Отставник 2 - Павел Чук Страница 22

Течение толкало меня, снося с тропы. А я не мог ни встать в полный рост, ни бросить мешавшее мне снаряжение. Повернулся на живот и ухватился за каменистое дно рукой. Хорошо, что перед форсированием реки, перевесил автомат на шею, чтобы руки были свободны и вот сейчас я судорожно искал какой-нибудь предмет, чтобы тот стал мне якорем. Без воздуха я могу пробыть пару минут, а если не двигаться, то и три минуты выдерживал.

Рука нащупала на первый взгляд крепкий камень, и я его обхватил рукой, прижавшись всем телом ко дну. В уме считал секунды, что прошли с момента моего неосторожного погружения, которое спасает жизнь. Не знаю, почему атмосферный бот летел над руслом реки. Обычно анторсы так не поступают. Ведь над водной гладью летательный аппарат — хорошая цель, виден издалека, кругом естественные укрытия, но память Глена не знала ответа на этот вопрос.

Р-раз и рука соскальзывает с облюбованного камня и одновременно сильный толчок водной массы срывает меня с места. Лихорадочно пытаюсь зацепиться за что-нибудь, но руки соскальзывают и меня несёт, крутя в водной толще. Спокойное, размеренное биение сердца учащается. Лёгкие начинают гореть от недостатка кислорода, а я пытаюсь сбросить рюкзак и снять снаряжение. Они своим весом тянут меня всё глубже и глубже. Я уже не чувствую дна, а надомной несколько метров водной массы.

Не знаю, как выбрался на мелководье, сколько времени прошло. Но как только почувствовал, что касаюсь дна ногами, выбрался на берег и лёг, тяжело дыша, отплёвываясь от попавших в лёгкие воды. Хорошо, что не захлебнулся, а только наглотался, а то бы пошёл ко дну и поминай как звали. Был Гена, да сплыл, точнее, утоп.

Сколько так пролежал, приводя сознание и главное дыхание в норму, не знаю, но, когда ум прояснился, понял, что наступил полдень. Пошевелил руками, ногами, перевернулся набок. В голове до сих пор шумело, и я плохо осознавал, что происходит вокруг, но понимал, что немедленно надо найти укрытие и спрятаться. Подтянул ноги к животу, перевернулся на живот, упираясь коленями в песчаный пляж.

— Вот меня протащило, — удивился. Ведь насколько помнил карту, песчаный пляж находился недалеко от моста, что раскинулся через реку. А это километров десять, если не больше от того места, где мы с Партизаном переходили реку. Ощупал себя. Вроде ничего нигде не болит. Только правый бок саднил, видимо, ударился, когда тянуло по дну. Но ничего, рёбра не сломаны, дышу свободно, полной грудью, так что потерплю. При мне оказался только инопланетный клинок, что был приторочен к ремню, а всё остальное снаряжение и оружие я скинул, не хотелось тонуть. Поднялся и побрёл к ближайшим зарослям. Форма у меня летняя «Цифра». Переоделся из имевшегося в убежище запаса обмундирования, не захотел щеголять в трофейной одежде, но больше ничего с собой нет. Ни термонакидки, ни еды, только фляга, также притороченная к ремню, имелась при себе. Но от воды меня сейчас воротило. Зайдя в заросли, выбрал, что погуще и улёгся. Сил не было. Хотя сердцебиение успокоилось, пришло в норму, но общее состояние от запредельных нагрузок было мягко сказать не очень. Но разлёживаться нельзя. Весь мокрый, надо высушиться, а то так и заболеть недолго. Разулся, стянул с себя форму, стал выжимать, как невдалеке что-то рвануло. Грохот был такой, что казалось, потерял слух на несколько секунд. Придя в себя осторожно выглянул из укрытия, осмотрелся. Это как понял, мост взорвали. Его обломки разметало на сотни метров, а поднимающийся столб пыли и гари виден издалека.

— Значит, где-то рядом наши. Анторсам мост не нужен, они в основном летают и любое количество войск перебрасывают по воздуху, а вот наши могли взорвать, только зачем?

