Александр Сигачев - Иное средневековье Страница 26

— А… Так уж как годик с лишком пропали… господин… Что ж сотворилось-то с вами… никак ведьмино проклятие… — причитал Ерс.

— Год?!

Плохо… Очень худо будет, ежели обнаружат другие. А Ерс однозначно всем тотчас растрезвонит… Необходимо нейтрализовать его на время побега. И я знаю как!

— На колени, смерд! Да как ты посмел, пёс шелудивый, сомнения в свою душонку запустить?! Грешник!

Я сделал жест указательным пальцем в сторону пола, так здесь обычно показывали необходимость поклониться.

— Простите господин! — Ерс в страхе кинулся на пол с таким звуком, словно упал на него, а не становился в поклон.

Резко схватив машину времени я со всей дури засадил ей Ерсу по затылку. Тот, удивлённо крякнув, медленно замотал головой, при этом тяжело дыша. Никогда не бил людей тяжёлыми тупыми предметами по голове, по идее он должен был потерять сознание. Очевидно, что я недостаточно сильно ударил. Что ж повторю попытку, главное не попасть в отдел мозга контролирующий дыхание, а то ведь и убить можно. А у нас историков, как-то не принято убивать людей прошлого, хоть это самое прошлое и невозможно изменить.

Вновь размахнувшись, я обрушил на его и без того бедную голову псевдоларец. В этот раз он мгновенно рухнул навзничь. Успешно! Хорошо, если я его не убил.

— Давай же Ерс, я на тебя надеюсь, — прошептал я и, склонившись, померил его пульс. Живой! Однако голова у него будет сильно болеть после того, как очнется.

Сорвав с него грязную вонючую рубаху, я порвал её на ленточки так аккуратно, как только мог. Заломив его руки за спину, я крепко связал их. Остальные затолкал ему в рот в качестве кляпа. Вряд ли этого хватит. Подтащив его тяжёлое тело к сундуку, я с трудом свалил его туда. Ну и откормили же детину.

Большинство людей в этот период страдали от голода и нехватки витаминов. К основной массе личных слуг феодалов это не относилось, ведь они предпочитали держать в своём окружении физически крепких людей во избежание нападений на них. К тому же еды им всегда хватало, и они в основном расплачивались ей со своими слугами.

Крышку, пожалуй, не стану закрывать, а то несчастный ещё чего задохнётся. Пока хватит, чтобы сковать его движения, так как громила с трудом туда поместился.

Итак, направлюсь-ка в его комнатушку и возьму оттуда нужную одёжку. Насколько я знал, у Ерса имелся плащ, так как я частенько посылал его с письмом, либо посылкой в соседние деревни. Скорее всего, даже не придётся подкупать стражу, просто прикинусь Ерсом, а голос изменю и скажу что прихворал. Меня даже не станут проверять, так как в этом времени болезней боятся все поголовно, от папы Римского до простого раба. Естественно, я был снабжён экстренной аптечкой, на случай инфекционных заболеваний. Ну, не имеет значения. Путь отсюда отныне полностью открыт и ничто не мешает мне покинуть замок.

Спуск по винтовой лестнице казался самым долгим в жизни. Ведь внизу мог кто-то стоять или просто проходить мимо. Волновало не только это. С Ерсом возможно было договориться, а вместо этого я оглушил его сверхтонким научным прибором. Сказывается влияние данной социальной среды. За целостность компьютера беспокоится незачем. Он рассчитан и на большие воздействия. Ведь алмазные наносхемы не так-то просто сломать.

Достигнув низа башни, я аккуратно выглянул из дверного проёма и повертел головой по сторонам. Кажется, никого нет. Прошмыгнув в каморку Ерса, находившуюся напротив, я затворил хлипкую дверку. Она была наспех сколочена из обломков досок, и сплошь испещрена щелями, так что любой случайный прохожий мог без особого труда заглянуть внутрь. Коль так, то нужно поторопиться.

Плащ висел на самодельном крючке, его полы почти касались земли. У него имелись даже пуговицы, сделанные из обструганных веточек, привязанных к ткани. Кроме него, здесь находился лежак, на котором валялась импровизированная подушка, представляющая собой изрядно порванный кусок ткани набитый соломой, торчавшей изо всех дыр. Как на таком заснёшь? Ужасно, ужасно… Но мне сейчас не до этого.

Накинув плащ, и хорошенько упрятав под него руки, крепко державшие ларец, я уже с меньшей опаской вышел во внутренний дворик для слуг и чернорабочих.

В отличие от тихих и тёмных проходов замка, где гуляли одни сквозняки, здесь с самого утра кипела работа. Несколько служанок безуспешно пытались выловить вырвавшегося петуха. Петух не курица, яиц не несёт, а значит, его ощиплют и пустят в суп. А ведь я мог бы занять его место, будучи пойманным стражей и преданным не слишком-то справедливому суду, мало чем отличавшимся от выборов жертвы в праздник жертвоприношения первобытных племён. Тут работала «Презумпция виновности», как я её обозвал.

