Сергей Калашников - Чернокнижник Страница 24

Кабинет географии был обычным, среднестатистическим кабинетом: новые деревянные столы и стулья разных размеров, учительский стол с компьютером, проектор, две доски, множество расклеенных на стенах карт, портреты всяких Колумбов и Магелланов над книжными шкафами. А еще жуткий холод. Васька поежился: такое ощущение, что на улице теплее, чем в здании!

Марина Леонидовна оправдала самые мрачные ожидания ребят. Она оказалась на редкость занудливой, от ее голоса клонило в сон, объясняла она сложно, с кучей непонятных терминов и постоянными «эканьями», «типами» и «нуканьями». Да еще писать заставляла чуть ли не пол урока, и без перерыва, и под слишком быструю диктовку!

— Учитесь писать скорописью, — нравоучительно заявила она, едва Костян взмолился о пощаде. — В институте вас никто ждать не будет!

Васька заскрежетал зубами. Да им до института как пешком до Китая! Так и захотелось покрутить пальцем у виска. Да и все остальные были не в лучшем настроении. В классе чувствовалась гнетущая, напряженная атмосфера.

«Как бы девчонки не сорвались и не наделали глупостей!» — мысленно взмолился Васька, в очередной раз уловив волну ярости, исходящую от подруг.

— Так, значит, на сегодня мы закончим писать! — вдруг оборвав на середине свою фразу об уровне оледенения Антарктиды и странно потирая ладони, произнесла учительница. — Эээ… теперь перейдем к практике!

Васька переглянулся с девчонками, окинул лица одноклассников беглым взглядом. Мда, что-то энтузиазма на физиономиях не видно.

— К доске пойдет… — журнала еще не было, а потому географичка, никого ещё не знавшая по именам и лицам, уверенно ткнула в Костю. — Вот вы, молодой человек!

Парень обреченно встал и вышел на середину класса.

— И чё делать надо? — уныло спросил он.

— Ну, бери указку и подходи к глобусу, будешь показывать, что я скажу! — предвкушающе и как-то нехорошо улыбнулась завуч.

Вдруг Васька явно уловил резкую волну злости и какого-то злорадства откуда-то с соседнего ряда. И тут же произошло странное. Указка, неожиданно вздрогнув, рванулась вперед, к глобусу, пронзив его насквозь. Рука Костяна, державшая её за рукоятку, при этом вытянулась в длинном стремительном выпаде и дёрнула за собой тело мальчика, чуть не потерявшего равновесие от столь чувствительного рывка. Но, занятия восточными единоборствами сделали своё дело — на ногах он устоял, успев выставить вперёд ногу. И замер в позе д`Артаньяна, поразившего шпагой де Жюссака.

Растерявшийся паренёк с ужасом и непониманием смотрел на свои руки, все еще сжимающие деревяшку, переводил взгляд с нее на географичку.

— Э-э-это не я… — жалобно проблеял он. — Она сама!

Васька же в ярости уставился на девчонок. Ну как они могли?! Он-то в отличие от одноклассников понял неожиданную «резвость» указки! Типичный телекинез. Но подруги отвечали честными и удивленными глазами. Да и эмоции вроде соответствуют лицам: недоумение, подозрение и легкий страх. По крайней мере, ни смущения, и вины Васька не уловил ни у одной из них. Нахмурился. Что же это тогда было?

Девчонки же продолжали откровенно рассматривать его. Васька почувствовал подозрение и обвинение, исходящие от них. Отрицательно покачал головой, мол, я ни причем. Подруги тоже задумались. Недоумение так и скользило на их лицах. Все были готовы поклясться, что кто-то использовал «магию».

Пока ребята переглядывались, географичка уже разрулила ситуацию. Она не стала ругать Костика, не стала требовать дневник и родителей. Просто вежливо попросила его либо починить глобус, либо купить новый. Тот растеряно кивал головой. Словно кролик перед удавом.

Урок кончился резко и неожиданно. Задумавшийся и взволнованный Васька вздрогнул от громкого и противного звонка. Собрал тетради, записал номер параграфа в дневник, закинул учебник домой и рванул к выходу из класса, ожидая девчонок. Предстоял серьезный разговор.

Добравшаяся до тёплого участка коридора, Лерка остановилась и встретила Чернокнижника выражением ужаса на лице, а Маха сосредоточенно копалась в сумке.

— Я слышала эмоциональный всплеск, — без вступления сообщила Зульфия. Так просто и естественно, будто они давно обсуждают только что происшедшее в классе. — И это была злость.

— Не знал, что вы тоже различаете чувства, — Васька озадачен.

