Колхозное строительство 5 (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович Страница 26

Последние известия. Веяния моды, наконец, достигли и далёкой Шотландии.

Мужчины надели мини…

— Петрос Мушегович, это точно?

— Уважаемый министр, почему волнуешься? Зачем, а? Петрос сказал — будет, значит, будет! Ты, Пётр Миронович, что просил? Лучшего повара, который приготовит лучшие блинчики? Так?

— Так это — русская национальная еда.

— Смешной человек! А пельмени — китайская. Какавик Тамракян лучше всех в мире делает блинчики.

— С икрой?

— Э, зачем опять ерунду спрашиваешь? С икрой, с творогом, с мясом, с грибами, с ягодами. Просто самые лучшие в мире!

— В Италии…

— Ц-ц-ц, в Италии, в Шмиталии! Не бойся. Пётр Миронович, ты увольняйся давай. Песни пиши, книжки. Вся страна спрашивает, когда будет третий «Рогоносец»? Дети всего мира спрашивают, когда будет пятый «Буратино»? Меня друзья спрашивают, когда будут новые песни на русском языке? Зачем тебе обо всех думать, зачем сердце жечь? Думаешь, это сельское хозяйство без тебя завалится?

— Думаю.

— Ну, завалится немного. Жило же без тебя! А так ты завалишься. Год назад щёчки были, блеск в глазах — сейчас худой как смерть, и смерть в глазах. Послушай совета мудрого человека: вернёшься из Италии — и увольняйся. Всех орденов не заработаешь.

В Италии не тишь и благодать. Тут кирдык чего творится! Студенты воду мутят, и по-взрослому. В этом году начались волнения в ряде университетов Северной Италии. В ходе протестов, вызванных увеличением платы за обучение и планами министерства образования по восстановлению ограничений на поступление в высшие учебные заведения, университетские корпуса в Милане, Тренто и Турине были захвачены студенческими отрядами. Полиция их выгнала. Тогда четыре тысячи человек — студенты, боевики праворадикальных организаций — собрались на римской площади Испании. Лидеры призвали отбить университетские здания и возобновить оккупацию. Против демонстрантов был выдвинут моторизованный кордон полиции. Студенты стали бросать камни. Разгоревшееся столкновение быстро расширилось и перекинулось в район Валле Джулия. Ожесточённые бои продолжалось несколько часов. К концу дня боевики с неофашистами сумели захватить здание юридического факультета, а леваки — филологического. Ранения получили четыреста семьдесят восемь студентов и сто сорок восемь полицейских, арестованы двести семьдесят два человека, сожжено восемь полицейских машин.

Но это чуть севернее. Здесь, во Флоренции, почти спокойно. Люди, в том числе и туристы, ходят по городу, ротозейничают. Китайцев почему-то нет — зато видны послушные ряды немцев и галдящие громче гида пиндосы. Ещё легко отличить скандинавов — они в светлых одеждах, со светлыми волосами, и на голову выше итальянцев. И чем их там кормят?

Пётр с Биком носились по магазинам. Не до красот! Они сняли ресторан, рыкнули на хозяина, чтобы не мешался под ногами, и поставили к плите Какавик Тамракян с дочерью. Кто из них мать — ещё догадаться надо. Обе толстенькие и в белых колпаках. У матери — Какавик — нос побольше.

— Пётр Миронович, а куда блинчики складывать? — пипец.

— А в этом ресторане нет подносов?

— Вы во дворце именитым гостям будете подавать мои блинчики на этом? — И руки в боки.

Твою ж! А ещё дорогой ресторан. Какая-то пластмассовая кривоватая хрень. Дёрнули хозяина — звиняйте, ананасьев немае.

— Марсель! В этом городе должны быть антикварные магазины!

— Петья, там дорого. Нам надьё многа.

— Жадина ты! Твоя Мишель будет биться за честь СССР, а ты копейки считаешь.

— Жадинья я? Пойшли.

Вот и носятся. Нашли в третьем. Золотые — три штуки. Серебряные — пять штук. Двадцать миллионов лир.

— Сколько это? — Пётр всё не привыкнет к изобилию нулей.

— В чём? — Бик достал чековую книжку.

— В долларах.

— Двадцать тысяч чуть больше.

— Ну ни хрена себе.

— Я жадинья? Жадинья — ти. А в чём пить шампанский?

