Кирилл Бенедиктов - Балканы. Дракула Страница 24

— Я? Твоему слуге? Ничего подобного я не говорил!

Краем глаза Влад увидел, как по каменному лицу янычара-серба пробежала легкая усмешка. Это разозлило его еще больше.

— Но кто-то же, черт возьми, послал моего толстого сирийца сказать, что принц хочет меня видеть!

— Не горячись, Влад. — Тункай, как приближенная к принцу особа, мог позволить себе некоторую фамильярность. — Сейчас я все разузнаю.

Он раздвинул плечом стражников и исчез за резными дверями. Не прошло и минуты, как из Палаты Солнца и Луны появился сам принц. Вид у него был утомленный.

— Дракул! — воскликнул он. — Что за история? Почему ты здесь?

Когда княжич, с трудом сдерживая гнев, повторил свой рассказ, принц весело рассмеялся и хлопнул его по плечу.

— У твоего сирийца мозги заплыли жиром, как и живот. Я всего лишь хотел сыграть с тобой партию в шахматы после заседания дивана, вот и все. Это должен был передать тебе мой раб Камаль.

— А вместо этого, — перебил его Влад, — твой раб нашел моего Хаму, который все окончательно перепутал. Из-за наших нерадивых слуг я чуть было не подрался вон с тем здоровенным янычаром!

Он кивнул на серба, который по-прежнему невозмутимо смотрел куда-то в пространство.

— Рабов надо наказывать, — согласился Мехмед. — Им это только на пользу. Подожди меня еще минутку, я закончу заседание дивана, и мы отправимся к тебе играть в шахматы. А заодно отлупим как следует твоего сирийца!

…Отлупить Хаму, однако, не удалось. По той простой причине, что Хама — толстый, ленивый, безобидный Хама — лежал на полу лицом вниз в большой луже крови и не дышал. Его шея была перерезана от уха до уха.

— О Аллах, — прошептал принц, отступая. — Да его разделали, как барашка!

Вид убитого Хамы подействовал на Мехмеда чрезвычайно сильно. В империи османов редко практиковали кровавые наказания. Провинившимся сановникам султан посылал золоченый шелковый шнурок, который надлежало передать палачу для последующего удушения. Простонародье обычно вешали. Так повелось издавна, от легендарных времен, когда степные предки турок казнили своих врагов без пролития крови — связывали, накрывали кошмами, а потом пировали на телах побежденных.

Княжич, более привычный к виду крови, переступил через тело слуги и остановился посреди комнаты. Из платяного шкафа торчали чьи-то ноги. Огромные ноги, обутые в лучшие домашние тапочки Влада.

Влад подошел поближе и заглянул в шкаф. Горшечник Али, облаченный в атласный кафтан с золотой тесьмой и роскошные шелковые панталоны (ни разу, кажется, не надеванные), лежал ничком, уцепившись окостеневшими пальцами за дверцы. Как будто кто-то тащил его за ноги наружу, а он, отчаянно сопротивляясь, пытался залезть как можно глубже в шкаф. Вся верхняя часть его туловища была скрыта под грудой упавшей одежды. Княжич, сжав зубы, расшвырял заляпанные кровью платья и отшатнулся, едва сдержав подступившую к горлу тошноту.

У одетого в его лучшие вещи горшечника не было головы.

Глава седьмая

— Это Аббас, — сказал великий визирь Чандарлы Халиль Паша. — Во всяком случае, мне сказали, что его так зовут.

Человек, неподвижно стоявший в углу зала, поднял голову. У него было худощавое лицо с умными цепкими глазами и небольшой бородкой. Под черной куфией угадывались сильные, чуть покатые плечи бойца.

— Аббас — исмаилит, — продолжал великий визирь. — Ты знаешь, кто такие исмаилиты, Влад Дракул?

— Знаю, господин. — К Чандарлы Халиль Паше следовало обращаться с почтением. — Это последователи Хасана ибн-Саббаха, Старца Горы. Но ведь Аламут…

— Давно взят и опустошен монголами, — перебил его визирь. — Да, это так. Но братство исмаилитов, или, как их называют франки, ассасинов, не исчезло. Просто теперь они рассеялись по всему миру и узнают друг друга, используя целую систему тайных знаков. К тому же им не возбраняется наниматься на службу к земным владыкам, конечно, только правоверным. Так поступил и Аббас.

Влад не мог оторвать взгляда от человека в черной куфие. Ничего себе, настоящий ассасин! Отец говорил об этих многоликих дьяволах, способных пробираться в тщательно охраняемые замки и убивать тысячью известных только им способов. А про удивительную секту исмаилитов им с Мехмедом рассказывал суровый Молла Гюрани. Исмаилиты, предупреждал наставник, делают вид, что верят в Аллаха, но обладают тайнами, недоступными простым правоверным. Однако в действительности они самые настоящие зиндики — еретики — и, вполне возможно, поклоняются вовсе не Аллаху, а какому-нибудь козлобородому шайтану.

