Александр Борискин - Отмеченные Фортуной. Дилогия Страница 23

— Андрей! Если эта тайна плохо характеризует нашего отца, то я ничего не хочу о ней знать! Мне и так хватило в жизни огорчений, причиненных им моей матери и мне.

— Я бы не сказал, что эта тайна порочит нашего отца. Но, если тебе неинтересно, тогда извини за беспокойство!

— Заинтриговал, а потом в кусты! Рассказывай, мне очень любопытно.

— Перед расставанием отец сообщил моей матери, что сделал тайник, в котором спрятал большую часть семейных ценностей, опасаясь их изъятия в случае поражения Германии в войне. Это произошло в 1944 году в Мюнхене. Даже нарисовал план, где этот тайник расположен. В детстве я часто разглядывал этот план, поэтому хорошо его запомнил. К сожалению, оригинал не сохранился.

— Этого не может быть! Все ценности были спрятаны в нашем поместье, и после войны, когда стало ясно, что никаких конфискаций не будет, моя мать их достала, и они до сих пор хранятся в депозитарии банка.

— А ты уверена, что твоя мать знала обо всех ценностях, принадлежащих семье?

— На сто процентов поручиться не могу, но перед смертью мать обязательно бы рассказала об этом!

— Тогда слушай дальше. Летом 1944 года, находясь в Мюнхене, отец сделал тайник в подземном тоннеле, по которому организован сброс сточных вод. Туда были спрятаны очень большие ценности. Что там было заложено, он заставил мать выучить наизусть. Я прекрасно все помню. Список ценностей у меня с собой. Вот, смотри, — Андрей протянул Марте лист бумаги с перечнем ценностей.

Та впилась в него взглядом, прочитав несколько раз.

— Не верю! Это какая-то ошибка! У нас не могло быть таких богатств. Мы, конечно, состоятельные люди, но чтобы настолько! Скорее всего, это не семейные ценности.

— Мать мне сказала, что, по словам отца, в тайнике имеется письмо, в котором подтверждается принадлежность спрятанных ценностей нашей семье. Там имеется письменное свидетельство банкира Готлиба Хенке о том, что эти драгоценности были изъяты отцом в его присутствии из депозитария банка, в который были положены им еще в 1937 году.

— Отец женился в 1938 году. Значит, эти ценности принадлежали лично ему, раз о них ничего не было известно моей матери!

— Очень может быть! У тебя отличные адвокаты. Надо бы дать им поручение выяснить, будет ли считаться этот тайник кладом, и тогда половину ценностей заберет государство, или его можно считать тайником, принадлежащим нашему отцу. Тогда ни о какой дележке с государством не может быть и речи!

— А разве нельзя нам самим вскрыть тайник и изъять из него все ценности? Нам ведь не нужно афишировать их наличие!

— Ничего не получится! Нам самостоятельно не добраться до тайника. Я специально записался на экскурсию, проводимую по подземным тоннелям туристской фирмой, все осмотрел и понял, что это невозможно.

— Почему?

— Сам тоннель, в котором спрятан тайник, закрыт толстой металлической дверью, запертой на замки. Не имея ключа, сломать ни дверь, ни замки не удастся: для этого нужны специальные инструменты, работающие от электроэнергии. Тайник вмурован в стену тоннеля, причем глубоко. Разрушить ее возможно только с помощью инструментов. Попасть в тоннель к месту тайника можно только через несколько близлежащих к нему ходов, которые также постоянно заперты и находятся под контролем. Если спуститься в тоннели в каком-нибудь другом месте, то надо с собой тащить столько инструментов и источников электроэнергии, что нам будет не по силам. Да и сумеем ли мы найти в этом случае путь к тайнику? И последнее, общий вес ценностей, спрятанных в тайнике, превышает сорок килограмм. Как мы все это потащим обратно?

— Тогда, что же нам делать?

— Во-первых, посоветоваться с юристами о наших правах на ценности в тайнике.

Во-вторых, официально уведомить власти о тайнике и получить разрешение на его вскрытие.

В-третьих, подключить телевидение, того же Пауля, для трансляции этого события на всю Баварию. Это надо сделать по нескольким причинам: нам нечего скрывать — мы в своем праве. Можно дополнительно заработать очень большие деньги от продажи права трансляции этого события. Нам нужна гласность, чтобы никто не смог наложить лапу на содержимое тайника.

