Елена Горелик - Своя гавань Страница 26

— Обошлось же, — пожала плечами Галка.

— Обошлось, верно. А страх как был, так при мне и остался. Даром что ты выкрутилась. И тогда, и потом.

— Так, — мадам капитану уже всё было ясно: у Пьера, этого великолепного пиратского канонира, на поверхность повылезали разные там комплексы. — Ну, и что ты дальше собираешься с этим делать, брат? От себя всё равно не убежишь. Остаётся или бороться, или сдаться.

Пьер вздохнул и стукнул тяжёлым кулаком по планширу. Можно было только удивляться, как этот без преувеличения очень сильный и опасный боец — а другие среди пиратов просто не выживали — умудрился остаться всё тем же наивным мечтателем, который в семнадцать лет пустился за море, чтобы повидать мир, казавшийся ему прекрасным. С тех пор минуло немало лет, Пьер нажил шрамы на теле и раннюю седину на висках, придумал самое разрушительное оружие этого времени, а в душе так и был всё тем же мальчишкой.

— Мы вот в Марсель идём, — сказал он, когда понял, что отмолчаться не получится. — Там до Тулона рукой подать, хоть по морю, хоть по суше. Боюсь я, Алина. А вдруг из моих там и в живых уже никого нет?

— Может и так быть, что всё как раз хорошо, — сказала Галка. — Тебе кое в чём полегче, братец. Ты хоть можешь надеяться на лучшее…

— Ну, да, а ты точно знаешь, что из твоей родни никого нет, кроме брата, — согласился Пьер. — А мне бы на твоём месте легче было.

— Так что же ты всё-таки решил?

— Ну… Что бы ни было, я тут всё равно не останусь. Дел-то ещё сколько — в Сен-Доменге…

Удачный рейд, трюмы, полные добычи… Но не было у Галки сейчас того же чувства, что после Картахены — мол, вышла на финишную прямую. А было неприятное предчувствие, будто она входит в тёмный лабиринт. И один Бог знает, что там.

Как французы прознали о подвигах пиратов Сен-Доменга до их прихода в гавань Марселя — оставалось загадкой. Но факт есть факт: город встречал победителей Алжира торжественным орудийным салютом: три залпа из двадцати пушек, гром от них разнёсся на несколько миль вокруг. А на набережной собралась радостная толпа горожан, желавших поглазеть на знаменитых вест-индских флибустьеров, которые так много сделали для прекрасной Франции. Разгромив флот Алжира и разорив их базу, пираты попросту на несколько ближайших лет обезопасили южное побережье Франции от набегов мусульман. А это уже много значило. Почти все освобождённые пленники-французы были родом из прибрежных городков вроде Сен-Тропеза, Канна или Сан-Рафаэля. Так что радость марсельцев была вполне объяснима. А уж когда месье комендант позаботился встретить пиратскую адмиральшу и её офицеров, высадившихся на пирсе, строем почётного караула, народ просто пришёл в восторг. Так до сих пор встречали только иностранных принцев или полководцев-триумфаторов…

— Огонь, вода и медные трубы, — сказал Влад, когда Галку, Джеймса и господ капитанов наконец проводили в шикарную резиденцию, специально отведённую для почётных гостей. Здесь пираты наконец-то смогли вздохнуть свободно: эти почести, конечно, приятны, но чертовски утомительны. — Первое и второе испытание кое-как прошли, зато третье — самое сложное.

Джеймс снял шляпу и обмахнулся ею, переводя дух.

— Думаешь, не выдержим? — спросил он.

— А тут и самые сильные вояки, бывает, ломаются, — сообщил своё мнение шевалье де Граммон. По такому торжественному случаю он изволил побриться и одеться, как подобало дворянину. — Кто читал Макиавелли?

— Обижаешь, приятель, — усмехнулась Галка. — Кто ж возьмётся руководить страной, не читав этого классика лицемерия и государственного цинизма? Кстати, на свой счёт я более-менее спокойна.

— Интересно, отчего же? — с непередаваемой иронией поинтересовался Граммон.

— Слишком хорошо знаю свою видовую принадлежность: змея подколодная обыкновенная. Отсюда все наезды на пытающихся меня унизить и всё презрение к явным льстецам.

— Ну, тут, в этой Франции, хватит и тех, и других, — хмыкнул Билли. — Змея, говоришь? Может, и так. Только приехала ты в такой змеючник, что прямо скажу — не завидую. Съедят. А не съедят, так искусают до крови.

— Можно подумать, ты здесь бывал, — поддел его Геррит.

— Не бывал, но много слышал от знающих людей, — Билли развернулся к нему лицом. — Если бы не ремонт и не пленных переправить, я бы сюда вообще не пошёл. И Алину бы отговорил… Не нравится мне здесь.

— Слава не греет?

— Да ну её, эту славу, в… болото! — вспылил Билли. — И тебя, Рок, с твоими подковырками тоже! Вот правильно Воробушек сделала, что выбрала для нашей гавани остров подальше от всех этих королей с герцогами. От них и без того одна головная боль, а ежели у них под боком жить — вообще спасайся кто может.

