Ревизор: возвращение в СССР 16 - Серж Винтеркей Страница 25

– Очень хорошая мысль! – подхватил Томилин. – И Жене будет интересно и полезно завести новых друзей. И товарищи будут не в обиде.

– Правильно, сын, мыслишь, – поддержал Брагин-старший. – Горжусь тобой.

– А что там делать надо будет? – обеспокоенно спросила Женя, не понимая вообще, что происходит. Как ее планы отдохнуть летом, а потом съездить на теплоходе за границу начали превращаться вот в это?

– Девчонкам, конечно, самую трудную работу давать не будем, – начал было Костя.

– А мы наравне работали, – вспомнила Марина Геннадьевна. – Помнишь, Юр? Ой, Женечка, там будет так весело.

Женя ошарашено оглядывала присутствующих за столом, продолжающих оживленно переговариваться. Они шутят, что ли? Все уже единогласно решили, даже не спросив ее, что она тоже должна работать в каком-то стройотряде. Да она даже на картошку с группой не поехала, в библиотеке отсиделась. Но все настроены так серьёзно. Даже мама вспоминает с улыбкой, как носилки с мусором строительным таскала. Говорит, это весело… Это как, вообще, может быть весело? Грязной и потной по восемь часов подряд тяжелый мусор таскать? Нет, даже не восемь, а от рассвета до заката, как Костя радостно рассказывает, чтобы точно все успеть?

***

Глава 9

г. Москва. Квартира Ивлевых.

Весь субботний вечер просидел за конспектом. Звонил Фирадаус, договорились, что они завтра подъедут с Дианой. Его работа произвела большое впечатление на руководителя дипломного проекта, он хочет позвать заведующего кафедры на защиту. И тот, заинтересовавшись темой, даже накидал ему список вопросов, которые будет сам задавать, чтобы дипломник заранее к ним подготовился. Вот Фирдаус и решил по этим вопросам со мной проконсультироваться. Попросил его привезти окончательный вариант работы, интересно, что осталось от моего текста.

***

Москва. Квартира прокурора Томилина.

Женечку, молчавшую весь вечер, как только проводили отца и сына Брагиных, прорвало.

– Я не понимаю, какой стройотряд? – возмущенно спросила она родителей.

– Обычный стройотряд, – пожала плечами мать, – тебе понравится.

– Зачем мне это?! Почему я должна с ними возиться в грязи? Я дочь прокурора!

– Женя! Ты что? Какая разница, чья ты дочь? – удивилась мать.

– Слушай меня внимательно, – потребовал отец, – ты дочь простого районного прокурора города Москвы. Там дети собираются работать, родители у которых на должностях союзного значения! И, заметь, ни они, ни их родители не видят ничего зазорного в стройотряде. А тебе что? Работать стыдно? Я что, лентяйку вырастил?! Ты где, думаешь, вообще живешь, при капитализме, что ли? И считаешь себя владелицей заводов и пароходов, чтобы не хотеть работать?

– Да нет, – дала заднюю Женя, почувствовав, что отец очень разозлился.

– Женя, так нельзя! – встала на сторону отца и мать. – Даже Костя рвётся работать со всеми, а у него, между прочим, отец генерал милиции! Ты, хоть, понимаешь, какая это величина?

– Вот, именно! Это тебе далеко не районный прокурор! – продолжал ругаться отец.

Вот, накинулись, – обиженно думала Женя. Что я такого сказала?

– Да, ладно вам, не орите так, пойду я в ваш стройотряд, – вынуждена была согласиться она.

Что-то свадьба с Костей перестала ей казаться таким хорошим решением, как раньше, чтобы сбежать от назиданий отца. У парня, похоже, тоже шило в заднице, если он вместо круиза ее на строительную площадку тащит… Но заикаться об ее отмене она не смела. Чувствовала, что для родителей это будет перебор. Так можно через четверть часа и на лестничной площадке с двумя собранными чемоданами оказаться перед запертой дверью…

***

Эль-Хажжи прикатили в воскресенье, когда ещё одиннадцати не было. Галия накрыла лёгкий стол, отметили её декретный отпуск. Потом девчонки скрылись в спальне, а мы с Фирдаусом занялись его дипломной работой. Приятно было обнаружить, что мой текст оставили полностью, только чуть-чуть больше сдобрили руководящей и направляющей ролью КПСС. Я-то тоже по этому поводу накидал кое-что, но еще добавили, видимо, решив, что переборщить с этим никак невозможно, а недоборщить – опасно. И плевать, что дипломник гражданин капстраны, что для меня лично весьма странно. Какое он имеет отношение к КПСС?

Обсудили также с Фирдаусом дополнительные вопросы, которые ему собрались на защите задавать.

А потом я прикатил самый первый образец чемодана с ручкой, ещё нерегулируемой. Фирдаус обалдел сначала, но потом повозил чемодан по кухне и заценил. Правда, потребовал нагрузить чем-то, чтобы ощутить разницу. Не вопрос – у меня в шкафу уже за сотню книг от Сатчана скопилось.

– Очень удобно, – заметил он, поносив тяжёлый чемодан сначала в руке, а потом повозив на колёсиках. – Для перелётов самое то. Весь аэропорт пока пройдёшь, все руки оттянешь.

– Патент хочу оформить, – довольно улыбаясь, объяснил я. – Уже чертежи готовят.

– В Союзе? – обеспокоенно спросил Фирдаус. – Подожди, не спеши. Давай, я с нашим юристом сначала поговорю. Что-то, мне кажется, ты поторопился.

– Думаешь? Я почему и решил с тобой посоветоваться, что тоже есть сомнения. Инженер, который мне чертежи сейчас делает, сказал, что это потянет только на «изобретение», получу свидетельство и всё. А про патент даже речи не идёт.

– Слышал, что изобретатели в СССР получают малую долю от продажи изобретения. Тормозни, пока, с оформлением. Я всё узнаю и решим, как лучше, – попросил Фирдаус и опять переключился на чемодан, ласково погладив его по боку. – Ну классная же вещь!

– Я тебе другой дам, – пообещал я. – Он новый, больше раза в полтора и у него ручка по высоте регулируется. С него сейчас чертежи делаются.

Тут вышли девчонки на кухню. Галия-то не удивилась, увидев Фирдауса, увлечённо катающего по кухне наш маленький чемодан, сама так же наиграться не могла на днях. А Диана откровенно зависла с открытым ртом. Довольный Фирдаус протянул ей ручку, и она сама стала также ходить взад-вперёд. Прокатила чемодан по коридору несколько раз. Приподняла, оторвав от пола, крякнула уважительно.

– Блин, первый раз такое вижу, – воскликнула она.