Наверное, ассасин мог бы внести в этот вопрос ясность, но Влад почувствовал, что ему не хочется расспрашивать Аббаса о тонкостях его веры. Да и не за этим его сюда позвали.

— Отныне Аббас станет твоей тенью, Дракул, — сказал великий визирь. — Мой повелитель, султан Мурад, да продлит Аллах его дни на этой земле, обещал твоему отцу, что в дворцовых стенах ты будешь в полной безопасности. Он, разумеется, не мог предположить, что ты — и твой друг, наследник престола — окажетесь столь глупы и беспечны, что полезете прямиком в пасть льва. Тем не менее слово султана — превыше всего в этой империи. И, хотя, по совести говоря, вас обоих следовало бы примерно наказать, я отложу этот вопрос до возвращения его величества из албанского похода. Пока же к тебе, Влад, будет приставлен телохранитель.

— Ассасин? — удивился Влад. Визирь криво усмехнулся.

— Говорят, нет телохранителей лучших, чем наемные убийцы. Кому, как не ассасинам, знакомы все тонкости этого опасного ремесла? Ведь если хочешь убить кого-то, находящегося под надежной охраной, нужно уметь поставить себя на место охранников. Поверь мне, Дракул, даже у султана нет телохранителя более искусного, хотя у его величества их, конечно же, больше.

— Это честь для меня, господин великий визирь. — Влад наклонил голову. — А как же принц Мехмед?

Принц и заварил всю эту кашу. Когда друзья обнаружили в покоях Влада его слугу Хаму с перерезанным горлом и лишившегося головы горшечника, принц, извергнув из себя съеденную во время заседания дивана халву, побежал прямо к великому визирю.

Тот немедленно распорядился выставить вокруг домика Влада стражу — шестерых янычар — и только потом послал туда слуг, которые убрали трупы и тщательно отмыли пол и стены от кровавых пятен.

Голову горшечника Али так и не нашли, и это по какой-то причине тревожило великого визиря больше всего.

— Тебе повезло, парень, — сказал он Владу вечером того безумного дня. — Повезло дважды: твой слуга был слишком глуп, чтобы запомнить, что именно велел передать тебе принц Мехмед, а горшечник, которому ты разрешил взять кое-что из своей одежды, оказался слишком жаден. Он, видно, все никак не мог выбрать наряд себе по вкусу, а сириец, по твоему распоряжению, прислуживал ему и помогал менять платье… Неудивительно, что убийца принял горшечника за хозяина дома.

Как ни пытался Влад казаться спокойным, при этих словах он вздрогнул. Представил себе, что это он лежит в платяном шкафу без головы.

— Но никакое везение не продолжается вечно. — Чандарлы Халиль Паша словно прочел его мысли. — Убийца не просто так забрал голову горшечника. Он отнес ее тому, кто велел перерезать нить твоей жизни. Мне почему-то кажется, что тот человек — кем бы он ни был — хорошо знает, как ты выглядишь. И, как только он увидит голову, твоя жизнь вновь окажется в опасности.

Великий визирь ходил по комнате, спрятав кисти рук в широкие рукава халата. Лоб его прорезали глубокие морщины.

— Я не стану гадать, кто бы это мог быть, Дракул. Я задам тебе только один вопрос. Его высочество рассказал мне, что вы вчера пробрались в Башню Молчания. Это правда?

— Да, господин великий визирь, — ответил Влад, мысленно пожелав принцу подавиться своим длинным языком.

Первый министр султана бросил на него мрачный взгляд из-под кустистых седых бровей.

— Эта ошибка может очень дорого вам обойтись. Башня Молчания — запретное место, и принцу следовало бы об этом знать. Если бы он только интересовался чем-нибудь, кроме бессмысленных развлечений!

— Но мы никого не встретили в башне, — пробормотал Влад, надеясь, что Мехмед не увидел спящую красавицу через неплотно прикрытую дверь.

— Это не значит, что там никого не было! — рявкнул Чандарлы Халиль Паша. — Там могли быть десятки наблюдавших за вами глаз, о которых вы даже не догадывались!

Влад вспомнил таинственного старика, так испугавшего Мехмеда, и опустил голову.

— Я постараюсь оградить тебя от опасности, Дракул, — продолжал великий визирь уже спокойнее, — потому что никто не может поставить под сомнение слово султана. Но ты должен поклясться, что никогда больше не приблизишься к проклятой Башне Молчания и не станешь выведывать, кто там обитает.

— Так вам это известно? — вырвалось у Влада. Старик побагровел, как вареная свекла.