В-четвёртых, нам надо набрать команду людей, которые будут делать всю черную работу по вскрытию стены и транспортировке инструмента к тайнику и обратно, а также изъятых ценностей. С этими людьми надо заключить договор на эту работу, чтобы они не претендовали на ценности из тайника.

— Самое печальное будет, если никакого тайника нет. Тогда мы станем посмешищем у всей Германии!

— Для такого печального случая нам и нужно телевидение. С ним надо заранее договориться, что поиск клада — подготовленная мистификация. Тогда все посмеются, тем дело и кончится.

— Как ты все продумал! Решено, я переговорю со Штейном. Он опытный юрист и подскажет нам, как лучше действовать. Ты уверен, что найдешь место тайника? Ведь ты его никогда не видел!

— Мне известны приметы, по которым я смогу это сделать!

— И последнее, что ты собираешься делать с этими ценностями?

— Я собираюсь их разделить поровну между нами, как наследниками имущества, принадлежащего нашему отцу!

Марта связалась с Андреем только через две недели.

— Андрей! Только вчера вечером у меня был Штейн и рассказал все, что смог узнать по интересующему нас вопросу. Ты не мог бы приехать ко мне, а то по телефону не хочется все это обсуждать?

— Могу, но только в воскресенье!

— Пригласить мне на встречу Штейна?

— Пригласи, так будет даже лучше. Я приеду с утра, часам к десяти.

— Если Агния захочет, захвати и ее с собой. У меня будут очень вкусные пирожные!

— Марта, ты ее и так раскормила! Никакой спорт не помогает сбросить вес!

— Девочка растет! Ей надо много калорий. Не волнуйся, повзрослеет, войдет в норму.

— До воскресенья!

По приезду к Марте, Андрей сразу уединился со Штейном. Марта кудахтала вокруг Агнии, угощала ее своими замечательными пирожными и обещала зайти к мужчинам позднее.

— Господин Штейн! Прошу Вас рассказать все, что удалось выяснить по поручению Марты.

— Дело оказалось не таким простым. Пришлось не только ознакомиться с германским законодательством по этим вопросам, но и проштудировать законы Баварии и даже акты, принятые на уровне города Мюнхен.

В итоге я выяснил: если удастся доказать, что ценности, спрятанные в тайнике, принадлежат лицам, имеющим на них право собственности, то надо получить только разрешение местных властей на вскрытие тайника, а само вскрытие произвести в присутствии представителя властей. Тогда после проверки права собственности на них, ценности передаются законным владельцам. При этом никакие налоги не платятся, и передачи половины ценностей собственнику земли не производится. Если доказать это не удастся, то тайник признается кладом, при этом половина его содержимого переходит в собственность владельца земли, на которой найден клад.

— По закону, являются ли дети собственниками ценностей, принадлежащих одному из их родителей, если эти ценности не были указаны ни в каких наследственных документах и найдены после смерти родителя? Если доказано, что найденные ценности действительно принадлежали одному из родителей?

— Вы очень грамотно сформулировали вопрос.

Вот это и есть главная трудность: доказать, что спрятанные ценности принадлежали одному из родителей детей. Дети же, по определению, являются наследниками всего имущества родителей после их смерти.

— Может ли являться подтверждением принадлежности ценностей одному из родителей, если среди них обнаружено письмо этого родителя, утверждающего, что ценности принадлежали лично ему?

— Это будет решать суд. Но, на мой взгляд, этого недостаточно. Хорошо бы иметь показания свидетелей.

— Будет ли достаточным для суда находящееся среди найденных ценностей письмо, написанное директором банка и подтверждающее, что спрятанные родителем ценности были извлечены в его присутствии из депозитария банка, где они хранились с 1937 года?

— Вот это уже документ, с которым трудно спорить! Это, конечно, не доказывает, что один из родителей непосредственно является собственником ценностей. Но то, что он их лично положил в банк на хранение и извлек их из банка, где они хранились семь лет, причем нет никаких свидетельств того, что они ему не принадлежали, будет весьма существенным доказательством для суда! Я бы за такое дело взялся!

— Могу ли я, после официального признания моего кровного родства с Мартой, считаться одним из равноправных наследников найденных ценностей?

— Конечно, это не подлежит сомнению!

— Вы считаете, что в любом случае необходимо судебное решение по этому делу? Полученных доказательств в виде указанных писем недостаточно?