«Откуда знать нашим генералам тактику войны с инопланетным разумом, — задумался я, — опыта такого никогда не было, а военная школа на Земле примерно одинакова. Тактика и стратегия ведения боевых действий не очень сильно отличается друг от друга, если, конечно, не воюют какие-нибудь африканские страны с армией матушки Европы. Но это уже зависит от военной техники, её применения на поле боя. Есть конечно прорывные идеи, как вместо линейного строя — рассыпной, но это также зависит от уровня развития вооружения. Будь то штуцер времён наполеоновских войн и тот же пулемёт Ма́ксима. Разница колоссальная, как по дальности ведения прицельной стрельбы, так и по убойной силе, и плотности огня. И не готовы оказались наши, как, впрочем, и все генералы Земли к отражению вторжения, где главную роль играет ближний космос. Что обеспечивает разведку, наведение на цель атмосферных летательных аппаратов, а в случае необходимости и ведение огня на поражение с высот, что недосягаемы нашим ракетам. Как скажите попасть в цель, что висит на высоте шестьдесят километров, в случае необходимости маневрирует и ещё огрызается батареями средней и ближней обороны??? Ни одна баллистическая ракета не попадёт, и ответ кроется в слове „баллистическая“, ну не предназначена она для поражения целей на таких высотах, хотя и поднимается по траектории в апогее, достигая сотни километров. Конструктивно, конечно, заложен подрыв заряда в атмосфере, но не может быть, чтобы для такого мощного оружия не было целей на поверхности Земли. Остаётся, конечно, вопрос, как запустить, если враги блокируют пуск ракет».

Мысль, что пришла мне в голову, заставила встрепенуться и отбросить желание ещё немного времени побыть, обсохнуть, в пусть и плохеньком, но укрытии. Я собрал свой скудный скарб и сориентировался на местности. Если течение меня отнесло примерно на десять километров вниз, то надо идти в обратном направлении и, как ни странно, расстояние до временной позиции, по моим прикидкам оказалось меньшим, чем выбранный с Партизаном маршрут. И что немаловажно, я пойду налегке, конечно, жалко потерянного снаряжения, продовольствия и медикаментов, но деваться некуда.

Днём всё-таки идти не решился. У меня не было ни защитной термонакидки, ни оружия, только надеялся, что одиночная цель не вызовет у неприятеля желание с ней посчитаться, высадить десант или того хуже, накрыть квадрат массированным огнём.

Шёл ночью быстро, но, поняв, что заплутал, замедлил темп. Проходить открытые пространства было боязно, но я придумал хитрость. Становился на четвереньки и так шёл, изображая четвероногое животное. Если бы кто увидел меня в это время, покрутил у виска, сочтя сумасшедшим. Но анторсам животный мир неинтересен. На него у них другие планы, а вот двуногие существа — люди, приговорены к истреблению. Кто-то погибнет быстро: больные, хромые, убогие, мужчины и женщины с определённого возраста, а вот молодых женщин детородного возраста и мужчин, ждёт… Эта информация всплыла из знаний Глена. Я даже остановился, замерев, только сейчас в полной мере осознав, что человечество ждёт геноцид. И через каких-то десять или пятнадцать лет ни одного человека, что родился на Земле, не останется.

Начинало светать, я искал убежище, чтобы переждать день, как до меня донеслись женские крики…

Глава 13

От неожиданного, слившегося воедино десятка женских воплей, я машинально упал и прижался к земле, стараясь определить, откуда доносится крик. На мгновение замер, прислушиваясь и определившись с направлением, медленно пополз. Крик доносился из-за пределов лесопосадки, где я прятался. Подполз к опушке, замер перед развернувшейся картиной. Знакомый по первому дню вторжения лагерь инопланетян разместился прям посередине поля. Столбы, стоявшие по периметру, светились, а внутри пространства десятки… нет сотни девушек и женщин. Они по неизвестному мне принципу были разделены, но тут на помощь пришло знание Глена.

В одной половине, что была ближе ко мне — молодые девушки, лет до двадцати пяти, тридцати, но детей среди них не было. Попадались подростки лет четырнадцати-пятнадцати, но совсем маленьких не было. А в другой половине лагеря я сумел рассмотреть, что также находились женщины, но значительно старше.

«Вот с-щуки! — выругался сквозь зубы. — Чипируют, а потом кто может освежить их с-щучью кровь, забирают к себе».

У противоположной стороны загона, а как ещё назвать огороженный силовым полем периметр, взлетал инопланетный корабль.

«Забрали партию и улетают», — в сердцах ругался, не зная, что делать. Это только в книгах одним махом десятерых побивахом, но я трезво оценивал свои шансы, а сознание