Последыш. Книги I и II (СИ) - Мах Макс Страница 26

— Нет, — усмехнулась княгиня, которая, видно, все понимала верно. — Во-первых, марки нет. Ее никто не упразднял, но она распалась в отсутствие правящего рода. Но род этот не Менгдены, и это, во-вторых. Во главе пятины стоит род Острожских, и, если до этого дойдет дело, тебе придется побороться за право называться Острожским и возглавлять Северную марку.

«Вот ведь! Не даром говорят, не было ни гроша, да вдруг алтын!»

— Каким боком я Острожский? — спросил он вслух.

— Во времена деда твоего деда из-за многочисленных перекрестных браков и формальных усыновлений, князем Острожским и графом Менгденом стали родные братья: Игорь и Михаил. Они оба были в большей степени Острожские, хотя крови Менгденов у них было тоже достаточно. Прямая мужская линия без единого перехода. Тем не менее, тогда титулы были разделены в последний раз. Михаил умер бездетным, и твой прадед — Ингвар получил оба титула, но уже твой дед являлся Острожским только на словах, поскольку по разным причинам сначала не мог, а позже не успел официально принять титул. После него единственными, кто имеет право на фамилию Острожский — были твой отец и ты. Князей Острожских официально не существует уже больше сорока лет. Через семь лет, когда пройдет полстолетия, род будет считаться угаснувшим, а Северная марка — упраздненной в связи с прекращением правящей династии.

«А правящая династия — это я, но за это еще предстоит пободаться. Дела!»

2. Десятое апреля1983 года

В тот день они проговорили с княгиней Кемской до двух часов ночи. Бармин был готов продолжать и дальше, но увидел, что женщина находится на грани обморока, и прервал это затянувшееся издевательство. Все-таки она не он. Женщина, к тому же нетренированная, и лет ей больше. Так что он счел за лучшее отправить ее отдыхать. Сам он тоже ушел к себе, но прежде прошел на кухню, нашел в холодильнике несколько толстых ломтей отварной говядины, Лотошинский[53] сыр, белый хлеб и клюквенный морс и устроил себе поздний ужин. Ложиться спать на голодный желудок ему решительно не хотелось. Однако, проспав после этого всего-ничего, — каких-то жалких три часа, — утром он встал, как ни в чем ни бывало, в привычные уже шесть часов и начал день с зарядки и бега. А сразу после завтрака, получив из рук полковника Кальф-Калифа обещанные княгиней документы, устроился в своей комнате и стал их тщательно изучать.

Княгиня рассказала ему накануне много весьма интересных вещей, но теперь, открыв первую же из полученных им папок, Бармин понял, что ее рассказ — это, всего лишь кроки[54], скетч[55] или, лучше сказать, скелет истории. Плоть же ее и кровь содержались как раз в тех документах, которые он сейчас читал, потому что недостаточно узнать, что «у твоего деда было три жены». Надо еще понять, что стояло за тем или иным браком. Кто были эти женщины, из каких семей они происходили, и какие связи — политические, экономические и кровные — возникли благодаря этому союзу. Размеры приданного, тексты брачных соглашений, фотографии и рисунки, сделанные во время свадебной церемонии, портреты главных участников и карты имений и вотчин. Здесь было все, что требовалось, чтобы войти в курс тех давних, но все еще не потерявших актуальности дел. А это множество людей, — мужчин и женщин, — входивших в ту или иную семью, род или клан. Их близкие и дальние родственники, чья роль в событиях оказалась, пусть не решающей, но немаловажной. Император и его окружение. Царедворцы и чиновники.

У Бармина голова пухла от обилия информации. Прочесть, понять, запомнить и оценить значимость для происходящего с ним и вокруг него, увидеть последствия избранного им образа действий и создать попутно сам этот образ действий. В общем, это оказалась, прямо сказать, адова работа, но у Бармина, слава богам, имелся немалый опыт как раз в сфере сбора и обработки информации, потому что именно с этого начинается любое научное исследование. А Игорь этих исследований за свою жизнь провел достаточно много. Но, как многократно случалось с ним в ту пору, когда он был ученым, в какой-то момент Бармин потерял счет времени и перестал следить за окружающим. И как-то так вышло, что он пропустил даже отъезд Ольги. Вышел к завтраку, а ее нет.

