Андрей Колганов - Жернова истории 3 (СИ) Страница 26

Валериан Владимирович, прежде, чем ответить, пристально посмотрел на меня:

– Если судить по тому тону, с которым вы задаете этот вопрос, то там творится нечто несусветное. Тысяч двести? – кривовато усмехнулся он.

– Более ста восьмидесяти девяти миллионов, – преувеличенно-спокойным тоном, чтобы не дать себе сорваться, поправляю наркома РКИ.

– Сколько-сколько? – с явным недоверием переспрашивает Куйбышев.

– Вы не ослышались. Сто восемьдесят девять миллионов четыреста тридцать две тысячи четыреста девяносто пять. Да еще по охране труда свыше тридцати миллионов показателей! – во мне не на шутку начинает закипать праведный гнев. – На кой черт все это нужно? Кто и когда сможет не то, что обработать, а просто прочесть эти данные? Да тысяча Госпланов будет разбираться и не разберется до второго пришествия коммунизма!

Председатель ЦКК непроизвольно улыбнулся в ответ на мою шутку, но тут же погасил улыбку.

– Вы хотя бы представляете себе объем работы, которую нужно провести для упорядочивания отчетности? – спрашивает он, усталым жестом проведя рукой по большому выпуклому лбу.

– Объем колоссальный. Тем скорее надо браться за эту работу, – надо настоять на своем во что бы то ни стало, и я пускаю в ход тяжелую политическую артиллерию. – Иначе исполнение директив недавнего Пленума ЦК о составлении перспективного плана социалистической реконструкции народного хозяйства будет попросту сорвано.

Куйбышев, похоже, собирался в ответ сказать нечто довольно резкое, но, немного пожевав полными, мясистыми губами, смолчал, и только глянул на меня исподлобья со страдальческим выражением. Надо сказать, этот взгляд – мрачный и одновременно жалобный – у него получился весьма впечатляющим. Да, настала пора подсластить пилюлю.

– Валериан Владимирович, вы не думайте, что приперся к вам чиновник только с категорическим требованием: вынь да положь немедленно, а лучше – вчера, со всех сторон правильную и красивую отчетность, а кто и как это сделает – не его забота. Нет, это дело наше общее, дело партийное, и я много думал над тем, как его ускорить, – говорю это уже не прежним настоятельным, даже категоричным тоном, а перехожу на мягкий, доверительный разговор. – Чтобы облегчить вам работу, предлагаю предварительный отбор учетных показателей возложить на сами ведомства на основе очень жесткого подхода. А именно: ведомства должны представить расчеты, указывающие, кто из утвержденного штата их сотрудников и сотрудников организаций, у которых они запрашивают отчетность, и в какие сроки будут составлять и обрабатывать отчетную документацию. В основу же такого расчета следует положить нормативы работы с учетно-отчетной документацией, которые может разработать ЦИТ, разумеется, с утверждением РКИ. Думаю, Гастев не откажется поработать на это дело?

– То есть вы хотите жестко увязать объем отчетных показателей с реальными возможностями их обработки? – идея наркому РКИ понятна и без долгих объяснений. – Но кто даст гарантии, что это будут именно те показатели, которые нужны вам для работы по пятилетнему плану? – Намекает, и достаточно прозрачно, что и нам неплохо бы подключиться к его заботам. Резон в этом есть…

– Гарантий никто не даст, мы должны обеспечить их сами. Поэтому со стороны Планово-экономического управления обещаю вам самое активное участие наших специалистов в экспертизе отчетной документации. И с Кржижановским постараюсь договориться о том же. – Смелое обещание, но, надеюсь, хотя бы одного специалиста из Госплана Глеб Максимилианович на такое дело сумеет выделить.

– Да, озадачили вы меня, нечего сказать, – промолвил на прощание Валериан Владимирович, пожимая мне руку. – Что же, придется Рабкрину еще по этой линии засучить рукава.

Попрощавшись с Осецким, Валериан Владимирович устроился за письменным столом и задумался. Да, ничего не попишешь – провести сокращение аппарата, чего от него настоятельно требовали в Политбюро, никак не получится без приведения к сколько-нибудь пристойному виду ужасающе раздутой отчетности. И занесло же его на эти галеры! Аппарат, как резиновый мячик, упорно сопротивлялся всяким сокращениям – вроде сожмешь его, а как только ослабишь давление, так он снова возвращается к прежним размерам, если не еще большим.