— Ага. Ты-то, небось, думал, будто мы только направление на сигнал пеленгуем, — не отрываясь от копания в сумке, пробубнила Маха. — Уж как сердечко твоё тает, когда ты на Лерку смотришь, давно приметили.

— Ну, никакой личной жизни, — Лерка выглядит смущенной.

— А почему я от Лерки никакого ответного чувства не ощущаю? — растеряно спросил Чернокнижник.

— Потому что дудндук, сухарь и дубина стоеросовая, — с обидой в голосе ответила сама Лерка. — Но поступаешь правильно, и я на тебя не сержусь, — тут же поспешила она сгладить невольную грубость.

Васькины руки сами потянулись обнять зябкие плечи подруги, но Зулька отвесила ему затрещину:

— Вы, токующие глухари! Опомнитесь! В нашем классе заявил о себе ещё один маг.

— Это понятно. Причём — не Костян! — сразу сосредоточился на деле Васька.

— То есть или Ляпа, или Пень, или Багира — ребята сошлись в плотный кружок, почти сомкнувшись плечами. Распахнутая Махина сумка оказалась посерёдке и все дружно опустили головы, заглядывая внутрь. — Ты что это делаешь?

— Пока в кабинете никого нет, глобусы починяю. Гляди, куда угодило. В самое сердце Африки. Читается надпись? — Маха разгладила повреждённую оболочку и тоненьким карандашиком «уточнила» буквы. — Надо же, никогда бы не подумала, что Руанда и Бурунди это названия стран. На имена певиц похоже.

— Читается, — Васька подхватил кромку отрезанного Зулькой прозрачного скотча и приложил к восстановленной поверхности. — Ёлки, повреждение-то и заметить невозможно.

— Старинный глобус, папье-машовый, — констатировала Зулька. — А вообще-то вы не находите, что со стороны наша тесная группа выглядит несколько странно. И действуем мы странно — словно части одного организма. Вот только что за шестирука сработали.

До конца уроков никаких посторонних источников эмоционального сигнала никому засечь не удалось. Расходясь в разные стороны от школьного крыльца, ребята не знали, что и сказать-то друг другу, только обменялись взглядами и пожали плечами. Одновременно. Это не осталось незамеченным:

— Вы чего это раскивались тут, словно китайские болванчики, — Не удержалась от вопроса Инна.

— Повторяем ключевой элемент танца болотных пингвинов. Он — пропуск в заповедник гоблинов, — мгновенно нашлась Маха.

Костян выполз из двери в обнимку глобусом:

— Ребята! Кто знает, где эти штуки починяют?

— Ты, прежде, чем глупые вопросы задавать, натянул бы на него что-нибудь, фыркнула Ирка и с гордым видом отправилась своей дорогой.

— Костик, ты не тот глобус взял, — встрял Сета. — Тут никаких повреждений не видно.

Кучка любопытных мгновенно сгрудилась, разыскивая следы указочного укола.

— Точно! Вот входное отверстие в Африке, а выходное в Тихом океане. Сами заросли и покрылись защитной плёнкой, — Сета с восторгом смотрит на чудо. — Наверное, это новая модель. Самопочиняющийся глобус-трансформер.

Девчонки, державшие в этот момент предмет всеобщего пристального внимания, взвизгнули и выпустили его из рук. Но упасть на бетонное покрытие крыльца глобусу было не суждено. Сразу четыре «мага» подхватили его телекнезом. Усилия сложились и испятнанный контурами материков шар устремился вверх, к такому же бетонному козырьку. Расшибётся! Опять не долетел — испугавшиеся ребята остановили его, на сей раз каким-то образом согласовав усилия. Предмет всеобщих волнений пал прямо на грудь Костяна, который его и поймал, словно заправский вратарь. Собственно, почему «словно»? — он действительно прекрасный голкипер.

— Вот видишь! Не меньше, чем шестого уровня трансформер, — покровительственно заявил Сета, признанный в классе авторитет по всяким бродилкам и стрелялкам.

Идти домой Ваське пришлось с Леркой. Он чувствовал себя необыкновенно скованно из-за того, что неугомонная Маха сегодня безапелляционно «признала» его в любви к спутнице. Лерка тоже помалкивала, и в исходящем от неё эмоциональном потоке не «звучало» ничего определённого. Кажется — все чувства куда-то подевались. Просто что-то тёплое рядом.

— Кто это сделал? — на лице директора написано столь искреннее огорчение, что просто как-то неудобно удручать его молчанием. Вообще-то в кабинете географии занимаются почти все классы школы, не считая самых младших. И никто не виноват в том, что новый элемент оформления обнаружился именно на уроке седьмого «А».