Эффект бабочки в СССР - Евгений Адгурович Капба Страница 22

Ну, и попаданчество это чертово играло в заднице. Не так, чтобы очень много, но кое-чего из Афганской эпопеи я помнил, и процентов двадцать из этого произошло как раз в нынешнем 1980 году... И это можно было использовать! Если начало военной кампании будет успешным, если душманы огребут сразу - может быть, всё пойдет иначе? По крайней мере - попробовать стоило.

К тому же - было у меня наитие, некое предчувствие - я не умру там, в тех пустынных горах. Мои дела здесь не кончатся этим летом. А когда - кончатся?

Эта мысль порождала мерзкий холодок где-то в районе солнечного сплетения.

Глава 9, в которой Тася улетает, Сазонкин стращает, а пассажиры дают жару

- Ты сразу позвони, как станет ясно с этой твоей командировкой! - она привстала на цыпочки и заглянула мне в глаза. - Не пропадай, слышишь?

- Не пропаду. А если и пропаду - найдусь. Даже не сомневайся! Помнишь, что ты про котов говорила? Они дорогу к дому с любого расстояния находят. А мой дом там, где ты, ага?

- Ага! - Тася несмело улыбнулась. - Адрес-то помнишь?

- И мурманский, и минский. А если что - вообще буду писать Пантелевне, а она тебе уж перешлет. Но, в конце концов - Ташкент или там Бишкек... То есть - Фрунзе, конечно, Фрунзе - это ж не дальний свет, не Папуа-Новая Гвинея, в конце концов! Ничего не случится. Ты, главное, на Олимпиаде там поосторожнее, а то понаедут всякие горячие кубинские идальго и мощные африканские принцы - и украдут мою валькирию!

- Ой, ну какие идальго и принцы? У каждой красавицы должно быть свое чудовище. Ты - моё любимое чудовище, Белозор! - она потянулась ко мне, быстро поцеловала, а потом подхватила чемоданы и побежала к стойке регистрации. - В следующий раз уже встретимся, чтоб не расставаться, так и знай!

Зазвучал голос диспетчера, который объявлял о завершении посадки на рейс Минск-Мурманск, изящная фигурка Таисии мелькнула в дверях терминала. Она обернулась, послала мне воздушный поцелуй, я в ответ помахал рукой, а потом долго еще стоял посреди холла в нерешительности.

Там, на автомобильной стоянке, меня поджидала черная "Волга" с Сазонкиным внутри. Старому гэбисту я мог сказать спасибо хотя бы за то, что он не велел меня "держать и не пущать" до того, как Тася улетела домой. А как же без этого? Я нынче превратился в ценный ресурс, настоящий кладезь полезных сведений для родного государства. Ну, ладно, не совсем для государства. Конкретно - для тех кругов внутри советской или там - партийной элиты, которые ориентировались на Машерова. И, при всем моем безграничном уважении к батьке Петру, расположиться до конца дней своих на какой-нибудь уютной дачке под присмотром психиатров и писать мемуары о будущем мне не улыбалось. Вряд ли Петр Миронович сам отдал бы такой приказ - не того склада он человек. А вот Сазонкин... Этот - мог бы.

Валентин Васильевич собственной персоной уже ожидал меня у машины, рядом с ним - двое из ларца одинаковых с лица, в плохих костюмах и с безразличными взглядами рыбьих глаз.

- Ты ведь не думал, Белозор, что всё будет так просто?

- Вы ведь не думали, Сазонкин, что всё будет так просто? - в тон ему проговорил я.

Он озадаченно глянул на меня:

- Поясни.

- Есть простая истина: не стоит складывать все яйца в одну корзину. Если я не буду своевременно размещать объявления в кое-каких газетах и не буду совершать неких ритуальных действий с определенной регулярностью - папочки типа той, что я передал Петру Мироновичу, отправятся по адресам, - блефовал я отчаянно, тем более, что в этом блефе была и доля правды.

- Ты угрожаешь, что ли? - поднял бровь он, а потом сделал жест рукой, отправляя опричников подальше, чтобы не слушали.

- Ни капельки, - поиграл желваками я. - Констатирую факт. Мне совершенно и феерически наплевать на заокеанских ублюдков, я по их поводу никаких иллюзий не питаю, не переживайте. Прожуют и выплюнут. Так что ничего им от меня не перепадет. Но есть ведь всякие-разные условно нейтральные страны... Например - Югославия, такая довольно симпатичная федеративная республика, при всём неоднозначном отношении к Йосипу нашему Брозу, который Тито. Я ведь Родину люблю, на самом деле. Русский язык люблю, людей наших, даже социализм - и тот мне по душе гораздо больше, чем власть монополий и транснационального капитала. Но не настолько сильно мне всё это нравится, чтобы ради Родины и всего прочего пожертвовать возможностью прожить полную и интересную жизнь. Какая разница - кто меня прожует и выплюнет, наши или заокеанские? Мне бы как-нибудь сочетать бескорыстное служение Отечеству с воздухом свободы, знаете ли... А то ведь приметесь лампой мне в морду светить, ругаться скверно, рукава еще засучите, подобно приснопамятному Солдатовичу, вафельным полотенцем обзаведетесь... А потом локти кусать будете - как это перспективные технологические разработки и месторождения у наших южных или там - северных соседей оказались? Не, не, Валентин Васильевич, вы меня, конечно, можете избить до полусмерти и стращать карами для родных и близких - но уверенности у вас никогда не будет. Получите вы себе сломанного и униженного Белозорчика, жалкого недочеловека, вместо сознательного и ответственного соратника... А всё почему? Потому что передавили в своё время. И толку с такого провидца, которому веры нет? Вот будучи при чинах и великих званиях, например, поспособствуете вы тому, чтобы вся мощь отечественной вирусологии была направлена на разработку вакцин от определенной группы вирусов летучих мышей, а окажется - пандемия грянет из-за бактерий, которые найдут наши полярники во льдах Антарктиды... Потому что отчаялся я и крышей поехал, под вашим давлением, м? И не сказал вам истинную правду, а сбрехать решил.

Сазонкин болезненно морщился, слушая всю эту отчаянно-глумливую тираду. Всё-таки случай мой был далеко не стандартный. Если вспомнить того же Мессинга - его отношения с властью были покрыты мраком, и сколько в тех легендах правды, а сколько - вымысла... В любом случае - с экстрасенсами и провидцами дело