В Антонов - Дайте стройбату оружие Страница 23

   Так уж случилось, что воспитанием Игоря Сёмочкина с трёх лет пришлось заняться деду с бабушкой. Отец его - военный лётчик, сгинул бесследно вместе со своим вертолётом где-то в пустынях то ли Африки, то ли Ближнего Востока. а мать, прожив на этом свете всего двадцать шесть лет вдруг стремительно угасла от рака лёгких (это некурящая-то!). После этого среди родственников за право воспитания малолетнего наследника рода началась весьма активная борьба, в которой принимали участие дядюшки и тётушки с обеих сторон, включая тех, кому Игорь приходился даже не простым племянником, а внучатым. Победили родители матери. Хорошо хоть, что в процессе "делёжки" родня между собой не перессорилась. А побеждённые отыграли для себя право периодически забирать мальца к себе на недельку-другую - для разнообразия. Так что нянек получилось более, чем достаточно. Однако, вопреки поговорке, у множества нянек дитя без глазу не осталось. Скорее, наоборот. Поскольку от каждого он впитывал море полезной информации и интересных умений. Поэтому даже мысли ни у кого не возникало, чтобы отправить ребёнка в садик. А зачем?! При этом с Игорем, к счастью, никто не сюсюкал, не "жалел сиротку", разговаривали исключительно как со взрослым - почти на равных. Кто-то учил его профессионально рисовать, кто-то - основам электротехники, азбуке Морзе и работе на ключе, третьи - столярному делу, четвёртые - работе в огороде и уходу за домашними животными. Из всей живности у Игоря отчего-то не складывались отношения только с котами, даже с котятами. Скорее, от того, что он их панически боялся, хотя причин тому никаких не было. Двоюродной сестрёнке, что была на целый год младше, достаточно было просто взять котёнка на руки и приблизиться, как "Ёшка" в панике убегал. Свой страх перед жуткими хищниками ему удалось преодолеть только к пяти годам. Удивительно, но собак Игорь не то, чтобы не пугался никогда, а, наоборот, воспринимал их, как существ, гораздо более близких, чем людей. И собаки отвечали тем же - принимали за своего щенка, все, без исключения. Часто Игоря обнаруживали в угольном сарае, спящего под боком у старого дедовского "кавказца" Дозора. И, попробуй, забери ребёнка! - Дозор такого даже деду, которого в остальном слушался безоговорочно, не позволял. Впрочем, отношения между людьми и животными, особенно собаками, было особенностью всего рода. Уже взрослым Игорь часто развлекался тем, что на спор заходил в любой дом, охраняемым собакой, выносил вещи, уводил с собой ластящегося пса. Хозяева собак частенько обижались, что, в присутствии Сёмочкина их питомцы не только стелятся перед чужаком, но и напрочь перестают подчиняться владельцам, даже при подаче команд сначала ожидая подтверждения и одобрения оных Сёмочкиным.

   Итогами такого "домашнего воспитания", распределённого на несколько домов стало то, что Сёмочкин, ещё в два с половиной года научившийся читать, к семи уже осознанно и с приличной скоростью "глотал" вполне взрослые книжки (преимущественно о войне), к шести спокойно ориентировался в законе Ома и устройстве электроцепи, уверенно ковырялся в розетках и выключателях, отличал резистор от конденсатора на схеме и "живьём". К семи годам Сёмочкин уверенно работал ключом, правда, пока ещё уступая в скорости приёма и передачи даже собственной бабушке, с войны почти не имевшей практики. В семь лет Игорь, уже давно не боявшийся остроты режущих инструментов (ценой всего нескольких небольших порезов, при виде которых никто даже охнуть не думал - для дела нужно), собственноручно соорудил первую, пусть и несколько кособокую, модель парусника. Хуже получалось с плаванием, мешала боязнь, так что родную речушку шириной всего-то чуть больше ста метров, Игорь впервые переплыл уже в восьмилетнем возрасте, да и то, к великому стыду, под надзором плывшей рядом бабушки.

   К сожалению, дед в наличии имелся только один. Второй - Игорь Матвеевич Сёмочкин, в честь которого и был назван внук, пропал без вести в далёком сорок первом где-то под Вязьмой. А то, вероятно, спектр домашнего образования был бы ещё шире.

