Роман Буревой - Все дороги ведут в Рим Страница 22

Постум помолчал.

– Сколько хочешь?

– Миллион! – выкрикнул Александр и захохотал. – А, каково?! От меня ты такого не ожидал… миллиончик… кругленький такой симпатичный миллиончик. – Александр любовно погладил папку.

– Сто тысяч, – Постум раскрыл свежий выпуск «Акты диурны», не обращая внимания на метания Александра по таблину. – Вернее, девяносто девять – одну тысячу я тебе заплатил. – Краем глаза он все же следил за «дядюшкой».

– Как сто? Всего сотенка, – Александр запнулся. – Э, постой, тебе же нужна эта папочка! Папочка, как вкусненькая попочка… Э, ты чего молчишь? Почему ты опять со мной так разговариваешь? Так не надо. Я так не могу, не могу. – В голосе Александра звучали уже совершенно истерические интонации.

Постум поднял на него глаза:

– А тебе нужен кокаин. И других покупателей на эту папку нет. «Целий» её не купит, будь уверен.

– Нет, подожди, мы так не договаривались.

Александр поглядел на папку, потом на Постума. Тот читал «Акту диурну» и не обращал на Александра внимания. Что если Август в самом деле не купит украденные документы? Тысяча – это мелочь. На тысячу можно словить кайф сегодня, а завтра… что делать завтра?

– Пятьсот, пятьсот тысчонок, – взмолился Александр.

Постум презрительно фыркнул.

– Да на, подавись! – Александр швырнул папку на стол. – И гони свои подлые денежки. Ты ж пользуешься тем, что я слаб! Подло! Подло! Так ведь нельзя, нельзя!

Дрожа, смотрел, как Август отсчитывает купюры.

Схватил пачку, хотел пересчитать, но руки дрожали, и Александр все время сбивался со счета. Несколько купюр уронил, кинулся поднимать. И вдруг замер – посмотрел на сидящего Постума. Губы Александра плаксиво дрогнули, потом расползлись в странной улыбке. Что если всадить кинжал в бок императору? Кинжал на поясе. Постум разбирает полученные бумаги. Александр нащупал позолоченную рукоять. Пальцы вмиг сделались влажными. Надо только ударить изо всей силы. Главное – изо всей силы – в печень. Смертельно. Не промахнуться. А если промахнётся?..

– Что-нибудь ещё надо? – спросил Постум и, повернувшись, посмотрел на «дядюшку» сверху вниз.

Тот затряс головой, прогоняя наваждение. Отёр о тунику влажные ладони.

– Уступи мне Туллию на одну ночку, – попросил, стоя по-прежнему на коленях.

– Пошёл вон! – цыкнул на него император. – Ну!

Александр поднялся, попятился. Даже пакет с деньгами забыл – прижимал к груди лишь поднятые купюры. Уже у дверей вспомнил об остальных деньгах, метнулся назад, схватил. Отскочил вновь к дверям. Постум провожал его взглядом.

– Чего ты так на меня смотришь, а?.. – Александр скривился. – Папаша тебя прикончит. Все равно прикончит. Знаешь, почему? Потому что ты – Элиево отродье. – Александр самодовольно хихикнул.

И довольный, что высказал это, выбежал в коридор.

III

Утром Александр был несчастен. И днём несчастен. А потом явилась она.

– Привет! – она вошла к нему в комнату хозяйкой и повелительницей. Днём она была не менее красива, чем ночью. Пантера с чёрными непроницаемыми глазами.

– Береника!

Она была не одна – за нею следовали ещё две девчонки – толстые и некрасивые. И какой-то парень с длинными светлыми волосами. И с ними уже немолодой человек лет под сорок с брезгливым выражением лица и гадючьим взглядом серых невыразительных глаз. Он оглядывал все презрительно и оценивающе. На прыщавых, как у пятнадцатилетнего, щеках пробивалась седая щетина. Он шептал молодым толстухам гадости, те кривились, но терпели – почему-то из всей компании этого переростка выделяла Береника. А слово Береники было для них не законом – изречением оракула.

Гости тут же оккупировали комнату Александра. Береника заняла кресло у окна. На ней были чёрные брюки в обтяжку и чёрная курточка. В ушах тяжелели опаловые серьги в золотой оправе. Волны чёрных вьющихся волос сбегали по плечам.

– А неплохо ты живёшь, – сказала Береника, оглядываясь.

– Чего ж тут хорошего, – подал голос прыщавый переросток. – При его-то положении можно было бы и получше.

– Опять ты недоволен, Понтий!

Понтий был какой-то затасканный, сутулый, но в этот момент Александр жгуче ему завидовал – потому что он был для Береники свой.

– Я доволен, когда есть выпивка. А сейчас как раз выпить нечего, – отвечал переросток.

– Понтий, душка. Ты всегда выступаешь по делу. Александр, есть вино? – спросила Береника делово.

