Михаил Королюк - Квинт Лициний Страница 23

Я ещё раз вздохнул, вглядываясь в силуэты людей. Где же Тома, что за чёрт? Минусую молочный коктейль, всё равно уже не успеем до сеанса… Поднял глаза, любуясь выбеленной синевой ленинградского неба.

Интересно, сколько времени понадобится для перепроверки моей информации? Когда мне начнут по-серьёзному доверять? Митрохина проверить быстро, а вот остальное – не очень. Заложу-ка я полгода на ожидание.

Ладно, приму это за отправную точку. Теперь, что у меня в активах?

Воспоминания реципиента, иногда прорывающиеся в сопровождении слуховых и обонятельных галлюцинаций. Пользы от них – почти ноль. Ну да, всплыло знание о заначке, спрятанной на антресолях, ещё рубль семьдесят мелочью. Остальные воспоминания – шлак. Я и без них быстро адаптировался.

Забавно, что характер галлюцинаций как-то связан с эмоциональной окраской воспоминаний. Приятные сопровождались мелодичными звуками и экзотическими ароматами, всякая гадость лезла из памяти реципиента в окружении вони и какофонии.

Зато брейнсерфинг работает, и это – главное. Правда, как-то непонятно. То сложный запрос обрабатывался достаточно быстро, за пару часов, то на простой уходили сутки. Похоже, ширина канала плывет, иногда уходя в ноль.

Умения вылущивались из доноров очень долго, а потом надо нарабатывать моторные навыки. Да, знаю, как надо двигаться, да, закрепление идёт быстро, но без тренировок ничего не получится. Не удастся взять с полки знание карате и накинуть на себя. Увы, мне, увы… щёки залило краской – вспомнил как выглядела сегодня в зеркале попытка исполнить самбу. Жалкое зрелище…

За спиной раздалось девичье похихикивание. Обернулся и с недоумением увидел держащихся за руки подружек. Мы так не договаривались, откуда здесь Ясмина?! С укоризной смотрю на Тому.

— Извини, — сказала она, нимало не смутившись. — Мы задержались немного. Пошли?

Нет, я лично против Яси ничего не имею. Пусть её в классе считают серой мышкой, но я-то знаю, что это не так. Где-то в начале девяностых жизнь свела наши семьи, и мы несколько лет довольно плотно общались, а её смешливые мальчишки-близнецы Егорка и Глеб несколько раз даже ночевали у меня дома. Я знал, что за неброской внешностью скрывался мощный интеллект – кандидатом в мастера спорта по шахматам просто так не становятся, а молчалива она отнюдь не из-за стеснительности – просто ей интереснее наблюдать, чем участвовать. А ещё у неё тонкий и спокойный, почти английский, юмор. Но божечки мой, сегодня эта Томина наперсница явно лишняя!

— Пошли, — ворчу недовольно. — И пошли проворно, до сеанса минут тридцать осталось.

— Куда и на что идем? — уточнила Яся.

— В «Космонавт», на «Три дня Кондора». Остросюжетный штатовский фильм, Сидни Поллак режиссер. Это который снял «Загнанных лошадей пристреливают».

— А, сильный фильм, но жутковатый, — Тома слегка помрачнела. — Я его прошлым летом в деревне смотрела, чёрно-белый. Джейн Фонда там понравилась. А этот такой же по настроению будет?

— Говорят, что другой. Крепкий боевик, — я старательно избегал слова «триллер», не помню, используется оно сейчас или нет.

— А сколько идёт? — интересуется Яся. — Мне надо к пяти в дом «Знания» успеть.

— Два часа, — я вспомнил расписание сеансов. — К четырем закончится. А что ты там забыла?

— Котов будет лекцию читать, разбор двух первых партий четвертьфинала Спасский – Горт.

— Успеешь, — я уважительно киваю головой. — Красивое, кстати, здание, выделяется даже на Литейном. И внутри шикарно. Один из бывших особняков князей Юсуповых.

— Юсуповы? — Тома сдвигает брови, что-то припоминая, — кажется, слышала эту фамилию… А, точно, Пушкин с каким-то Юсуповым был хорошо знаком. Стихотворение «К вельможе» ему написано. А чем-нибудь ещё эта фамилия была известна?

