Специальный корреспондент - Евгений Адгурович Капба Страница 24

Огромное количество судов — несколько сотен, если не тысяч, ежедневно совершали каботажное плавание вдоль побережья от Сан-Риоля до Зурбагана, курсируя по Проливу Бурь и доплывая до Архипелага, заглядывая на острова Рено и Ланфиер. Настоящие лайнеры, грузовые пароходы, рудовозы и танкеры, и парусники: клиперы, шхуны, барки, яхты и множество иных судов.

И среди всего этого многообразия я не мог найти самой вшивой лоханки, чтобы добраться до Зурбагана.

— Вас никто не возьмет в Зурбаган сегодня, — сказал мне какой-то матрос с щербиной на переднем зубе. — Фестиваль — на выходных, кому охота делать рейс почти порожняком, если через четыре дня он будет забит под завязку? Пассажирских судов вы точно не найдете. Можете попробовать у седьмого причала — может кто-то вас и возьмет хотя бы до Гель-Гью, но на приличные условия и не рассчитывайте…

Тес решил сопровождать меня как минимум до Зурбагана: он сунул мне в ладонь тот самый опал и сказал, что доверяет мне полностью. У белых людей всё слишком сложно — а я по его словам научился разбираться в этом сумасшествии. Если не хватит на еду, напитки или крышу над головой — он даст еще. Белые любят такие побрякушки, а он любит вкусно есть, пить и сладко спать.

Я попытался ему объяснить ценность этой невероятно дорогой «побрякушки», но наткнулся только на небрежный жест руки: камень не скушаешь. Абиссинцы вообще чудной народ, и цивилизацию построили такую же — чудную и самобытную. Денег, например, у них как не было так и нет— и ничего. Справляются.

Опал был спрятан подальше — мне хватало командировочных и гонораров за статьи. Редактор Туземного отдела отсылал хвалебные телеграммы и просил еще — мол, мои очерки уже и заграничные издания воруют. Туземный отдел, Господи… Название прямиком из позапрошлого века! Впрочем, тогда ИГО и было основано…

* * *

— Андреас Фахнерт, к вашим услугам, — он приподнял берет над лысой головой и улыбнулся из-под седой бороды. — Хоть в Гель-Гью, хоть в Зурбаган, хоть к черту на рога — мне давно уже всё равно, куда держать курс, джентльмены! Если вы заполните вот эти ящики провизией, и сдобрите всё это галлоном вина — то накинете полтину, и отчаливаем хоть сейчас.

Капитан Фахнерт был счастливым обладателем одномачтовой яхты «Фрези Грант», которая одновременно служила ему домом, рабочим местом и хобби. Суденышко это явно видало виды, но и заботился о своей любимице владелец с душой — ни одной гнилой или облупленной детали я не заметил. Паруса были аккуратно заштопаны, медные детали — надраены, веревки — или как они правильно называются — скатаны в ровные бухты.

— Вам придется помогать мне с парусами, — сказал он. — Вы парни здоровые — справитесь. Заодно освоите морскую науку — потом спасибо скажете старому Андреасу. Обычно-то я никуда не тороплюсь, но раз вам позарез нужно в Зурбаган — придется пошевеливаться. Поспать можно будет в гамаках… Ну что — согласны?

Я всё думал, в чем же тут подвох, и решил, что, скорее всего, маленькие суденышки не пользуются спросом — качка ужасная. Мне предстояли адовы деньки, радовало только, что можно было большую часть времени находиться на свежем воздухе. И идею про галлон вина я воспринял весьма буквально.

— Тогда мы закупим провиант — и вернемся, — решительно кивнул я. — Мне нужно быть в Зурбагане за день до того, как начнется фестиваль.

— Если Морской Дьявол не станет строить козни — будем и раньше! — кивнул Андреас. — Вы славные парни, и это будет славная прогулка!

* * *

Что характерно — пока я постигал науку парусов и канатов, морская болезнь не смела приблизиться к такому занятому человеку. Но стоило мне попытаться провести время в праздном безделии, в мягком гамаке — как сразу мутилось в голове и желудок пытался избавиться от содержимого. Оставался единственный вариант чередовать периоды тяжкого труда палубного матроса с перманентным пьянством. Кажется, я начинал понимать образ жизни флибустьеров.

После такого режима дня совершенно точно хотелось заорать что-то непотребное и прикончить парочку конкистадоров на фоне заходящего солнца. Фахнерт управлялся со штурвалом, двумя удочками и такими бестолковыми членами команды, как мы с Тесом на удивление ловко.

Под конец первых суток мы стали понимать его с полуслова, запекли на жаровне полдюжины макрелей, выпили полгаллона вина, и, несмотря на порывистый ветер в правый борт и курс бакштаг, приблизились к Гель-Гью, так что до этого города-порта оставалось не больше семи морских миль, или двенадцати-тринадцати верст.

Солнце уже тронуло кромку горизонта, окрасившись в красно-оранжевый цвет, по небу пробегали редкие облака, и я готовился отправляться отдыхать, когда Тес вдруг воскликнул:

— Масса, большая лодка видна. Побольше нашей!

Мы с капитаном синхронно повернули головы в сторону, куда указывал абиссинец.

— Что-то не так с этим кораблем? — вырвалось у меня.

— Паруса полощутся, за штурвалом — никого… — пробормотал Фахнерт. — Вишь как носом рыскает? Чертовщина. Подойдем поближе, глянем.

И взялся за румпель.

Я не очень-то разбирался в типах кораблей, но капитан уверил, что перед нами — шхуна, просто с какими-то особыми парусами. Судя по всему, это не был один из легендарных кораблей-призраков — кто-то всё же поднял паруса, кормовой фонарь еще горел и едва слышно позвякивал корабельный колокол. Его печальному голосу, который разносился далеко над волнами, вторили крики буревестников — и ничего романтичного в этом не было.

Солнце почти село, когда мы смогли приблизиться к кораблю достаточно близко, чтобы расслышать глухие стоны и, внезапно, полный отчаяния вопль, голосом, который больше подошел бы морскому чудищу или самому дьяволу:

— Рому!!! Рому, тысяча чертей! Хоть чарку, хоть каплю — рому!!!

Мы переглянулись, и я отправился в каюту — за револьвером, а Тес подтянул поближе топор, который старался не выпускать из виду даже здесь, посреди моря.

— Это «Безумная танцовщица»! — воскликнул Андреас Фахнерт. — Клянусь треской, я видал этот корабль — он с Ланфиера… Нам определенно стоит подняться на борт и выяснить, что случилось. На этом корабле плавал Эрроу, мой старый приятель.

— Мы поднимемся, масса, а вы останетесь здесь, — сказал веское слово Тес. — Если что-то случится с вами, масса, то нам будет худо посреди моря, очень худо.

— Ладно, — кивнул Фахнерт. — Я постараюсь подвести «Фрези» как можно ближе, чтобы можно было перебраться на «Танцовщицу». Будьте наготове!

Мы были наготове и замерли, вцепившись руками в планшир. Темный