— Билл, — совершенно серьёзно сказала Галка. — Я с тобой согласна на все сто, но политика есть политика. Думаешь, я не знаю, что из себя представляет Версаль? Тоже наслушалась от бывалых людей. И д'Ожерон, покойник, тоже просвещал меня на этот счёт, и Этьен… Короче, гадючник ещё тот, ты прав. Но вот какая загвоздка… Если мы хотим, чтобы Сен-Доменг и дальше оставался нашей гаванью, то мне так или иначе придётся сунуться в версальский серпентарий. А может, и кое-кому из вас. За компанию. Вы ж не бросите меня одну на съедение этим драконам? — тут она позволила себе грустную улыбку.

Граммон ехидно усмехнулся, собираясь, видимо, сказать что-нибудь колкое, но его словам не суждено было прозвучать. В просторную комнату, где с удобством расположились пиратские капитаны, с невероятно важным видом вошёл нарядно одетый тип. Судя по всему, здешний дворецкий.

— Господа, — церемонно поприветствовал он присутствующих. — Его превосходительство адмирал д'Эстре имеет честь пригласить вас на обед.

— О! — воскликнула Галка. — Адмирал здесь?

— Здесь, мадам, — подтвердил дворецкий. — Это его дом. Я провожу вас.

— Обед у адмирала, — тихонечко хихикнул Влад, когда этот важный месье провожал их по коридорам и лестницам. Без экскурсовода тут и впрямь можно было заблудиться. — Не знаю, как вам, а мне почему-то Тортуга вспомнилась.

— А ты как думал? — Джеймс тоже, как и Влад, перешёл на русский язык: слишком много лишних ушей. — Сейчас мы, как и на Тортуге, будем торговаться с властями до седьмого пота насчёт цены добычи и процента их доли. Разница лишь в масштабах события: там речь шла о сотнях тысяч, а сейчас — о десятках миллионов…

…Сорок миллионов ливров. Именно в такой сумме исчислялась пиратская добыча, привезенная из Алжира. А по закону портовый сбор во Франции составлял десять процентов. То есть, четыре миллиона как с куста. Плюс, пришлось «позолотить ручку» нескольким должностным лицам, включая самого адмирала, иначе пиратскую добычу обложили бы ещё и драконовскими налогами. Всё-таки, это не дикая Вест-Индия, а цивилизованная Европа. Но и оставшаяся сумма — тридцать четыре с лишним миллиона — была настолько огромна для флибустьеров, что эта цифра даже мало у кого в голове умещалась. Марсель и Тулон несколько дней стояли на ушах от пиратских гулянок! Местные жители, конечно, частенько бывали свидетелями возвращения матросни из походов, однако по сравнению с гостями из-за океана тутошние морячки оказались просто шпаной. В связи с чем Галке потом пришлось человек пятьдесят вытаскивать из тюрем, куда они по обыкновению загремели за слишком уж буйный загул… Пьер всё-таки нашёл сестру, и даже в Тулон ехать не пришлось: оказалось, она давно замужем за плотником марсельской верфи. Тот не очень-то обрадовался явлению шурина-пирата, но всё же согласился, чтобы Пьер квартировал у них в доме. И старший канонир флота Сен-Доменга на радостях закатил пир на всю улицу… Словом, жизнь шла своим чередом. Галка даже удивлялась, что французские власти почти не вмешиваются в её собственные дела и дела её братвы. И что Версаль ничем пока себя не проявил. Потому она, мысленно крестясь, постаралась форсировать ремонт своих кораблей, повреждённых во время боя с алжирцами, и управилась в десять дней вместо запланированных двух недель. Но…

Как говорится, человек предполагает, Бог располагает, а чёрт всё портит.

— Этого я и боялся.

Джеймс с самым мрачным видом вернул жене письмо. Красивый каллиграфический почерк, гербовая бумага, печать королевской канцелярии. Приглашение от короля Франции. К этой бумаге, между прочим, прилагались четыре кареты, целый штат прислуги и почётный эскорт — личная гвардия его величества! Такое приглашение не игнорируют.

— Эх… — вздохнула Галка. — Накаркала… Придётся ехать.

— Кого ты думаешь взять с собой в качестве свиты? — спросил Джеймс. Он не ждал ничего хорошего.

Галка, немного подумав, ехидно заулыбалась…

4. «Всё могут короли…»

1

Дама в штанах! В высоких сапогах испанского фасона, кожаной длиннополой безрукавке, батистовой мужской рубашке с кружевами. И при оружии. Дама-пиратка. Дама-генерал!.. Добрые марсельцы не рисковали показывать на неё пальцами, когда она проходила по улицам — одна или в сопровождении своих головорезов. Но разговоров теперь будет на год вперёд, это уж точно. Это ж надо — такое диво прикатило! Удивительно: и как её слушаются эти чёртовы разбойники? Они что, провозгласили её своей королевой?.. Марсельцы недоумевали, раздражались. Негодовать пока не было особых причин — подумаешь, пьяные матросы разнесли парочку припортовых кабаков, эка невидаль! — но приятного всё равно было мало. Даром, что пираты прогуливали в тавернах целые состояния, обогащая тем самым добропорядочных подданных его величества. И всё же, когда прошёл слух об отплытии пиратской эскадры, на набережной гуляло подозрительно много народу. Такое событие — и пропустить? Да на тебя самого будут пальцем показывать и похохатывать: мол, проворонил зрелище, которое раз в невесть сколько лет и увидишь!