   Про физическое развитие родня тоже не забывала. Когда пятилетний Ёшка заявил, что будет солдатом и только в пехоте, к мечте отнеслись более, чем серьёзно. Хотя дед, в своё время сменивший седло на штурвал истребителя и успевший покуролесить ещё в небе Испании, от такого сухопутного желания в восторг не впал. Первое, что он услышал в ответ, было дедово: "Если солдатом, то с этого дня про автобусы, троллейбусы забудь. Ходить по городу будем только пешком и не меньше, чем по полдня. И не ныть!" Просто многочасовыми пешими прогулками, в которых поочерёдно участвовали почти все родственники (бабушкина сестра называла это - "телепаться") не ограничилось. Для начала дед раздобыл для Игоря "самые настоящие солдатские" кирзачи и обучил мотанию портянок, приговаривая: "Солдаты в носках не ходят!" Наверное, прохожие часто удивлённо оглядывались на белобрысого мальчишку, гордо вышагивающего в кирзачах. Испытание прогулками и сапогами Игорь выдержал, ни разу не заныв. К городским прогулкам прибавлялись загородные походы, зимой - лыжные пробежки. Затем к сапогам добавился небольшой рюкзачок, в который, кроме игрушек и "сухого пайка" с "настоящей солдатской фляжкой", вскоре присоединился небольшой мешочек с песком. Надо ли говорить, что позднее, в школьные годы, без груза, Игорь не ходил, а почти бегал, заставляя друзей его постоянно притормаживать. Восемь километров в час стало его "крейсерской скоростью", а "пятнашка" пешедрала в день - минимальной нормой. Единственное, чему Сёмочкин так и не обучился: катанию на коньках, не было ни желания, ни времени, и не настаивал никто.

   А в третьем классе к бессистемным занятиям физподготовкой пришли систематические: Сёмочкина отвели на секцию фехтования, что позднее переросло в пятиборье. К окончанию школы Сёмочкин доскакал до мастера спорта, выше забираться не собирался, поскольку профессиональным спортсменом себя не видел.

   Первое серьёзное, с точки зрения Сёмочкина, препятствие его мечте, появилось в четвёртом классе. Классы усиленно маршировали, готовясь к школьному смотру строя и песни. Сёмочкин гордо вышагивал вне строя - как командир, точнее, председатель совета отряда. И командовал. как ему казалось, прекрасно командовал. Всю радость в один момент обломил физрук, руководящий тренировками четвероклашек. Он грубо отстранил Сёмочкина от командования, заявив, что у того голос для командира неподходящий - слишком уж тихий. Было очень обидно, чуть не разревелся. Но, поразмыслив, с мнением физрука согласился. Голос действительно был "так себе", на командный мало тянул. Выход был найден в закоулках собственной памяти: года за полтора до этого Сёмочкин читал про Демосфена, который, чтобы ликвидировать проблемы слабого голоса, набивал рот камнями и орал с набитым ртом на берегу моря, перекрикивая шум прибоя. Моря поблихзости не было, с камнями зимой было тоже проблематично. Но Сёмочкин выход нашёл. Должность прибоя занял включаемые на "полную катушку" телевизор или проигрыватель с "ужасно громкой" музыкой Баха. Вместо камней прекрасно подошли сантиметровые пластмассовые шарики от настольной игры с загадочным восточным названием "Калах". Жаль, что тренировки можно было проводить только в отсутствие домашних. Но результаты понемногу появлялись, принося успокоение.

   Главным плюсом в бессистемном воспитании Сёмочкина стало развитие памяти. К десяти годам книгу объёмом страниц в четыреста, прочитанную максимум за пару дней, он мог воспроизвести почти дословно даже спустя пару-тройку месяцев после прочтения. С тем же успехом Сёмочкин мог восстановить в памяти любой разговор с ним (или при нём) даже по миновании многих лет. Минусом - в первую очередь то, что в школе Игорю было скучно: с первого класса и до последнего. Поскольку ничего нового и интересного он на уроках не узнавал. Среди родни несколько раз поднимался было вопрос об экстернате, но всякий раз дружно приходили к выводу, что "не нужно у ребёнка детство отнимать", поскольку "ничего путнего с вундеркиндов, школу в двенадцать лет заканчивающих, потом не получается, да и нечего ему пока в институтах делать, успеет ещё". По этой причине на уроках Игорь откровенно валял дурака, порой своими выходками отвлекая весь класс, не забывая при этом получать "халявные пятёрки". В старших классах он ещё и выбыл из списков отличников. И не по причине внезапного отупения, а от крайней борзости: когда лень было идти к доске, нагло врал, что не готов, спокойно получал "пару" и продолжал заниматься своими делами. Чем учительской любви к себе не прибавлял. Учительница русского, свято уверенная в том, что Сёмочкин за свою жизнь ничего сложнее "колобка" не читал, прямо заявляла, что просто счастлива, когда в девятом "А" Сёмочкин отсутствует по причине очередных соревнований. В характеристике, выданной Сёмочкину по окончании школы было написано просто и прямо: "Мальчик со средними способностями". Устно "классная" добавила: "Для военного училища достаточно".