Хорошо, что историкам не выдают табельное оружие, иначе моя паника могла перерасти в побоище с многочисленными жертвами. Кстати, нужно раздобыть оружие, коль скоро уж я собираюсь вести жизнь бродяги в ближайшие шесть месяцев. Дороги здесь небезопасны, если выразится точнее, то крайне опасны, леса просто кишат разбойниками, а крупные города ворами и убийцами. Наиболее безопасные места — это монастыри и тихие деревушки. Что ж, околачиваться подле них в ожидании техников, это, пожалуй, наилучший вариант.

Теперь перейду к описанию бытовой жизни простых крестьян. Хоть и бродяг они не шибко уважают, всё же сборщики налогов им ненавистнее всех и вся. Есть и ещё куча плюсов: например, не надо регулярно ходить в храмы, ведь за бродягами никто не следит в этом плане. Какое же счастье, в наше время ещё можно было пару раз в год навестить подобные места. Однако средневековые храмы и священнослужители вызывали у меня максимум отвращения. На службах они частенько рыгали, пукали, приходили пьяными и ругались площадной бранью, которой и самый матёрый сапожник отродясь не слыхивал. Ах, как здорово поворачиваются события или это исключительно моё позитивное мышление? Продолжу думать в подобном направлении, так всегда лучше.

Тихо пройдя мимо всей этой суматохи, я оказался у ворот. Как обычно они были отворены, а металлическая решётка поднята. Однако она могла очень быстро опуститься в случае нападения врагов. Ерс был немого выше меня и гораздо плечистее, но под плащом разница не столь бросалась в глаза. Оставалось только прибавить хрипотцы в голосе, и вряд ли кто-нибудь заподозрит неладное.

Двоих стражников, а они всегда стояли у ворот парой, звали Волт и Голт. Я всегда посмеивался над их именами. Ведь здесь я звался Гансом. Я сам выбрал себе это имя как часть легенды. Ну, им всегда невдомек, что тут смешного и правильно, они же не из двадцать третьего столетия, где такими экзотичными именами называли тигров в общественных зоопарках Эстонии.

Немного нагнувшись, я заковылял в направлении выхода. Когда же я достиг ворот, они оба обернулись, и принялись тщательно всматриваться.

— Эй! Ерс, ты что ли? — спросил Волт.

— Ахх… — прохрипел я и театрально прокашлялся, затем хрипло откликнулся. — Да, я…

— Что это с тобой?

— Прихворал немного… Воды холодной колодезной хлебнул … — я покашлял ещё.

— А куда путь держишь? — теперь они с опаской посматривали в мою сторону и старались отстраниться. Плохо, что спросили именно это. Но и здесь, есть один манёвр.

— Да в деревню к лекарю… авось он меня подлечит,… хозяин разрешил,… говорит, пошёл вон хворый,… ну я и пошёл… — невнятная манера речи Ерса на удивление легко копировалась.

— О! — вдруг встрепенулся Голт. — Раз уж туда идёшь, исполни-ка просьбу нашу, — почти повелительно приказал он.

Что бы они ни жаждали, я просто уйду восвояси, ничего не выполнив. Пускай просят.

— Помогу чем смогу… — коротко просипел я.

— Поговаривают, в деревне смутьян завёлся. Давеча дюжину послали разузнать, как там и что. Да всё нет их… Коль уж ты туда пошёл, посмотри по сторонам, что с ними сталось… Небось с деревенскими пьянствуют.

Смутьян? Интересно, возобновлю свою деятельность с данного инцидента. Давно на повешении не был. Баламутов и им подобных чаще вздергивают на ближайшем суку, да так и оставляют в укор другим.

— Хорошо… как скажете… А… это… звать-то смутьяна как, не слыхивали? — спросил я.

Эти два болвана даже его имя не назвали, не кличут же его прямо «Смутьяном». Да и сваливать пора бы уже.

— Вроде б… как же этого окаянного кличут?! — Волт обратился к Голту.

— Странное имя… как это… «Гитлер» кажись. — При этом Голт так напрягся, словно решал сложное дифференциальное уравнение.

— Точно! — Просиял Волт. — Гитлер!

Никогда не слышал подобного имени в местных краях. Кто же этот Гитлер? Иностранец? Нет, нет, вернее сказать иноземец, в данный период истории людей скорее идентифицировали по земельному признаку, а не по принадлежности к государству и гражданству.

— Рад помочь служивым, — крякнул я напоследок и не торопясь вышел наружу. Оба простачка помахали мне на прощание.