Я диковато кошусь, опешив. Да уж, историческую память перепахали и переборонили на совесть…

— Да как тебе сказать… — задумчиво тру подбородок, — шесть веков истории у князей Юсуповых за плечами, начиная с Ивана Третьего – одна из опор престола. Не единственная, и не самая главная, но важная. А начало род берет от Едигея, эмира Золотой орды и родственника Тамерлана…

К моему удивлению, помнил я довольно много, так что баек про де-факто майорат, жемчужную эполету от Николая Первого и убийство Распутина хватило до самых касс. В фойе мы протиснулись минут за десять до начала киножурнала. Кое-где в людской толчее мелькали знакомые лица. Стайка девчонок из седьмых классов бойко поблескивая глазками оживленно защебетала, узрев меня с Томой, и чуть взгрустнула из-за краха смелых гипотез, когда к нам присоединилась Яся. Многозначительно окинув взглядом, павой проплыла под ручку с каким-то чернявым студентом отнюдь не первого курса, Кузя. Расстроенно отошёл от игрового автомата «Снайпер» Сашка Лейтман и тут же, наклонив голову, начал размашисто вытряхивать перхоть из засаленных волос. Народ шарахнулся по сторонам. Ничего, Сашок, скоро твои мучения закончатся, через пять лет после школы будешь щеголять шикарной плешью.

Лейтман задумчиво повел головой и встрепенулся, увидев нас. Грусть ушла из его чуть навыкате миндалевидных глаз, сменившись неподдельной радостью встречи. С неприятным дребезжанием пришло понимание, что он неровно дышал к Томе. Быстро окинул взглядом проталкивающуюся к нам фигуру и расслабился – не соперник.

— Привет, какая встреча, у вас какие затараторил он, бесцеремонно вторгаясь в личное пространство. Его взгляд хаотичными скачками обшаривал наши лица, пухлые губы растянулись в широкой улыбке.

— Здравствуй, — холодным хором откликнулись девушки.

— Здоров, — произнёс я.

Тома, чуть помешкав, сделала пол приставных шажка ко мне и взяла за локоть, пристроившись чуть за плечом. Сашка, золотой ты мой, я тебя уже люблю! С приязнью рассматриваю мнущуюся перед нами широкотазую фигуру.

— А я с гантелями начал заниматься, — хвастается он, косясь на Тому. — Во, пощупай, — сует мне согнутую в локте руку.

— Молодец, — легко хвалю я. — Решил поработать над собственной сексуальной привлекательностью? Правильное решение, тебе надо.

Каким-то образом я почувствовал лёгкую улыбку Томы за плечом, со стороны греющих уши семиклассниц долетело тихое злорадное хихиканье. Коротко скользнул по этим гадким утятам взглядом – дети детьми, но почти все уже пытаются строить глазки. Нет, девочки, такого счастья мне не надо. Мне бы с Зорькой разобраться без членовредительства…

Тревожный холодок предчувствия пробрался за шиворот, заставив поёжиться. Я, конечно, скоро буду весь из себя гигант мысли и двигатель мирового прогресса, но вот как решить маленькую тактическую задачу под названием «Зорька» – не представляю.

Радует только одно – мы уже движемся в зал, Сашка с Ясей идут вперёди, прокладывая дорогу, а Тома так и не выпустила мой локоть. Жизнь, похоже, налаживается…

Робкие попытки весны просочиться в город, предпринимавшиеся всю последнюю неделю, были этой ночью парированы прорвавшимся с северо-востока циклоном. К утру серьёзно подморозило, и газоны во дворе, начавшие было раскисать из-за талой воды, покрылись броней из ледяной корки. Аккуратно становлюсь на пятачок земли – держит. Слегка перенес тяжесть на одну ногу, и твердь под ней сначала спружинила, а потом нехотя поддалась. В образовавшиеся трещины густой чёрной пастой полезла почва.

Прямоугольник двора над головой был как крышкой накрыт быстро летящим низким небом. Даже здесь, в окружении высоких домов и деревьев, ощутимо дуло. В струях воздуха носились редкие жесткие снежинки, больно бьющие по ресницам. Я натянул вязаные рукавицы, поддёрнул повыше шарф и решительно двинулся к полутёмной подворотне.

«Между прочим, только что ты сделал первый шаг, который должен изменить этот мир. Один шаг для тебя и огромный шаг для человечества», — чёртиком выскочила ехидная мысль. От неожиданности приостановился, оглядываясь. Отмерил взглядом на память тот самый шаг, с газона на выщербленный асфальт, и упругой походкой направился к цели.

Сегодня я делаю первый ход в своей игре. Легонько толкну этот мир, но и этого должно хватить, чтобы под колесами истории начали стелиться чуть иные рельсы. Мир станет немного лучше. И этот первый ход инвариантен. Что бы я ни решил делать дальше, дебют в любом случае надо разыграть именно так. Грязь нужно вычистить.

«Запулю камень в пруд. Точнее, три камешка. А где-то через неделю меня начнут искать очень, очень серьезные дяди из Комитета для длинных вдумчивых бесед. Дяди с очень серьезными ресурсами. Ну что ж, побэгаем, да», — я мечтательно улыбнулся подкопченным фасадам Измайловского проспекта. Настроение зашкалило за отметку «отлично», я больше не беспомощен перед ликом Истории.