Василий Панфилов - Улан 4 (СИ) Страница 25

Отряды моментально вырезались* — все эти абреки на Кавказе в 19 веке существовали ровно до тех пор, пока они имели возможность опираться на Турцию. Как только турки окончательно ушли с Кавказа, с 'партизанами' было покончено в считанные годы.

Отыгрались на гражданских** — даже в конце 20 века военные столкновения Армении и Азербайджана сопровождались невиданными жестокостями с обеих сторон и насилие над гражданскими лицами редкостью не было. Для примера тех самых жестокостей: даже во второй половине 19 века считалось нормальным отрубить убитому врагу голову или руку, после чего брать выкуп с родных убитого за возможность похоронить голову вместе с туловищем — и такой вот… отморозок считался вполне нормальным человеком. Да и в конце века 20, при развале Союза, были случаи сожжений на костре живых людей из 'неправильной' нации — и не единичные! Я же описываю 18 век, в котором взаимные претензии народов абсолютно свежи.

Малярия*** — была бичом на Кавказе. Точнее — в основном в Закавказье. Сперва царская, а затем и Советская власть сделали ОЧЕНЬ много для того, чтобы оздоровить регион.

Не подчинялись королевской власти**** — примерно как в РИ.

Не было погибших***** — во времена Возрождения и позже войны в Италии были самыми 'мягкими'. Несколько тысяч человек могли сражаться целый день и… убитых порой не было вообще или их можно было пересчитать по пальцам одной руки. Звучит странно, понимаю — но ничего не выдумываю, именно такие вот 'военно — театрализованные представления' были в регионе едва ли не нормой. Позже ситуация перестала быть столь идиллической, но отголоски остались — нормально воевать итальянцы как будто разучились. Позже, в 19 и 20 веке их били все кому не лень — включая эфиопов.

'Царствия Небесного'****** — и снова ничего не выдумываю, примерно так было и в РИ. Количество революций, переворотов, войн за 'освобождение' и за 'объединение' в это время просто не поддаётся нормальному учёту — воевали все и со всеми. Насчёт философских, религиозных и прочих учений тоже правда — в конце 18 века как будто канализацию прорвало — настолько много появилось 'гуру', 'пророков', всевозможных сект и секточек, оказывающих колоссальное влияние как на простой народ, так и на власть имущих.

Счёт убитых шёл на десятки тысяч******* — в описываемый период времени в Англии полным ходом продолжалось так называемое 'Огораживание' и 'Промышленная революция'. Бунтов — как мелких, так и значительных, было множество, причём некоторые подавляли с помощью артиллерии. Да и помимо бунтов — вешали и расстреливали всех, кто казался мало — мальски подозрительным. Так что точнее будет сказать — десятки тысяч убитых в год.

Официальным языком объявили немецкий******** — напоминаю, что и в РИ английский выиграл с перевесом в один голос. Здесь же сложилась такая ситуация, что эмигрантов из Германии Штаты приняли значительно больше.

Глава 2

Одним из ключевых вопросов, которые Владимир лично курировал, был вопрос пропаганды. Величие и благородство Померанского Дома, славян вообще и венедов частности, 'Империя — наш Дом' и так далее.

Над 'славянским вопросом' работали уже почти тридцать лет: как минимум четверть пьес сперва в Венедии, а затем и в Империи, прямо рассказывали о жизни славян — исключительно с положительной точки зрения. Если славяне и бывали там нехорошими, то исключительно потому, что они являлись славянами 'не настоящими' — подкидышами, прямыми агентами Врага и так далее. Ну и иногда — просто заблуждающимися, обманутыми некими коварными личностями — чужаками. В остальных пьесах славяне только упоминались — мельком, но тоже положительно.

Пошло и прямолинейно? А что делать — именно так и работает пропаганда… Впрочем, были и более тонкие методы для 'искушённых' и 'умудрённых'… Учёные — историки… с правильными взглядами, разумеется… готовили своеобразные 'шаблоны' на исторические темы, по которым можно было писать пьесы. Но к информации в 'шаблонах' Грифич относился крайне жёстко — только проверенная информация, никаких выдумок.

Нет чёткой, однозначной информации, а есть только некая теория? Если она выстроена достаточно непротиворечиво и всячески подчёркивается, что это теория, подтверждений пока нет — пожалуйста. Ведь её можно подать так, что никто не усомниться в подлинности, ведь всё дело в трактовке. Какое‑то событие можно освещать абсолютно правдиво, ни капли ни привирая — главное, с какой стороны смотреть на это самое событие… Чуть — чуть сместить оттенки и полутона в нужную сторону… Этого вполне достаточно.