Куйбышев припомнил строки письма, полученного от своего друга, Феликса Эдмундовича, еще в 1923 году. Как он там писал-то? Выдвинув один из ящиков стола, он покопался в нем и извлек на свет божий сложенный вчетверо листок со знакомым летящим почерком:

«Чтобы наша система государственного капитализма, т.е. само Советское государство не обанкротилось, необходимо разрешить проблему госаппаратов, проблему завоевания этой среды, преодоления ее психологии и вражды. Это значит, что проблема эта может быть разрешена только в борьбе. Каково настоящее положение. Надо прямо признаться, что в этой борьбе до сих пор – мы биты. Активна и победоносна другая сторона. Неудержимое раздутие штатов, возникновение все новых и новых аппаратов, чудовищная бюрократизация всякого дела – горы бумаг и сотни тысяч писак; захваты больших зданий и помещений; автомобильная эпидемия; миллионы излишеств. Это легальное кормление и пожирание госимущества – этой саранчой. В придачу к этому неслыханное, бесстыдное взяточничество, хищения…»

Эх, человеческую натуру так просто не переделаешь! Но все-таки загнать эту, как выразился Дзержинский, «саранчу», в жесткие рамки надо. Иначе и в самом деле выжрут наше государство изнутри.

Незадолго до отъезда в отпуск снова беспокою Феликса Эдмундовича.

– Поскольку сам настоял на том, что в основу пятилетнего плана должны быть положены государственные целевые программы, то мне и показывать товар лицом, – говорю ему после взаимных приветствий. – Планово-экономическое управление берется за разработку, в порядке эксперимента, первой такой программы. И это будет программа подъема материального и культурного уровня трудящихся.

– Почему именно такой выбор? – председатель ВСНХ несколько удивлен. – Вы же понимаете, что костяк индустриализации – это подъем тяжелой промышленности. И не вы ли все уши прожужжали мне о том, какое критическое значение для нас имеет развитие собственного машиностроения?

– Все это так, и мимо этих вопросов мы никак не пройдем, – соглашаюсь со своим шефом. – Но ведь мы собираемся развивать тяжелую промышленность, выпускать машины и оборудование вовсе не ради их самих, а, в конечном счете, для людей, для наших советских граждан. Да и с политической точки зрения тот факт, что первой государственной программой станет именно эта, будет иметь немаловажное значение.

– Как раз потому, что данный вопрос политически действительно важен, вы рискуете навлечь на себя большие неприятности, если окажется, что в своей программе возьмете на себя невыполнимые обещания, – обеспокоенно замечает Дзержинский. – Тем более, что есть обоснованные опасения насчет источников необходимых накоплений для финансирования индустриализации. Как бы их не пришлось брать за счет замедления или даже остановки роста народного потребления!

– Совершенно верно, риск тут есть, – если бы знал Феликс Эдмундович, что в нашей реальности без значительного сокращения потребления населения дело индустриализации не обошлось! – И чтобы свести его к минимуму, упор в программе будет сделан на качественные показатели. Будут предусмотрены значительные преобразования в образе жизни советского человека: ликвидация неграмотности, расширение неполного и полного среднего образования, значительный рост высшей школы, электрификация села, реконструкция городской жилищной среды – обеспечение домов и квартир электричеством, водопроводом, канализацией, газоснабжением, улучшение санитарно-гигиенических условий, расширение медицинской помощи и так далее. Разумеется, и количественный рост тоже будет предусмотрен: увеличение выпуска изделий пищевой промышленности, улучшение снабжения одеждой, обувью, мебелью, предметами домашнего обихода. По строительству жилья, ввиду намечаемого значительного роста городского населения, придется пока ставить задачу не ухудшить обеспеченность горожан квадратными метрами жилой площади. Планируется так же начать выпуск первых партий современной бытовой техники…

– И тем не менее, – прерывает мои объяснения председатель ВСНХ (да, теперь же мой начальник еще и член Политбюро!), не оставляя своей обеспокоенности, – вы представляете себе последствия, если мы обозначим такой вот замах, а на поверку выйдет пшик?

– Вот как раз поэтому считаю необходимым разработать первой именно эту программу, – твердо гну свою линию. – Ведь тогда мы сможем точно определить, что надо будет заложить в остальные программы – по строительству, по машиностроению, по развитию топливно-сырьевой базы, по сельскому хозяйству и т.п., – чтобы тем самым обеспечить с материальной точки зрения исполнение целевых установок программы по улучшению уровня жизни.