Глеб Дойников - Пощады никто не желает! Страница 24

— К гребаной японской матери! — вволю выматерившись в сторону японцев Руднев повернулся к сигнальному квартирмейстеру и начал отдавать уже выполнимые команды, — мы этого антикварного камикадзе обязаны утопить до того, как он собьет "Рюрик" с курса! Приказ по отряду "ход самый полный, огонь по "Чиену", готовность к торпедной атаке, заклепать клапана"! Забьем козлов!

На секунду запнувшись сигнальный квартирмейстер Вандокуров с мрачной усмешкой отстучал и окончание фразы. Он прекрасно понимал, что это была не часть отдаваемой по отряду команды, но адмирал выразился настолько точно и емко, что…

Спустя пару минут на идущем в кильватере "Варяга" "Аскольде" подняли на фок мачте флаги с литерами З и К. С мостика идущего вторым крейсера просемафорили "Забьем козлов". Спустя еще несколько минут военно морское хулиганство подхватили и "Богатырь" с "Очаковым", отрепетировав сигнал "Аскольда" они так же подняли на мачтах "ЗК"******.

— Всеволод Федорович, вы помните что у нас на "Варяге" носовой аппарат уже из надводного стал подводным, и им пользоваться нельзя? — напомнил Степанов.

— Помню, нам хватит и бортовых, с четырех крейсеров это восемь торпед, хрен это корыто от залпа увернется.

— И как вам в голову пришло стрелять из минных аппаратов залпами? Ведь каждая торпеда стоит НЕСКОЛКО ТЫСЯЧ РУБЛЕЙ! Вот чувствует мое сердце — после войны вас за это взгреют, Всеволод Федорович, — сочувственно покачал головой командир "Варяга".

— Зато ТАК мы можем попасть, а не увернуться от одиночной, пусть и точно нацеленной торпеды, это надо чтобы цель была без хода.

На мостике "Счастливого дракона"******* капитан первого ранга Кенто Имаи горько усмехнулся своим мыслям. Воистину ни один благородный порыв не остается безнаказанным. Но самым обидным было то, что сейчас его броненосец утопят по ошибке. Ни о каком таране, а судя по решительным действиям Руднева его поворот расценили именно так, он и не помышлял. Снаряд "Варяга" разорвавшийся в румпельном отделении лишил его возможности управлять броненосцем, и того просто несло в сторону "Рюрика". Кенто понимал, что атаки четырех современных крейсеров его старичку не пережить. Да, пробить пояс снаряды русских не смогут, но он короткий, а скосы бронепалубы и барбеты им вполне под силу. Осталось только молиться, чтобы артиллеристы "Чиена" успели нанести врагу максимальные повреждения до того, как его корабли погибнет.

— Огонь по головному, максимальная скорострельность! — мысли командира никак не отразились на его лице, подчиненным незачем нервничать, это может повлиять на точность стрельбы, — главный калибр, постарайтесь успеть выстрелить на сближении.

Пи времени перезарядки устаревших двенадцатидюймовых орудий в пять минут, это было почти невыполнимое пожелание. Впрочем — выстрелить канониры носовой башни успели. Попасть правда не удалось, незадолго до этого на броне барбета разорвался снаряд с "Очакова" и долгожданный залп был произведен со сбытым прицелом. А второго башня сделать уже не успела… За пятнадцать минут сближения в левый борт старого броненосца попало тринадцать шестидюймовых снарядов. Семь из них попали в бронепояс, и или отрикошетили или разорвались не пробив его. Восемь шестидюймовых и один 190 миллиметровый снаряд легли в не бронированных оконечностях старого корабля, и этого хватило для его опрокидывания. Ударом милосердия стал снаряд с "Богатыря", пробивший барбет правой башни и вызвавший взрыв картузов с порохом. Перед смертью "Чиен" добился пяти попаданий в "Варяг", выбив два орудия и сделав две опасные пробоины в правом борту.

После неожиданно быстрого утопления японского броненосца перед Рудневым встал очередной вопрос — в какую сторону выходить из атаки? Сначала он хотел вернутся на курс на Восток, но именно в этот момент сигнальщики доложили об оставшейся без хода "Наниве", одиноко раскачивающейся всего в пяти милях западнее… Соблазн был слишком велик, и Руднев отдал приказ немного довернуть на Юго Запад. Он успокаивал себя тем, что этот курс приведет его ближе к уходящим на Север крейсерам японцев. Правда предстояло еще и как то проскочить мимо главных сил Того, но он понадеялся на помощь и поддержку броненосцев Макарова, которые преследовали колонну главных сил японцев.

