Артем Рыбаков - Переиграть войну! В «котле» времени Страница 24

— Тотен! Алик? Куда? Куда он попал?

— Все нормально, Тоха… — слабым голосом отвечает мой друг.

— Твою мать! Алик, куда он попал?

— Нога, правая.

Я кладу друга на спину и в ярком белом свете «диодника» вижу входное отверстие на бедре.

«Господи, только бы артерию не задело!» — почему-то думаю я в этот момент.

— Сержант, там под деревом «сбруи» немецкие лежат. Тащи их сюда! — ору я, сдавливая бедро выше раны.

— А вы чего встали? — Это уже рядовым, в полных непонятках застывшим у своих деревьев.

— Ты! — Я кивком показываю на того, что с обожженной шеей. — Иди сюда! Держать будешь.

— Алик, аптечка у тебя в каком подсумке?

— Там, в «трехдневнике», на спине.

С помощью бойца приподняв Тотена, я достаю из «транспортного» подсумка пакет с аптечкой.

«Спасибо тебе, Док!» — думаю я. Ведь в отличие от многих других команд, где и аптечек-то у многих нет, а если и есть, то кроме панадола и ношпы в них ничего не найдешь, наш медик реально комплектует аптечки нужными средствами первой помощи. Достав из пакета шприц-тюбик с противошоковым, я через штаны ставлю Алику укол. Бледность медленно уходит с лица друга.

— Тох, только штаны не режьте, где я новые тут достану?

— Поговори у меня, барахольщик.

Однако, прислушавшись к просьбе друга, штаны ему расстегиваю и приспускаю их ниже коленей. Подношу фонарик к ране и внимательно ее осматриваю.

«Так, кровь не фонтанирует. Это хорошо, значит, артерия не задета! Хотя, стоп. Может и внутреннее кровотечение быть. Рана „слепая“ — выходного отверстия нет. Может, в кость попало?» Аккуратно ощупываю ногу Тотена. Тот морщится, но не кричит.

«Вроде кости целы. Но почему? С трех метров пуля „ТТ“ должна была или пройти навылет, или, если она застряла внутри, попасть в кость. Ничего не понимаю!»

Сержант протягивает мне немецкий ремень. Перетягиваю ногу выше раны, затем, присыпав стрептоцидом входное отверстие и наложив тампон, туго бинтую бедро индпакетом. Ух! Вот это весело мы погуляли!

— Ну, товарищ сержант госбезопасности, с боевым крещением вас! Разрешаю выпить двадцать грамм! — пытаюсь приободрить Алика. — И спасибо тебе!

— Служу… трудовому народу! — полушепотом отвечает Тотен.

В разговор вступает Юрин:

— Товарищ старший лейтенант, а с этим гадом что делать будем? Надо бы его связать.

И тут меня разбирает нервный хохот… Захлебываясь и повизгивая, я с трудом отвечаю сержанту:

— Ха-ха-ха… Ну ты… Ха-ха… и шутник, Коля… Ик… Трупы связывать… Ха-ха… Может, ты их коллекционируешь? Ха-ха-ха!

Положение спасает Алик, который буквально вставляет мне в рот горлышко своей фляжки. Поперхнувшись коньяком, я замолкаю.

Просидев в молчании еще около минуты, я встал и, зачем-то отряхнув колени, сделал два шага к телу «шпионского энкавэдэшника». М-да… Вот это мы постарались… Кровь изо рта шпиона уже течь перестала, но «фанеру» Алик ему явно проломил аж до лопаток. А я своим ударом, похоже, не только раздробил ему висок, но и сломал шею, поскольку голова покойного склонилась к плечу под весьма интересным углом. Наклонившись, я попробовал оторвать петлицы. Крепко пришито. Достав складник, я срезал их ножом. Подобрал фуражку. «Новенькая совсем! Верх обтрепан, а вот изнутри — как будто вчера из ателье…» — отметил я краем сознания. Все молча следили за моими манипуляциями. Наконец я подобрал с земли тотеновский карабин. «А вот и разгадка!» — При ударе кусок приклада откололся, но аккуратное входное отверстие от тэтэшной пули было заметно — трещина, расколовшая приклад, прошла как раз через эту дырку. Я протянул «маузер» Алику:

— Вот ему спасибо скажи! Почти защитил.

Потоптавшись немного вокруг тела, я попросил Николая помочь оттащить труп подальше. Спрятав тело под кустом метрах в десяти от нашего стойбища и кое-как закидав его дерном, мы вернулись к остальным.

— Алик, который сейчас час?

— Двенадцать минут девятого, — ответил он, мельком взглянув на часы.

«Так. На связь мы выходили в девятнадцать сорок семь — это я помню точно. На привал, соответственно встали около пяти минут девятого. Еще минут пять мы пили-ели и разговоры разговаривали. Блинский на фиг. Это что же, около двух минут вся кутерьма длилась, получается?!»