Постепенно мода на всё славянское… ну и готское заодно, проникала в общество не только Венедии, но и Унии — благо, у шведов, норвежцев и датчан точек пересечения с венедами было великое множество и немало исторических деятелей были 'общими'. К примеру, Грифичи частенько роднились со скандинавами и немцами, так что того же Эрика Померанского, бывшего несколько столетий назад главой Унии, 'своим' считали не только венеды, но и немцы со скандинавами — и не без оснований… Проникла мода и в священную Римскую Империю и конечно же — Россию. Этакий славяно — готский ренессанс.

Началось с интереса к своим корням, гордостью за предков и — сейчас это стало модным. Блюда славянской кухни, поиск среди предков исторических персонажей, одежда. Последняя постепенно начала вытеснять привычные европейские камзолы, короткие панталоны, чулки и башмаки.

Владимир и без того уже давно оказывал сильное влияние на моду: в частности, он в своё время отучил сперва русских, а затем и венедов носить парики. Дальше — больше… Ну а практичность славянского стиля одежды была несомненной: не нужно тратиться на парики, а штаны с сапогами пусть и заметно дороже панталон/башмаков/чулков, зато и носятся годами без всякого ущерба для внешнего вида. Да и помимо вида — климат в балтийском регионе не слишком мягкий…

Постепенно одежда стала более практичной не только у граждан Унии, но и у остальных народов Империи, ведь помимо моды и практичности был ещё один фактор — ранее моду диктовала Франция и частично Италия. Сейчас же, после войны с ними, да после Революции и последующего хаоса у галлов и италийцев… Заимствовать что‑то у врагов стало просто неприличным — тем более, что враги теперь сильно 'сдулись'. Некогда великая Французская Империя хоть и была ещё очень сильным государством, но позицию лидера потеряла.

— Письмо от венгров, Сир, — вошёл в кабинет прихрамывающий (возраст!) Готлиб. Владимир вскрыл его костяным кинжалом, соблюдая меры предосторожности от отравления, пробежал глазами и поморщился…

— В Империю просятся.

Камердинер хрипло засмеялся — венгры не первый год прямо и косвенно говорили о вхождении в Империю. Но… На хрена они нужны? Экономический потенциал — да, умелые вояки — да, хорошие работники — снова да. Но всё перекрывалось амбициями — венгры не забыли, что некогда именно они решали судьбу Европы.

С той поры прошло много веков, но претензии остались имперскими. При этом территориальные претензии у них были ко ВСЕМ соседям… Стать ещё одним курфюршеством в составе Священной Римской Империи… Они может быть и согласятся… После чего тут же начнут давить на соседей, пытаясь занять 'полагающееся им место' — на самом верху, разумеется.

У соседей тоже были претензии к венграм: в частности, во время 'раздела имущества' с Австрией они выкрикивали весьма националистические лозунги, да и действовали порой излишне решительно. Ну и на хрена такой сосед в 'коммунальной квартире'? Вон, чехам такое поведение ещё долго будет 'аукаться', хотя они и свои — славяне. Формально чехов из Империи никто не выгонял, но неформально — 'отрезанный ломоть', что подчёркивалось множеством мелочей.

Павел от такого не был в восторге — Подебрады были 'его' династией. Но помимо излишнего национализма, к Чехии были и другие претензии: ну не может быть страна одновременно состоять в Римской Империи и быть фактическим вассалом русского императора! Понятно, что Павлу хотелось иметь возможность влезать на 'чужую кухню' через чешский вход… Но — на хрен. Разговор в своё время состоялся очень неприятный, на грани… К счастью, за грань он не перешёл… И теперь вот Чехия осталась в 'подвешенном' состоянии.

Встав, Владимир направился к Богуславу, приехавшему вчера из Стокгольма.

— Как там наш Богоравный поживает? — Весело осведомился он у жены Богуслава, Анастасии.

— Да неплохо, — весело ответила женщина, — лукаво щуря синие глаза, — что‑то опять такое изобрёл… или открыл (?), за что все академики собираются носить его на руках.

— Так изобрёл или открыл?

— Ой, — махнула та рукой вместо ответа, — там такие дебри…