Провокатор - Д. Н. Замполит Страница 23

Сапоги с бриджами, френч и косоворотка оказались весьма удобным комплектом, да и пистолет под мышкой был менее заметен, чем в пиджаке. Дополнив наряд картузом из той же ткани и заказным портфельчиком с ремнем через плечо, я наконец-то начал чувствовать себя свободно, избавившись от всех ужасов нынешней мужской одежды. Ну и снискал себе славу экстравагантного оригинала, впрочем, в одиночестве я оставался недолго – столь удобный «инженерный костюм» заказал уже пяток коллег, а еще десятка два находились в раздумьях.

В Петровско-Разумовское меня привела другая кооперативная идея – создание колхоза. После нескольких разговоров с Савелием у меня забрезжила мысль, как можно малость переформатировать деревню в нужном направлении. Мысль эта отлично ложилась в русло господствующих представлений об общине, и этим было грех не воспользоваться, так что по моей просьбе Губанов срочно собрал сегодняшнюю сходку, чтобы успеть до того, как будущие агрономы и животноводы разъедутся на каникулы. Дождавшись, пока спор утихнет, я обратился к собранию.

– Господа!

– Товарищи, – немедленно поправили меня из угла.

– Не в названиях дело. Я хочу предложить вам проект, своего рода инженерный, направленный к тому, чтобы вырвать русского крестьянина из лап голода. Как вы знаете, есть ряд причин, существенно влияющих на происходящее в деревне. Это, во-первых, выкупные платежи…

На этих словах собравшиеся всколыхнулись, проблема была слишком остра и близка всем.

– …которыми государство связало сельский мир круговой порукой, заперло крестьян в общинах, не давая им рядом мер не только продать или обменять свою землю, но даже просто выйти из общины и освободиться от обязательств по названным платежам. Во-вторых, косность крестьянина и вытекающая из этого отсталая агротехника, о которой вы, безусловно, знаете. Несмотря на развитие агрономической науки, крестьянин возделывает землю точно так же, как и сто, и двести лет назад. Достаточно сравнить соседние хозяйства в русских деревнях и немецких колониях, чтобы увидеть, что выход продукта с надела можно поднять в разы. В-третьих, малоземельность и слабосилие хозяйств, а, как известно, крупное предприятие всегда выгоднее мелкого, хотя бы за счет снижения издержек.

Слушали меня внимательно, хотя кое-кто и хмыкал скептически, а кто-то, напротив, бил себя кулаком по коленке, приговаривая: «Верно!»

– Можно ли увеличить крестьянские наделы? Нет, но можно их объединить и обрабатывать сообща. Можно ли внедрить новые приемы? Да, но для этого крестьянина придется буквально заставить. Можно ли отменить выкупные платежи? Нет, но из них можно сделать стимул, который приведет мужика к новому земледелию.

– Никто этим заниматься не будет! Чиновникам хватает возни с получением выкупных, они ни за что не возьмутся за внедрение новых приемов!

– Правильно, поэтому надо не ждать милостей от государства, а заняться этим самим. Например, внести оставшуюся сумму выкупа и получить от государства уступку прав на платежи с общины.

Собрание загудело.

– Все равно, объединить землю не выйдет – не захотят. Да и работать по-новому тоже.

Я улыбнулся.

– Ну что же, не можешь – научим, не хочешь – заставим. Смотрите. Мы предлагаем такой общине объединиться в артель по обработке земли, но при строгом условии делать все по науке. Кто вступит в артель, освобождается от выкупных, кто не желает, может прозябать дальше.

– Это прямо иезуитство какое-то! – решительно возразил плотный кучерявый парень, стоявший возле окна.

– Отчасти. Только прошу заметить, что никто, кроме меня, ничем не рискует, вся выгода остается у крестьян. Полагаю, уже в первый год можно будет добиться увеличения результатов, а за пару лет убедить всех вокруг заработать достаточно денег на выкуп прав следующей общины и так далее.

Спорили мы долго, до самого вечера, пять участников отказались наотрез – двое были детьми кулаков, еще двое – помещиков и один собирался заниматься чистой наукой, но в итоге у нас осталась дюжина студентов, решивших, что лучше попробовать, чем потом жалеть, что отказались. Мы виделись с ними еще пару раз, сформулировав домашнее задание на лето – искать проблемные по выкупным платежам общины в ближних к Москве губерниям (в дальние не наездишься, да и рынок поближе), крайне желательно с личными, дружескими или родственными связями, чтобы начинать отношения не с пустого места. И под каждую такую общину разрабатывать агротехнический проект – чего, сколько и когда сажать, кого и где пасти, как перерабатывать, где продавать и все такое.

– Знаете, я чувствую себя, как те маклеры из анекдота, – мы шли с Савелием по бульварам в сторону моего дома по окончании последней встречи, – которые встретились на бирже, первый предлагал купить у него вагон мармелада, второй сторговал его за десять тысяч рублей, хлопнули по рукам и разошлись – первый искать вагон мармелада, а второй десять тысяч, – Губанов засмеялся.

– Да, вот что еще, Савелий. Обязательно ищите крепких ребят, готовых набить морду ближнему по идейным соображениям.

– Вы что же, хотите крестьян в артель силой загонять? – он аж остановился и вперил в меня возмущенный взгляд.

– Ну что вы, кулаки же просто так не отступятся. Помните Гарина-Михайловского? Он пытался наладить «образцовое хозяйство» на базе общины у себя в имении, так ему кулачье сожгло мельницу, молотилку и амбар с урожаем. Вот чтобы у нас такого не было, нужно заранее выявлять и пресекать такие поползновения. Кстати, такой опыт будет весьма полезен и в революционной работе.

Мы негромко беседовали с Зубатовым над шахматной доской в отдельной комнате Литературного кружка. Утром кружок пустовал, и мы не опасались посторонних.

– Давно хотел спросить, как так получилось, что вы там у себя знали всех социалистов чуть ли не поименно?

– Ну уж и «всех»! Был своего рода пантеон героев, их именами называли улицы, школы, корабли и так далее. Были, кстати, и такие, которых постарались позабыть, – в основном из числа оппонентов большевиков. Было изучение истории революционного движения в школьном курсе, в вузах был специальный предмет «История партии», так что многие были на слуху. Случались и забавные совпадения – вот, к примеру, основателей группы «Освобождение труда» в наши студенческие годы помнили поименно – Плеханов, Иванов, Засулич, Дейч, Аксельрод, мы их наловчились запоминать по первым буквам фамилий.

Полицейский несколько мгновений помолчал, потом внезапно фыркнул и совершенно неприлично заржал, в комнату даже заглянул кто-то из прислуги.

– Прошу прощения, гм. Как я погляжу, Михал Дмитрич, вы там никакого пиетета перед родоначальниками не испытывали.

– Так, собственно,