Василий Звягинцев - Хлопок одной ладонью. Том 2. Битва при Рагнаради [OCR] Страница 24

Справа высился нарядный бело-зеленый теремок, устремленный вверх своими башенками и шпилями, крытыми настоящей на вид старой темно-красной черепицей. Его многочисленные стрельчатые и полукруглые окна и оконца располагались на стенах в беспорядке, но, очевидно, продуманном архитектором. Цоколь, оконные арки и часть стен отделаны рустованным ракушечником, между ним посверкивали в электрическом свете изразцы. Много фигурно кованного металла. Этакая смесь готики, барокко и модерна.

— Проходите, барышни, — Лариса указала зажатой в руке перчаткой на дугой огибающую цоколь чугунную лестницу.

Внутри теремок был оформлен столь же причудливо, но рационально и с большим вкусом. Только крутых лестниц, обычных и винтовых, многовато. Так ведь и этажа внутри целых четыре.

— Вот ваши комнаты, вот душевые, туалеты. Все необходимое там имеется. Мужчин в доме нет, так что можете не стесняться. Водителя я поселю в караулке с охранниками, ему там будет удобно. А вы приводите себя в порядок и спускайтесь в столовую. Поужинаем и поболтаем. Или вы расположены сразу спать?

— Нет-нет, зачем же. Если мужиков не будет, за полчаса управимся и посидим, — ответила Майя.

— Что ты такая мрачная? — спросила Майя, когда они, освеженные и распаренные, с распущенными волосами, завернувшись в пушистые банные халаты, направлялись по узкой дубовой галерее к ведущей вниз лестнице. — По-моему, все складывается прямо-таки превосходно. Не какой-то там отель, а чисто средневековый замок.

— Насмотрелась я и не на такие. Тут люди двести лет изощряются. Поездим, покажу наши красоты. А мне все равно тревожно. Мысли покоя не дают, что в Москве творится, да что здесь будет? Хозяйка наша — вылитая коралловая змейка. Водятся в тропиках такие. Красота — глаз не отведешь. А куснет — через пять минут панихиду заказывай.

— Ну, ты скажешь! Для врагов она и вправду, может быть… А мы же с самого верха прибыли, — Майя указала пальцем в потолок. — Нас тут охранять, холить и лелеять должны, поить и кормить на казенный счет…

— Видно будет, — не принимая предложенного тона, ответила Татьяна. — Домой бы позвонить надо.

— Позвоним. А вот где наш первый ангел-хранитель устроился? — вспомнила Майя о титулярном советнике. — Интересно бы знать. Сюда-то, даже на ближние подступы ему хода нет.

— Его заботы. Сам назвался, сам пусть и разбирается.

Лариса встретила их в столовой, точнее сказать — в обеденном зале, небольшом, но именно так выглядящем. С камином в рабочем состоянии, охотничьими трофеями, оружием и многочисленными фотографиями соответствующей тематики по стенам.

«Вот интересно, — отметила Майя, — держится полной хозяйкой, а антураж исключительно мужской. Ни малейшего следа женских вкусов… Или муж у нее все-таки есть, или… Для обольщения „настоящих мужчин“ интерьер приспособлен. Тогда хотелось бы на ее будуар взглянуть…»

Она не переоделась, только сбросила свои мало приспособленные для длительного пешего хождения туфли и жакет, оставшись в полупрозрачной кружевной блузке, три верхние пуговицы которой были расстегнуты. Явно не для того, чтобы соблазнять отсутствующих мужчин (хотя было чем), а просто для вентиляции. Так караульный офицер имеет право отдыхать, сняв сапоги, ослабив ремни и полурасстегнув китель.

Выбор блюд, предложенных горничной, был обширен, но путешественницы огранились яичницей, сырами и десертом. Под легкие местные вина.

— Чтобы не было никаких недоразумений, девушки, — в какой-то момент ужина Лариса прервала легкую болтовню, которую сама же и затеяла. — Я — не порученка господ Тарханова и Ляхова, не офицер княжеской госбезопасности и, прошу учесть, не великосветская блядь, от нечего делать подрабатывающая не секретные службы.

Для вас я — подруга, компаньонка, женщина с собственным бизнесом и собственными интересами, которую уважаемые мной люди попросили оказать вам гостеприимство и всю возможную помощь. Все, что я делаю и буду делать, — это мой свободный выбор. Чувствуйте себя легко и раскованно. В буквальном смысле слова — как дома. С прислугой обращайтесь как привыкли обращаться со своей. Все ваши просьбы и поручения будут выполняться безоговорочно и без лишних вопросов. Так у меня заведено…

— А почему, собственно, ты это говоришь (они сразу перешли на «ты»)? — спросила Майя, покусывая губу и вертя в пальцах серебряную ложечку. — Мы разве дали какие-то основания?