Однако на повестке дня у нас стоял другой вопрос, гораздо более важный, нежели размышления о времени и его особенностях. После ранения Тотен вряд ли сможет самостоятельно идти, а уж тем более — нести груз.

— Так, — обратился я к бойцам моего маленького отряда, — давайте-ка все барахло в одну кучу кладите.

Меньше чем через минуту передо мной высилась солидная куча «хабара». «Эх, логистика бы грамотного сюда!» — мелькнула и торопливо спряталась в глубинах сознания крамольная мысль.

Итак: раненый Тотен, три приличных мешка с едой и керосином, пять винтовок, если считать охотничье ружье за винтовку, три автомата. И на все на это — четыре человека. О-хо-хо!

Взяв из кучи карабин, частично прикрывший Алика от пули, я, работая затвором, достал три оставшихся патрона, а затем выщелкнул и сам затвор. После чего отбросил «маузер» в сторону.

«Уже на пять килограммов легче», — попробовал я пошутить сам с собой.

Конечно, для скорости передвижения стоило бы понести Тотена на носилках, но тогда весь остальной груз пришлось бы нести нам с сержантом. Хотя… Вот оно! Подобрав носилки, я с помощью так и не пригодившегося для связывания шнура быстро переконфигурировал их в волокушу.

— Товарищи бойцы, раненого будем тащить по очереди. Вы, — я указал рукой на бойца с подбитым глазом, — первый. Кстати, а как вас зовут?

— Красноармеец Терещенко, товарищ старший лейтенант.

— А вас? — Я обратился к «обожженному».

— Красноармеец Дроздов. Вячеслав.

— Вы следующий, красноармеец Дроздов.

Навьючившись, мы тронулись в путь.

ГЛАВА 21

Как это ни странно, до смолокурни мы добрались без приключений. Когда, по моим расчетам, идти осталось минут десять, я связался по рации с Фермером и попросил его прислать хотя бы пару людей в подмогу. Двухчасовое блуждание по лесу порядком вымотало всех членов моего отряда.

Фермер встретил нас около штаба. Увидев Тотена на носилках, он вопросительно посмотрел на меня, а затем крикнул в сторону большого сарая:

— Док, а ну давай пулей сюда!

Серега не заставил себя ждать, и вскоре он вместе с Тотеном, которого несли «наши» окруженцы, и ранеными новичками скрылся в своих владениях.

Я вытянулся перед Сашей и доложил:

— Товарищ майор госбезопасности, группа с задания вернулась. Задание выполнено. Во время выполнения задания уничтожено четыре солдата противника и один пособник врага. Захвачен мотоцикл. Свои потери — один раненый.

— Живые вернулись — и то хорошо. Пойдем в штаб.

— Товарищ майор, это — я показал на Николая, — сержант Юрин, командир окруженцев, что я привел. Они с боями прошли около трехсот километров, аж от самого Гродно.

— Молодец, сержант. Объявляю благодарность.

Николай вытянулся по стойке «смирно» и ответил:

— Служу трудовому народу.

— А теперь отдыхать идите, сержант. Несвидов!

— Я, товарищ майор! — «нарисовался» сержант-артиллерист.

— Коллегу на отдых определите. Да, там продукты принесли, сообразите насчет питания.

— Слушаюсь, товарищ майор.

— А мы пошли, потолкуем… — Это Саша уже мне.

Когда мы вошли в штаб, командир указал мне рукой на лавку и спросил:

— Как же вы так напоролись?

— Саш, это уже потом, после разговора с тобой. Энкавэдэшник подсадным оказался, то ли фольксдойче, то ли литовец, то ли еще сука какая. Всю дорогу под контуженого косил, а потом арестовать меня пытался.

— А как ты понял, что он не наш?

— Он кобуру на животе искал, а наши на боку пистолет носят, говорил немного неправильно, но это на происхождение списать можно было. Ну и классика — старая ксива с нержавеющими скрепками.

— Да, помню что-то такое. Еды вы много принесли…

— Не особо — на неделю, правда, без учета новичков, зато три автомата взяли и два винтаря, а вот тотеновский «маузер» пришлось выбросить. И, Саш, надо бы окруженцев научить немецкими «сбруями» пользоваться. Это стопудово удобней, чем все на ремне таскать.

— Научим. Не это, Тоша, сейчас главное. Ты немного по округе пробежался, что про обстановку скажешь?

— Тесно тут. Лесок этот крошечный, а вокруг деревень понатыкано. А ребята вернулись? Что-то я их не видел.

— Они с утра шоссейку минировать будут. Так Бродяга решил.

— На фига? Нам сейчас отсюда уходить надо. Мы, по моим ощущениям, сильно наследили. Немцев, что в селе завалили, точно хватятся — они из полевой жандармерии.

— Твои предложения?

Я посмотрел на лежащую на столе карту: