Сергей Бузинин - Генерал Сорви–Голова. «Попаданец» против Британской Империи Страница 23

— Тогда и впрямь – смелый, — кивнул Туташхиа, направляясь к пассажирским каютам. — Ты пока на кораблики любуйся, а я оружие заберу, берег близко.

Абрек скрылся в надстройке и на палубу вышел только тогда, когда пароход мягко уткнулся в причал.

— Мир друзьям — смерть врагам! — сойдя на берег Дато протянул руку Троцкому. — Не будем долго прощаться, не нужно это. Как с делами покончу – найду тебя, а сейчас — прощай! Даст Бог — свидимся.

Абрек развернулся и, не оглядываясь на Льва, скорым шагом пошел к извозчикам, стоявшим неподалеку от пристани.

— Даст Бог — свидимся… — еле слышно прошептал молодой человек, провожая грузина взглядом.

Избавляясь от внезапно набежавших слез, Лев помотал головой и, увлекшись царящей вокруг суетой, невольно замер: слева от него по сходням «Великого князя Алексея» неспешно передвигалась шумная колонна пассажиров третьего класса, справа, чуть поодаль от основной массы народа, стояли два офицера торгового флота в белых кителях.

Один из них что–то негромко говорил матросу в белой форменке и бескозырке с надписью «Одиссей». Троцкий еще раз окинул офицера взглядом и, слегка позавидовав радостной улыбке на лице моряка, негромко вздохнул и пошел прочь. Он даже не догадывался, что судьба только что свела его с человеком, который полностью изменит его жизнь.

Арсенин (а это был он) тоже обратил внимание на одинокого молодого человека, потерянно, можно сказать обреченно, стоявшего посреди причала. Не являясь альтруистом и не понимая толком, откуда взялось подобное стремление, он хотел поинтересоваться, не нуждается ли незнакомец в помощи, но когда инструктаж вахтенного был закончен, человек уже исчез из поля зрения. Отмахнувшись от несуразностей бытия, капитан развернулся к старпому.

— Ну что, Викентий Павлович, вахты на стоянке мы распределили и сдается мне, что два старых морских волка вполне заслужили малую толику отдыха?

— Ваша правда, Всеслав Романович, еще как заслужили, — азартно потер ладони Политковский. — Фрахт исполнили, судно в родной порт привели без потерь. На вахте младшие штурмана остались. Силантьев в город подался, у него как выяснилось, амуры завелись. Надо бы поскорее новый фрахт брать, да в море уходить, не то, ежели с походом затянем, к следующему рейсу нового старшего штурмана искать придется. Петр Семёнович с Никитой Степановичем в поход по местным бильярдным отправились. Механик наш по книжкам какой–то особый новый финт изучил, и теперь жаждет врачу показать, где мать Кузьмы ночевать изволила. К ночи на «Одиссей» вернутся, обещались даже не шибко подшофе быть. Команда, за исключением суточных вахт, на два дня на берег отпущена, как вернутся — нынешние вахтенные гулеванить пойдут. Так что и здесь все в порядке. Осталось только нам с вами занятие по душе найти.

— Вы не женаты, да и я узами Гименея не связан. А посему, отчего бы нам, двум старым холостякам, не податься в ресторацию, благо, состояние кошелька сие вполне позволяет? — азартным от предвкушения голосом предложил Арсенин. — А ночевать в гостинице останемся. Не портить же нам реноме появлением на судне в не вполне трезвом виде с компанией граций в придачу? Только вот какому из дворцов Бахуса предпочтение отдадим? В прошлое наше пребывание в Одессе я все больше в недорогих заведениях обедал, без излишеств, так сказать.

— Абсолютно с вами согласен, Всеслав Романович, — улыбнулся Политковский. — И по поводу ресторации, и тем паче граций. А на счет того, где удачное рейса окончание лучше спрыснуть… предлагаю в гостиницу «Лондонская» махнуть. И кухня там шикарная, и гостиница под боком.

— Оно бы неплохо, — задумчиво протянул Арсенин, — да только в «Лондонской» наш добрый друг херре Халле проживать изволит. Мы, конечно, вазы с роялями крушить не намерены и личностью в салате отродясь не почивали, но, как по мне, лучше бы нам в каком другом месте отдохнуть.

— Тогда можно в Новую Биржу отправиться, — предложил старпом. — Там клуб–ресторан открылся, говорят вполне приличное место. А напротив, в пятнадцатом доме, и гостиница есть, «Бристоль» называется. Правда, в ней ночевать удовольствие не из дешевых. Ну да одну ночь оплатив, не разоримся, поди.

Следующее утро началось с негромкого, но настойчивого стука в дверь. Коридорный, настроенный на хорошие чаевые от щедрого клиента, четко отрабатывал вечерний наказ капитана поднять его не позднее девяти часов утра.

