Соправитель (СИ) - Влад Тарханов Страница 24

На борту баркентины события развивались своим чередом. На портовых складах не оказалось под рукой необходимых запасных частей для ремонта машины и пришлось сделать соответствующий заказ. Восстановлением потерянной в шторме мачты, решили заняться после паровика, пока же завезли свежие продукты и воду. Впрочем, корабельные механики не сидели без дела. Они укрепили дымовую трубу, да и из машинного отделения периодически раздавались звон от удара молотков по железу и ядрёные ругательства на разных диалектах английского языка, среди которых преобладали кокни и скауз[1]. Но слишком долго эта идиллия не могла продолжаться. В полдень второго мая, вместе с комплектом запасных парусов, на бот доставили ещё один мешок, в котором находились нарукавные повязки и банты, кои следовало крепить на груди окрашенные в цвета радуги. Это означало одно: завтра начнется мятеж гвардейских полков, то бишь восстание патриотов против узурпатора захватившего трон Российской Империи вопреки завещанию Государя Александра Николаевича.

Чем был обусловлен несколько неординарный выбор цветов, никто толком не знал. Но судя по слухам, авторство принадлежала одной молодой и красивой даме, в жилах которых смешалась кровь германских баронов, русских бояр и князей из рода Ржевских-Родзинских. Примерно за пару недель до вооруженного выступления, гвардейский поручик, получивший прозвище Осёл за невероятное упрямство и немного кривые зубы, что совершенно не мешало ему в его любовных похождениях, проводил время в амурных забавах в будуаре вышеупомянутой княгини. Отдыхая в кровати после очередной любовной баталии и желая обезопасить предмет своего обожания от опасностей грядущих беспорядков в Северной Столице, а также показать собственную значимость, гвардионец приоткрыл что день грядущей всем готовит. Очаровательница пришла в восторг и объявила поручику, что на правах дамы сердца, вручает своему рыцарю свой разноцветный платок. А чуток позже, на пирушке с однополчанами, после очередного аршина водки, господа офицеры утвердили сию цветовую гамму в качестве окраски повязок и бантов.

Откровенно говоря, капитану Янгу было наплевать и на простую радугу, и на её геральдическое толкование. Если это поможет защитить его корабль и экипаж и поспособствует успеху сего предприятия, то можно напялить на себе всё, что угодно. Он больше боялся сегодняшней ночи, когда предстояло захватить несколько ящиков с оружием. Естественно, ни он, и никто из штатной команды «Пандоры» не будут принимать участие в сим грабеже, sorry… экспроприации. Для этого подготовлена группа из десяти человек, в состав которой вошли два уоррент-офицера Холмс и Уотсон, и десяток русских волонтёров. Из числа последних, двое в прошлом работали в этом порту и поддерживали тесную связь с местным криминалом, но после участия в попытке неудачного ограбления склада, вынуждены были бежать из России. Теперь же они могли послужить проводниками, а оставшиеся обязаны были нести ящики с винтовками и револьверами, которые предусмотрительно ещё при погрузке в Германии пометили пятнами красной краски. Кроме того, по заверениям нужных людей, в пакгаузе их разместили поближе к дверям.

Самое главное не поднимать преждевременной тревоги, а далее начнётся мятеж и в общем хаосе и неразберихе никому не будет дела до складов, тем более с имуществом, не принадлежащим флоту. Но пока следовало действовать очень осторожно, дабы случайно не нарваться на патруль, ибо год назад Государь Император Высочайше утвердил Соответствующее положение о портовой полиции и повелел создать соответствующие подразделения во всех портах России. Что касаемо Санкт- Петербурга, то пристани и другие объекты охраняло семьдесят полицейских, вооруженных револьверами и топорными ножами. Да и на здоровье и отсутствие силушки они не жаловались. Это были не инвалидные команды времён Очакова и покоренья Крыма, а матёрые мужики, отслужившие в армии или на флоте и справиться с ними без шума вряд ли получится, а там и подмога подоспеет. Слава Богу, но в эту ночь было довольно холодно и лил сильный дождь, а посему бдительные стражи правопорядка не проявляли излишнего рвения, предпочитая отсиживаться в тёплой караулке. Шум дождевых струй и порывы ветра хорошо заглушали звуки вскрываемых замков и через четверть часа двери пакгауза распахнулись, пропуская вовнутрь шестерых людей. Остальные же оставались снаружи и напряженно вглядывались в темень ночи.

Назад, на судно маленький караван возвращался значительно дольше. Луна лишь иногда прорывалась через завесу туч и тогда её свет освещал дорогу, но без ручных фонарей передвигаться, тем более с грузом, было практически невозможно. Но вероятно, ведьма Моргана своей тёмной магией оберегала их в пути и как только они поднялись на баркентины, ветер и дождь, как по команде стихли и вскоре звёзды засияли на ночном небосводе. Капитан Янг распорядился отправить промокших насквозь десяток в кубрик, где они могли переодеться в сухое, выпить по стакану рома и несколько часов отдохнуть. Остальные же русские повстанцы занялись доставленным оружием, освобождая его от заводской смазки и подготовляя к бою. Естественно, всё это проходило под наблюдением уоррент-офицеров Остина и Дункана. Наступившее утро было солнечным и обещало тёплый день, но очень скоро несколько орудийных выстрелов донесли до порта весть о начале восстания, вскоре подтверждённое пробегавшими по пристани полицейскими и портовыми чиновниками, которые стремились найти безопасное месть и постараться пересидеть там до восстановления порядка. А для британцев это был сигнал начала операции и вскоре три десятка русских эмигрантов, и вся шестёрка британских уоррент-офицеров направились в город. Далее им предстояло разделиться на три группы и отправиться по трём разным адресам.

Естественно, что каждый из этих террористов нацепил на грудь радужный бант, а на оба рукава аналогичные повязки. Эти знаки, а также оружие в руках, должны были показать всем, что это не бандиты, а представители восставшего народа, поднявшиеся на помощь славным потомкам декабристов, которые вышли на смертельный бой с узурпатором. Весьма продумано отнеслись к выбору одежды, поразительное единообразие могло вызвать ненужные подозрения о том, что это не стихийная толпа людей, а специально собранный отряд. Поэтому шестёрка британцев напялили на себя такое платье, что приличествовало приказчикам богатых купцов или владельцев фешенебельных магазинов. Остальные вырядились кто во что горазд, изображая мещан, разночинцев и даже студентов. И далеко не юношеский возраст не препятствовал сему маскараду. Была такая категория обучающихся в университетах Российской Империи, как «вечный студент». Сии уникумы ухитрялись числиться в альма-матер по десять-пятнадцать лет, а то и поболее и даже изредка появлялись в учебных аудиториях. Основное время они тратили на более важную с их точки зрения деятельность: беспробудное пьянство, периодическое лечение от венерических заболеваний, участие в революционной деятельности и на прочие излишества нехорошие. Всё это приводило к фатальным последствиям для