— Прошу прощения, Анна Георгиевна, — сказал, присаживаясь к столу, — а где Ольга? Она здорова?

— Вполне, — удивленно посмотрела на него княгиня. — Ольга вчера уехала, разве она с тобой не попрощалась?

Такого Бармин не помнил.

— Не думаю, — признался он. — Осмелюсь предположить, что она решила ко мне не заходить.

Такое вполне могло случится. Ольга, вообще, как-то отдалилась после того памятного вечера, когда ее отослала княгиня. Возможно, обиделась, хотя ей не за что было обижаться. Не всем домочадцам открываются по-настоящему серьезные семейные тайны. Однако, так или иначе, но сначала они перестали гулять по вечерам, а затем Игорь, увлекшийся исследованием своей генеалогии, окончательно перестал обращать на нее внимание, и вот результат — не заметил ее отъезда.

«Зря это я, наверное, — вздохнул мысленно Игорь. — Красивая девушка, мог, наверное, случиться секс, но теперь, по всей видимости, этого не произойдет».

Подумав об этом Бармин с удивлением обнаружил еще один немаловажный факт. С того самого дня, когда к ним приезжали Варвара и Елена, ему прекратили сниться эротические сны. Просто, как отрезало.

«Тогда, что это было?» — вопрос не праздный и достойный рассмотрения и анализа, но в тот день ему было не до этого, а потом события снова ударились вскачь, и понеслось. Так что ему быстро стало не до Ольги.

Десятого с утра, как и во все прочие дни, в замок доставили почту и среди прочего сразу два весьма настойчивых приглашения в гости. Персонально Игорю, и княгине Кемской, скорее всего, из вежливости. До этого дня ни их вместе, ни Игоря в отдельности, никто никуда не приглашал. Но дело было не только в том, что теперь вдруг взяли и пригласили, а в том, кто и куда. Глинские пригласили на день рождения дочери главы рода. Самой младшей из детей Нестора, дочери его пятой жены исполнялось шестнадцать лет, то есть по законам империи она становилась совершеннолетней. Серьезный праздник, да еще и в родовом замке Глинских — Глинском Кроме на реке Нерис около Сморгони. Любопытный знак внимания, можно сказать, многозначительный. Но второе приглашение оказалось не менее интригующим: Игоря приглашал в гости Конрад Менгден барон фон Лагна. Его замок располагался близ шоссе номер двадцать всего в пятнадцати километрах на запад от Нарвской крепости.

— Анна Георгиевна, — спросил Игорь, прочитав письмо, переданное ему княгиней, — вы знаете, кто он такой?

— Кажется, встречала его пару раз много лет назад, — задумалась бабка. — Подробностей не припомню, но, мне кажется, он какой-то дальний кузен твоего отца. В четвертой или пятой степени. В общем, седьмая вода на киселе…

— Наверное, надо будет съездить…

— Не наверное, а обязательно! — поправила его княгиня. — Уверена там будут и другие Менгдены…

3. Пятнадцатого-шестнадцатого апреля 1983 года

Замок Глинских оказался значительно больше и, по первому впечатлению, сильно старше Надозерья. Он напомнил Бармину виденные им в Польше и Германии замки, построенные в XII–XIII столетиях. Без реконструкции и позднейших перестроек здесь, впрочем, тоже не обошлось. Получилось более, чем хорошо. Мощно, монументально и внушает уважение к хозяевам. Этим же целям, как не трудно догадаться, служило и внутреннее убранство замкового дворца-паласа. Роскошно декорированные интерьеры: русская и западноевропейская живопись, античная и ренессансная скульптура, восточные ткани, уральский поделочный камень и китайские фарфоровые вазы.

«Богатый род» — отметил Игорь, проходя вместе с княгиней Кемской через анфиладу залов, чтобы, достигнув последнего в ряду, лично представиться князю и его женам, засвидетельствовать им свое почтение и заодно, — так уж был выстроен ритуал, — поздравить именинницу. Вообще-то, учитывая ее происхождение, эту тоненькую темноволосую и темноглазую девушку следовало бы назвать просто «виновницей торжества», но в Великорусской империи за днем рождения исторически закрепилось именно христианское название. Как синоним, но тем не менее.