Сибирское образование - Николай Лилин Страница 22

На следующий день я снова был у дверей его дома. Дедушка Леша прежде всего объяснил мне, что значит «учиться» на татуировщика. Мне пришлось бы помогать ему по хозяйству — делать уборку, ходить по магазинам, собирать дрова — чтобы у него было время, которое он мог бы посвятить мне.

Так оно и вышло. Понемногу дедушка Леша научил меня всему. Как подготовить рабочее место для нанесения татуировки, как сделать рисунок, как лучше перенести его на кожу. Он также дал мне домашнее задание: например, я должен был изобрести способы переплетения образов, оставаясь при этом верным криминальной традиции. Он объяснил мне значение изображений и их расположение на теле, объяснив происхождение каждого из них и то, как оно развивалось в сибирской традиции.

Через полтора года он позволил мне подретушировать поблекшую татуировку для клиента, преступника, который только что вышел из тюрьмы. Все, что мне нужно было сделать, это перейти границы дозволенного. Татуировка представляла собой довольно плохо выполненное изображение волка — я помню, что оно было непропорциональным, — поэтому я предложил мне также немного изменить его с «художественной» точки зрения. Я нарисовал новое изображение, которым я мог бы легко покрыть старое, и показал его моему мастеру и его клиенту. Они согласились. Итак, я сделал татуировку, которая вышла удачной: преступник был счастлив и горячо благодарил меня.

С этого момента мой мастер разрешил мне исправлять все старые и выцветшие татуировки, а когда я стала более опытной, с его разрешения я начала выполнять новые работы на девственной коже.

Я начал создавать изображения для татуировок, используя символику сибирской криминальной традиции со все большей уверенностью. Теперь, когда дедушка Леша давал мне новое задание, он больше не показывал мне, как нарисовать изображение; он просто объяснял мне значение, которое должно было быть в нем закодировано. Я использовал символы, которые к настоящему времени знал, для создания образа, как писатель использует буквы алфавита для создания истории.

Иногда я встречал людей с необычными татуировками, за которыми стояли интересные истории. Многие из них приходили к моему мастеру, и он показывал мне их татуировки, объясняя мне их значение. Это было то, что преступники называют «подписями»: татуировки, имеющие окончательное значение, включающее символ или даже имя какого-нибудь пожилого, могущественного авторитета. Они работают как паспорт и часто предотвращают враждебный прием человека в каком-нибудь месте вдали от его дома. Обычно эти татуировки выполняются в сугубо индивидуальном стиле. Их можно сделать уникальными, не напрямую связывая их значение с именем или прозвищем человека, который их носит: вы должны использовать характеристики и особенности тела и связать их со значениями других татуировок. Я видел подписи разных людей и каждый раз открывал для себя разные способы сочетания предметов для создания уникальных образов.

Однажды, когда я был дома, ко мне пришел мальчик и сказал, что дедушка Леша хочет меня увидеть, кое-что мне показать. Я пошел с ним.

В доме моего хозяина было несколько человек — всего около десяти. Некоторые были из нашего района, других я никогда раньше не видел. Это были преступники, приехавшие аж из Сибири. Они сидели за столом и разговаривали между собой. Мой учитель представил меня:

«Этот молодой негодяй учится на кольщика[6]. Я хорошо учу его; надеюсь, однажды, с помощью Нашего Господа, он действительно станет им.»

Крепкий мужчина встал из-за стола. У него была длинная борода и несколько татуировок на лице, которые я сразу прочитал — это был человек, приговоренный к смертной казни, но помилованный в последний момент.

«Так ты сын Юрия?»

«Да, я Николай «Колыма», сын Юрия «Безродного», - ответил я твердым голосом.

Преступник улыбнулся и положил свою гигантскую руку мне на голову:

«Я зайду к твоему отцу позже. Мы старые друзья, в юности мы принадлежали к одной семье в тюрьме для несовершеннолетних…»

Мой учитель похлопал меня по спине:

«Сейчас я собираюсь показать вам кое-что, что вы должны уметь распознавать, если хотите стать хорошим татуировщиком…»

Мы пересекли комнату и вышли на задний двор, где был небольшой сад с несколькими фруктовыми деревьями. Мы вошли в небольшой сарай для инструментов, сделанный из дерева и ржавого рифленого железа. Мой учитель зажег лампу, которая свисала с потолка на уровне моего лица.

На полу лежал большой предмет, который был накрыт простыней из грубой ткани. Мой учитель снял простыню: под ней был мертвый человек. Он был обнажен, и не было никаких признаков ножевых ранений или крови, только большой черный синяк на шее.

«Задушили», — подумал я.

Кожа была очень белой, почти как бумага; должно быть, он был мертв уже несколько часов. Лицо было расслабленным, рот слегка приоткрыт, губы фиолетовые.

«Посмотри сюда, Колыма, посмотри внимательно». Наклонившись и повернувшись ко мне, дедушка Леша указал на татуировку на правой руке мертвеца.

«Ну, что ты скажешь? Что это за татуировка?»

Он спросил меня об этом с некоторой таинственностью в голосе, как будто пришло время мне показать, чему я научился у него.

Сам того не желая, я начал анализировать татуировку и высказывать свои выводы вслух. Дедушка Леша слушал меня очень терпеливо, держа труп повернутым ко мне.

«Это подпись сибирского авторитета по прозвищу «Тунгус». Это было сделано в специальной тюрьме № 36 в 1989 году в городе Ильин, в Сибири. Есть также благословение для читателя, явный признак того, что татуировщик, который это сделал, — сибирский урка…»

«И это все? Ты больше ничего не видишь?» — подозрительно спросил меня мой учитель.

«Ну, это прекрасно, как татуировка: она хорошо выполнена, совершенно разборчива, имеет классическое сочетание изображений и очень понятна… Но…»

Да, было одно «но».

«Это единственная татуировка на теле», продолжил я»,и все же на изображении есть ссылки на другие татуировки, которые здесь отсутствуют… Это было сделано в 1989 году, но, похоже, зажило всего несколько месяцев назад: оно все еще слишком черное, пигмент не выцвел… Кроме того, эта подпись находится в странном положении. Обычно на руке рисуют «семена» или «крылья»,[7] тогда как подписи служат своего рода мостом между двумя татуировками. Они могут быть сделаны на внутренней стороне предплечья, или, реже, чуть выше стопы, на лодыжке…»

«И почему они там заканчиваются?» — перебил меня мой учитель.

«Потому что важно, чтобы татуировка находилась в таком месте, где ее