не ворон считать. Это же рекун-трава, понимать нужно… И ни железо, ни огонь тут не помогут.

– Как же быть? – Жорино настроение от диагноза эксперта заметно упало. – Что-нибудь можно сделать?

– Отчего же нельзя? Конечно можно, – бодро обнадежил пленника конь, весьма напоминая при этом врача-венеролога, ставящего неутешительный диагноз. – Кровушкой ее напои – она и отпустит.

– Своей? – дрогнул голос у Георгия, с детства панически боявшегося всяческих кровопускательных манипуляций, будь то банальный анализ или визит на донорский пункт.

– А то чьей же? – опасливо отодвинулся от него старый скакун на почтительное расстояние, сразу почти целиком скрывшись в тумане. – Чужая не поможет!

Арталетов вздохнул и стянул с руки перчатку.

– Это… А много нужно-то?

– Да ерунда! Чисто символически. Пальчик себе порежь да окропи травушку. Рекун ведь тебе не вампир какой – капельки-другой с него довольно будет.

– И это радует… – проворчал путешественник, вынимая из тугих ножен кинжал.

Отвернувшись – прямо как у врача, – он помедлил и прижал подушечку среднего пальца к хищному острию, почувствовав короткий болезненный укол хорошо отточенной стали.

Стряхнуть с пораненного пальца несколько темных капель на плотоядно зашевелившиеся листочки было делом одной секунды.

И свершилось чудо…

– А теперь рассказывай, откуда ты такой взялся, – потребовал старый конь, когда Георгий выбрался из вмиг превратившейся в безобидную полянку ловушки и подобрал с обычной, нехищной травы шпагу. – Нутром чую, что нездешний ты будешь, паренек. Я живой великорусский язык от местного хрюканья за версту отличу, – похвастался он.

– Так вы тоже нездешний?

– Был нездешний… – вздохнул старый конь, и большая мутная слеза выкатилась из огромного лошадиного глаза. – Да сколько лет уж тутошний… Зато раньше – ого-го! Сколько мы с Иваном начудили! Бывало, говорю я Ивану… Ну, ладно, отвлекся я. Ты-то кто такой?

Пришлось Арталетову рассказывать свою историю, правда с большими купюрами. Рассказ вышел долгий, и по ходу дела старый конь не раз задремывал, клюя здоровенной башкой, будто внезапно решая пободаться с рассказчиком. Жора не был уверен, что его вообще понимали.

– Да-а… – протянул старый конь, когда повествование завершилось. – Наворочал ты дел, малый… А принцессу-то куда девал? Так и не женился?..

Похоже, в старых мозгах причудливо переплелись только что услышанный рассказ и какая-то давняя история. Георгий решил не вдаваться в подробности.

– А кто эти мужчина с мальчиком? – задал он более интересующий его вопрос.

– «Кто-кто»… Мужчина с мальчиком, конечно.

– Ну… Ну, это я понимаю. А конкретно кто? Как их зовут?

– Да не зовут их. – Конь, похоже, засыпал на глазах. – Кому такие нужны? Сами, бывало, припрутся к кому-нибудь без приглашения, и не выгонишь…

– Ну вот, к примеру, – начал терять терпение Арталетов. – Мальчик…

– С пальчик… – пробормотал старик.

– Что?

– «Что-что», зачтокал… Мальчик, говорю, с пальчик.

– С чей пальчик?

– Да ни с чей пальчик. Просто с пальчик. Фамилия у него такая: Мальчик-с-пальчик.

До Георгия наконец дошло. Все-таки сказка, как ни крути: Красная Шапочка, Кот в сапогах… Мальчик вот…

– Так какой же это мальчик-с-пальчик? Большой слишком, – усомнился он.

– Вырос, – последовал лаконичный ответ.

– Так ведь мальчик-с-пальчик добрый был, – не сдавался Жора. – А этот… Скотина какая-то.

– Ты со скотиной полегче, – обиделся конь. – А что до доброты… Жизнь такая.

– А мужчина кто? Я не про половую принадлежность, – упредил путешественник возможный ответ. – И не про ориентацию… Профессия у него какая?

– Профессия… – задумался старик. – Профессия у него уважаемая. Душегубец он.

– Палач, что ли?

– Почему палач? – Если бы у коня были плечи, то, судя по тону, он бы ими пожал. – Людоед.

– Лю… – Арталетов длинно вздохнул и почувствовал, как земля покачнулась у него под ногами.

– Ага, – охотно подсказал собеседник. – Доед.

Вампир нестандартной ориентации – это, конечно, жутко, но завершить свою карьеру в котле людоеда, согласитесь, переходит все границы. Георгий совсем не был готов к подобному развитию событий.

«А может быть, действительно, не мудрствуя лукаво, вернуться домой и отловить первого попавшегося помоечника поздоровее? А то ведь и Серому не помогу, и сам тут сгину…»

Право, новое путешествие начиналось заметно экстремальнее предыдущих. Хотя, опять же, смотря что считать экстримом. Порой самые неприятные приключения, подернувшись флером забвения, кажутся нам едва ли не романтическими прогулками. Пример? Да та же служба в армии, о которой мало кто из мужчин вспоминает без ностальгической нежности. И чем больше времени прошло с дембеля – тем нежнее.

– А разве его… Не этого?.. Я вот слышал, что его кот… Ну, который в сапогах…

– А от кого слышал? – живо заинтересовался конь. – Я бы на этого брехуна копыта не пожалел! У меня знаешь какой до сих пор удар задней левой? Быка с ног свалю! Как этот… Клич… Клич…

– Кличко? – изумился Георгий.

«Быть того не может, чтобы конь и его знал!..»

– Да какой там Кличко… Кличку, говорю, не помню у того бойца, который челюсти крушил, как орехи щелкал. А я – не хуже. Не веришь?

– Верю-верю! – торопливо закивал головой Арталетов, критически окидывая взглядом провисшую спину и торчащие из-под белесой шерсти ребра «сокрушителя». – Так что там с котом? – перевел он разговор на менее острую тему.

– С котом? А что с котом?

– Ну, который людоеда победил.

– Как же! Победил он его… Там ведь как было дело…

Слушать в бесчисленный раз вольный пересказ одной и той же истории, пусть даже в несколько иной интерпретации, было нестерпимо. Жора едва дождался конца рассказа, с точки зрения беллетристики – бездарного и к тому же густо пересыпанного старческими, к делу не относящимися, пространными отступлениями и перлами малопонятного современному жителю юмора, в основном касающегося гинекологии и ассенизаторского ремесла.

– Так вот, – добрался наконец старик до сути. – Как только Людоед мышью обратился, кот на него ка-а-а-ак прыгнет!..

– И? – едва сдерживал зевоту Арталетов. – Съел?

– Черта с два. Так, придушил слегка и принялся играть… Ну, знаешь, как коты с мышами пойманными играют?

Георгий утвердительно кивнул, на самом деле слабо представляя прожженного уголовника, которым он запомнил Кота в сапогах, невинно играющего с пойманной мышкой… Картинка вырисовывалась какая-то чересчур садистская…

– Заигрался, а мышь у него возьми да и смойся. Это уж он сам потом слух пустил, что съел, дескать, Людоеда и не подавился, а на самом-то деле…

– То есть ничего у него не получилось? А как же… – Путешественник чуть не брякнул «сказка», но вовремя проглотил, чуть было не сорвавшееся с губ слово.