— Тут всё нормально. Взяли с собой, — и не только бокалы. Ещё прихватили «Советское шампанское», полусладкое и сладкое. «Абрау-Дюрсо». Когда с президентом де Голлем пили их «вдову», Тишков чуть не давился. Кислятина! За что деньги дерут? У нас это столовым уксусом зовётся. Взяли и запузырили туда газики — и кому лучше стало? Как там эта бабка сказала про русских гусар, когда они выгребли все запасы её шампусиков из ресторана: «Пусть им. Они ко мне ещё вернутся». Даже не сомневался Пётр, когда отведал: гусары вернулись, разгромили ресторацию и попробовали подавальщиц — может, они лучше уксуса. Чем закончилось, вдова не сообщила. Пушкин в «Евгении Онегине» сообщил. Нет, не там, где «вина кометы брызнул ток», а там, где воспитатель водил Евгения гулять в Летний сад. У каждого русского дворянчика был воспитатель-француз. Миллион французов? Ух, надоело кислятину пить.

Пётр попробовал придать показу мод от СССР и Дольче Габанова официоза. Задействовал все возможные рычаги, и даже не очень возможные. И ведь получилось! Бик заманил на показ Жоржа Помпиду с помпидуршей и приёмным сыном Аленом. Ещё сработал на пять с плюсом де Сика. Он залучил на показ почти короля — сына графа Барселонского Хуана Карлоса, некоронованного ещё монарха Испании. Каудильо Франсиско Франко провозгласил реставрацию монархии — но не позволил занять престол претенденту, графу Барселонскому, а предусмотрел передачу короны после своей смерти сыну графа Хуану Карлосу, внуку короля Альфонса XIII. И даже с женой Софией Греческой, дочерью короля Греции Павла I из династии Глюксбургов, недокороль пожаловал.

Джованни Леоне, премьер-министра Италии заполучить не удалось — бился со студентами, а вот «почти коммуниста», одного из лидеров социалистической партии и по совместительству президента Итальянской Республики Джузеппе Сарагата, пригласили, и он приехал вместе с женой — черноволосой красавицей Джузеппиной Боллани. Ещё бы эта модель пропустила такое мероприятие!

Послов и министров перечислять не стоит. Просто — много. Ведь неординарное событие предстоит. А ещё и «Русские идут». Андрей Александрович Романов с сыном тоже почтили своим присутствием — Пётр ведь их не обманул, прислал приглашение от Ильича посетить Родину-мать. Приехало одиннадцать человек. Погуляли по Ленинграду, отметились в Кремле, попросились на Мамаев курган, один из самых больших монументов в мире посмотреть. Дали интервью всем мировым СМИ, что страшно рады и возьмут попечительство над тремя детскими домами. Завалят их на хрен плюшками — а трёх девочек прямо сейчас начали удочерять.

И чего боялись? Чего слюной на Политбюро брызгали некоторые товарищи? Брежнев после интервью пообнимался со всеми и наградил орденами Дружбы. Договорились дружить «домами».

Событие тридцать третье

— Где шили костюмчик?

— В Париже.

— А далеко это от Бердичева?

— Семьсот километров.

— Надо же, какая глушь, а как шьют!

Теперь о действующих лицах, ради кого и затевалось. Мэтры и восходящие звёзды явились не одни: у каждого спутник, а то и несколько. Причём чаще всего этот «плюс» был известнее самого приглашённого. Например: после утраты своей любимой «вешалки» Одри Хепберн Юбер Живанши, он же граф Юбер Джеймс Марсель Таффен де Живанши переключил своё внимание на Жаклин Ли Бувье Кеннеди. Вдову. Сейчас бедняжка Жаклин решила уехать из «этой проклятой страны», на днях выходит замуж за Аристотеля Онассиса — свадьба уже назначена на 20 октября 1968 года. Вот вдвоём и составили компанию Юберу.

Ив Сен-Лоран, главный кутюрье дома «Диор», изволил явиться со своей музой и верной клиенткой на протяжении многих лет Катрин Денёв. Одета Муза в платье из его коллекции 1968 года. Позавчера он предложил стиль «сафари» — модели из хлопка по мотивам колониального костюма. Ну, вот на такую вечеринку можно в этом прийти — а вот пройтись по городу… Это ведь бой нужен, что подол будет тащить. И не всё ещё! Коко Шанель на днях назвала Ив Сен-Лорана своим духовным преемником, впервые публично признав и высоко оценив его заслуги. Сейчас пришла под ручку — поддержать.