Морщась от головной боли (несмотря на всё старание не переусердствовать в потреблении горячительных напитков за ужином, легкое похмелье все же присутствовало), Всеслав немедля и очень споро оделся. Услышав легкое посапывание, доносящееся с другого края кровати, безжалостно растолкал безмятежно спящую гетеру. Оставив женщине в полной мере отработанную плату, вышел из номера и спустился в холл гостиницы. Чуть позже к нему присоединился Политковский, с несколько помятым от недосыпа, но крайне довольным лицом.

После легкого завтрака в гостиной ресторации моряки вновь вернулись в холл и, испросив у портье телефонный аппарат, известили херре Гедссона как о своем возвращении в Одессу, так и о желании встретиться вновь. Намерения капитана и его контрагента совпадали, и потому рандеву назначили через час в кафе Либмана возле Соборной площади.

— Рат приветствовать вас, госпотин Арсенин! – Гедссон, завидев вошедших в кафе моряков, поднялся из–за стола. — Я вишу вы секотня не отин?

— А уж я–то как рад, господин Гедссон! – капитан протянул руку представителю торговой компании. — Разрешите представить вам моего спутника — Викентий Павлович Политковский, очень хороший человек, а по совместительству мой старший помощник и суперкарго.

— Рат составить снакомство! — вежливо поклонившись новому знакомому Гедссон вновь посмотрел на Арсенина. — Сутя по тому, что на встрече присутствует суперкарго, вы решили протолшить наше всаимное сотрутничество? Не стану скрывать, руковотство нашей компании, получив отчеты контрагентов в Мосамбике, нахотит вашу кантитатуру наилучшей. Вы очень правильно стелали, телеграфировав ис Алексантрии о тате своего прихота в Отессу, если вы тействительно не против тальше с нами работать, имеется потхотящий для вас фрахт.

— Как и при первой нашей встрече, милейший херре Гедссон, прежде чем дать ответ, мне хотелось бы узнать, какую работу вы хотите мне предложить, — вежливо улыбнулся Арсенин. — За столь недолгое время нашей разлуки мои привычки совершенно не изменились. Что поделать, я — консерватор.

— Сначит, ваша привычка топросовестно выполнять всятые на себя обясательства тоше не исменилась, что не мошет не ратовать, — Гедссон собирался сделать глоток из своей чашки, но после слов Арсенина отставил ее в сторону. — Грус практически итентичен тому, что вы весли в прошлый рас.

— То есть вы вновь предлагаете мне перевезти очередной груз винтовок и локомотивов в Мозамбик? – хитро прищурился Арсенин.

— Nej* (нет по–шведски)! Не совсем, — помня, о том, сколько времени заняли переговоры в прошлый раз, Гедссон откинулся на спинку стула, принимая более удобное положение. — Орушия больше не бутет, характер груса насквось мирный. Необхотимо тоставить тва локомотива, грус рельс и тинамита в Турбан са тевять нетель.

— Это динамит–то мирный груз? — удивленно вскинул брови Политковский. — Странное, однако, у вас понятие о мирных грузах.

— Сутарь! Вы просто не снакомы со строительством шелесных торог, — швед развел руками в стороны. — Это совершенно мирный грус. Согласен — он опасен, поэтому компания увеличила срок тоставки то места насначения и сумму оплаты фрахта.

— Вот об этих моментах я бы хотел узнать более подробно, — начиная торг, произнес Арсенин. — Как говорят североамериканцы: время — деньги, вот и поведайте нам об этих двух составляющих нашего договора…

— Вот что я скажу, Всеслав Романович, — выйдя из кафе по окончании переговоров, прикурил папиросу Политковский. — Не знаю, как вы, а я нынче же курить бросаю и вам советую. Ведь на пороховой бочке до Африки пойдем!

Старпом стряхнул пепел, и намеревался затянуться еще раз, как вдруг, сообразив, что его эмоциональная речь идет вразрез с его же поведением, выбросил папиросу в ближайшую урну.

— Да ладно вам, Викентий Павлович, панику раньше времени разводить, — Арсенин парировал гневную эскападу помощника добродушной улыбкой. — Сколь там того динамита? Едва ли четвертая часть фрахта. Оно, конечно, ежели взорвемся, как раз до апостола Петра долететь хватит, ну да мы поопасемся. А сейчас пора в порт возвращаться: хочешь — не хочешь, а дней через восемь, максимум — девять, в поход выходить… Викентий Палыч, а вы жениться не думали?

— Имеется достойнейшая девушка из Львова… — мечтательно вздохнул Политковский. — Одна беда, — давненько я туда не наведывался, а морскому пароходу фрахт в те места организовать и вовсе затруднительно будет…