"Наниву" удалось утопить практически "на проходе". Только начавший разгоняться корабль менее чем за пять минут получил более десятка снарядов среднего калибра, и пару подарков покрупнее с "Варяга". Все снаряды попали в уже развороченный попаданиями с "Рюрика" правый борт. Не в силах даже повернуться к врагу целым бортом, почти не отстреливаясь и снова потеряв ход старый крейсер лег на борт и затонул. Но во время прохода мимо уже лежащей на боку "Нанивы" досталось и русским крейсерам. Лучшие на японском флоте артиллеристы "Микасы" поочередно обстреляли "Варяг" и "Богатырь". Если флагман Руднева отделался пожаром на баке и парой пробоин от попаданий среднего калибра, то "Богатырь" оказался на грани гибели. Пара двенадцатидюймовых попаданий с "Микасы" разворотила половину правого борта. Крен быстро увеличился до восемнадцати градусов, и с "Варяга" казалось, что русский корабль вот — вот последует вслед за отправленным им на дно "Чиеном". Но скос бронепалубы выдержал взрывы фугасов, машины и рули работали без перебоев и "Богатырь" устоял. Вывалившись из строя вправо крейсер прекратил стрельбу, и какое — то время шел черпая правым клюзом по волнам. Но многочасовые тренировки в расчетах контрзатоплений отсеков, проводимые по приказу Руднева и Макарова, дали свои плоды. Затопив пару коридоров левого борта "Богатырь" несколько спрямился, и дальше шел уже с креном в десять градусов. Но необходимо было срочно заводить пластыря на пробоины и начинать их заделку деревом. Но для этого надо было остановиться, а это можно было сделать только после расхождения с колонной главных сил Того. "Варяг" вел отряд вдоль берега, по опасно малым глубинам, пытаясь проскочить восточнее линии Того. Семерка японских броненосцев качнулась было носами влево, в попытке прижить четыре наглых крейсера к берегу и расстрелять совместным огнем… Но два фактора заставили Того отменить приказ и лечь обратно на курс Зюйд Зюйд Ост.

Во — первых, более длинная, хотя и уступающая в скорости линия Макарова тоже почти синхронно довернула к берегу. Макаров явно давал понять Того, что он конечно может попытаться прижать к берегу Руднева. Но тогда самого Того к берегу будут прижимать уже одиннадцать русских броненосцев, от которых он почти оторвался. Перестрелка между бронированными исполинами последние пол часа шла с постоянным нарастанием дистанции, и с переменным успехом. Шедший во главе русской колонны кое как залатанный экипажем "Ретвизан" неведомо как получил снаряд взорвавшийся под рулями, сорвав балансир руля. На мостике управляющего машинами и жутко рыскающего броненосца Щеснович пытался понять, как мог прилетевший с носовых углов снаряд взорваться у рулей? Русским ответом стала серия попаданий в шедшую последней "Сикисиму", которая постепенно теряла ход и на которой отдельные пожары пытались слиться в один костер в центре корабля. Кормовая башня временно не могла вести огонь, после попадания снаряда с "Победы", а из казематных шестидюймовок вяло отстреливались всего три. Командир броненосца с присущим самураям фатализмом поглядывал на "Мияко", ожидая приказа о повороте на добивание русских крейсеров. Который почти наверняка вел к гибели его корабля. Если русские приблизятся еще на десять кабельтов, а при повороте это неизбежно, второй раз его избитому броненосцу от них не оторваться.

Вторым "аргументом" убедившим Того, что поворот влево в данный момент более актуален, стал огонь "Богатыря". До момента, когда артиллеристы "Микасы" не вынудили русский крейсер прекратить огонь, тот обстреливал меленькое авизо. Небольшой кораблик под адмиральским флагом болтающийся между боевыми линиями (Того держался с левой, не обстреливаемой русскими броненосцами, стороны японской колонны) просто напрашивался на роль мишени. За десять минут, между гибелью "Нанивы" и выходом самого "Богатыря" из строя, он всадил во флагман Того пять снарядов. Для кораблика в тысячу семьсот тонн, доза оказалась почти предельной. С пожарами на юте, баке и у торпедного аппарата левого борта, с затапливаемым носом и выбитой артиллерией "Мияко" не мог идти быстрее 14 узлов. Того не боялся смерти, но стоя на мостике с трех сторон окруженным пламенем, он прекрасно понимал почему сейчас он не имеет права умереть. Флагман обязан вести. Если японские броненосцы пойдут на добивание крейсеров Руднева, то его "Мияко" опять окажется между боевыми линиями. Даже успей авизо, что на 14 узлах проблематично, уйти за линию броненосцев, он окажется уже между своими линкорами и кораблями Макарова. Это верная гибель ему, и гарантированная утрата управления флотом. Уничтожить русские крейсера, а потом еще и оторваться от Макарова без единого командования японский флот не сможет. Цена за четыре русских крейсера и голову Руднева наверняка окажется неприемлемо высокой.