— Не дали, так наверняка в эту сторону задумывались. А то я не заметила, как вы меня глазами в отеле щупали. Кто, мол, эта мадам такая и как себя с ней следует держать ныне и впредь? Вот я вам все сразу и прояснила, чтобы зря не напрягались. Однако продолжим. Мой муж и его друзья оказывают вашим… мужьям (здесь она сделала короткую, почти неуловимук паузу, однако и Майя, и Татьяна ее расслышали) некоторую помощь в их делах. Ну и ваши, соответственно, тоже. То есть отношения теплые и вполне паритетные, Вы, насколько я знаю, в дело пока не посвящены, так что… Отдыхайте по полной программе, которую наметили. Если что — могу помочь и в этом вопросе. Я пока не очень загружена, всегда готова составить компанию, ввести в свет и тому подобное…

При этих словах она едва что не подмигнула совершенно определенным образом, но и без этого смысл ее слов и интонации был совершенно ясен.

«Шлюха не шлюха, — подумала Майя, — но девушка весьма широких взглядов».

Глава 8

Окна комнаты Майи выходили на восток, и она проснулась с первым же лучом солнца, вставшего из-за горы, покрытой частью густо-зеленым сосновым, частью багрово-оранжевым лиственным лесом.

И воздух в открытую фрамугу вливался настолько густо насыщенный совершенно не московскими запахами, что ей захотелось смеяться от счастья. Бывают такие моменты в жизни — вроде бы и ничего особенного, а радость прямо переполняет тебя.

Здесь пусковым механизмом послужил давным-давно не ощущавшийся ею прохладный запах чуть подпревших опавших листьев и почему-то — весенних фиалок, хотя какие же фиалки в ноябре?

Она в батистовой ночной рубашке, босиком подбежала к окну. Ночью отсюда ничего не было видно, кроме россыпи огней, а сейчас увиденное очаровало ее.

Плавно уходящие до самого горизонта в разных направлениях холмистые гряды и отдельные вершины, которые уже можно было назвать и горами, дома и домики между ними, сложенные из тесаного камня беловато-желтых оттенков, красные и зеленые крыши. По плохо просматривающимся за завесой деревьев улицам мелькают автомобили, но их совсем немного.

Слева и снизу виден почти игрушечный, постройки позапрошлого века железнодорожный вокзал с перроном, накрытым навесом на узорных, фигурного литья чугунных столбах, и часть подъездных путей.

Еще левее привокзальная площадь, вереница такси у высокой каменной стены, повисший на откосе горы круглый ресторан с двухъярусной верандой. Там уже сидят за столиками ранние посетители.

Майе захотелось, чтобы под руками у нее оказался приличный, такой, как у Вадима на катере, — «морской бинокль», тяжелый, как кирпич, с толстыми, оклеенными шершавой кожей трубами и фиолетовой просветленной оптикой. Она бы все рассмотрела в этом сказочном городке.

А совсем далеко, у края долины, на границе с небом протянулась высокая, сверкающая снежной белизной цепь Большого Кавказа и двуглавый Эльбрус, который невозможно было не узнать, даже увидев впервые в жизни.

Майе захотелось вдруг завизжать, просто так, от полноты чувств.

Стоило ли всю жизнь просидеть в Москве, когда совсем рядом есть такое?!

Она выезжала из дома на отдых, конечно, и в самые разные места, а это отчего-то прошло мимо. Считала, пить нарзаны ездят только старики да больные. Не зря же тут санаторий на санатории…

Нет, ну, бывает. Кому-то, наоборот, ни разу не случилось увидеть ни Суздаля, ни Карлсбада.

Немедленно, немедленно одеваться, подумала Майя, и туда, в глубь этого города. Там и позавтракаем, предварительно выпив натощак местного нарзана, и погуляем, ожидая на каждом шагу необыкновенных приключений. Которые испокон веку поджидали авантюрных русских дам на «трехпогибельном Кавказе».

Она тут же, в чем была, кинулась будить Татьяну, спавшую в соседней комнате.

Та, впрочем, с определенным трудом разлепив глаза, ее восторгов от увиденного не разделила. Что уж тут такого слишком интересного? Ну Кисловодск, ну парк, ну горы. Пятигорск, кстати, куда более цивилизованное место. Если кто понимает.

Полежала еще немного, закинув руки за голову, потом неожиданно резко встала, стянула через голову и сбросила на постель рубашку, отправилась в душ, поигрывая всем, чем одарила ее природа.

Вернулась достаточно быстро, растираясь прямо в комнате мохнатым полотенцем.

— И вообще я сейчас собираюсь в Питер сгонять. Посмотреть, как там мои. Отец беспокоит, и вообще… Денег передам. Кое с кем встретиться надо. Нет, не по нашим делам, еще по старой жизни. Слишком я быстро отвалила тогда. А ты погуляй, конечно. Что здесь еще делать?