Александр развёл руками.

– Достань, – приказала красавица не терпящим возражений тоном. – Мы пришли повеселиться.

Она сбросила чёрную курточку. Под ней была надета лишь короткая совершенно прозрачная туника. Береника достала блестящую капсулу, вытянула коричневую табачную палочку. К пачке тут же потянулись руки. – Ты уже третий раз тянешься, Серт! – крикнула Береника и ударила блондина по пальцам.

Он хихикнул. А вот Понтий успел выхватить сразу две палочки.

– Разве мы не друзья? – обиженно вздохнул Серторий.

– Разве! – передразнила она.

– Сейчас будет фалерн, – пообещал неосмотрительно Александр.

Вино можно было достать только в комнате отца. На кухне ни за что не дадут: прислуга, как огня, боится Сервилии. Но чтобы добраться до винных запасов Бенита, надо пройти по коридору мимо таблина хозяйки. А в таблине сидела мать и о чем-то разговаривала с мерзкой тварью по имени Порция. Может, конечно, повезёт, и женщины, болтая, не услышат ничего и не заметят.

Александр крался по коридору на цыпочках. «Бу-бу-бу», – доносилось из таблина матери. Ну, зацепились языками, теперь часа три не расцепятся – всем в Риме кости перемоют. До припрятанного вина Александр добрался. У Бенита в тезариусе нашлось и испанское, и галльское вино. Фалерна, однако, больше всего. И Александр выбрал фалерн. Он уже почти уверился в победе, заторопился, побежал и… столкнулся лицом к лицу с матерью. Она стояла на пороге таблина. Губы строго поджаты. Напрасно он спрятал бутылки за спиной – Сервилию не обмануть. Она, как Немезида, видит человека насквозь.

– Что это у тебя? – палец «Немезиды» указывал на Александра-преступника. И он задрожал, готовый во всем сознаться. – Что?..

Александр медлил, переминаясь с ноги на ногу.

– Покажи!

Он весь сжался в комок.

– Ну!

Он медленно вытянул из-за спины бутылку. Мелькнула мысль – а что если ударить её по голове. Вот сейчас – по голове. Постума – в бок кинжалом. Её – бутылкой по голове… Неисполнимое… Слишком много неисполнимого… Он ненавидел себя и её. Себя даже, пожалуй, больше.

– Вино, – она удовлетворённо кивнула. – И кто у тебя в гостях?

– Друзья.

– Мне не нравятся твои друзья. Дай бутылки сюда.

Она отобрала добычу и затворила дверь. Александр стоял, не двигаясь. Бу-бу-бу… – вновь послышалось за дверью. Юноша осторожно шагнул в сторону отцовского таблина. Тут же дверь в комнату матери вновь распахнулась.

– И куда же ты крадёшься, можно узнать? – Губы Сервилии изогнула язвительная улыбка.

– Опять надо мной издеваешься! – закричал Александр и топнул ногой. – Постум счастливый!

– Это почему же?

– Да потому что родителей нет рядом.

Он бросился назад, в свою комнату. В пелене табачного дыма голова Береники была точь-в-точь как у речной Нимфы, выглянувшей из волны. Понтий целовался с одной из толстух. Вторая сидела у него на коленях и что-то жевала с равнодушным видом.

– Ну?! Где добыча? – спросила Береника.

Александр потупился.

– Значит, у нас не будет ни выпивки, ни закуски? – Красавица презрительно скривила губы. – Как же так? А веселье? – Она оглядела друзей. – Он обещал нам веселье и надул, как последняя скотина.

– Он такой, – усмехнулся Понтий, отворачиваясь от девицы. – Не надо было связываться с этим дурачком.

Александр вдруг расплакался, как ребёнок. Обиднее всего, что именно прыщавый его презирает. Береника – пусть, ей можно. Но прыщавый!

– Пошли отсюда. Тут скучно. – Береника поднялась. Движения её были плавны и медлительны.

Александр попытался обнять её, но получил ощутимый удар в челюсть и отшатнулся. Удивительно, но никто за Беренику не заступился. Впрочем, удар её маленького кулачка был очень даже весомым.

Серторий послушно шагнул к двери первым.

– Постойте! Постойте! – Александр тоже кинулся к дверям, перекрывая выход. – Я знаю, где можно повеселиться. Здесь действительно ничего не получится. А вот если отправиться на Палатин…

– У тебя есть пропуск на Палатин? – Береника удивилась. Или сделала вид, что удивилась.

– Ну да, конечно. И там на кухне…

– Что ж ты молчал! Разумеется, пошли! – согласилась Береника. – Я давно мечтаю пообедать во дворце. – И, ухватив Александра за руку, потащила к выходу.

Александр уверился в своей значимости. Приосанился. Они уже спустились в атрий, когда будто из-под земли перед ними возникла Сервилия.