Магия и пули - Анатолий Федорович Дроздов Страница 26

Федор полетел на третий день. Для начала сделал взлет с посадкой, а затем стал учиться разворачиваться в воздухе. Летал с восторгом. Взмыв с поля, он чувствовал себя птицей – свободной, не привязанной к земле. Такому ощущению способствовала конструкция «Фармана» – кабины у него не было совсем. Пилот сидел на кресле впереди крыла, мотор и винт располагались за спиной. Казалось, будто ты летишь без крыльев, как будто сам собой, и ветер бьет тебе в лицо. Холодный, к слову, пробирающий насквозь. Хотя в Париже осенью не зябко, как в Москве и Туле, но в воздухе довольно некомфортно. Федор купил себе кожаную куртку на меху, такие же штаны, ботинки с крагами. И шлем с очками – как без них? Голова не мерзнет, а холодный ветер не выжимает из глаз слезы.

Щедрый русский инженер (то, что он еще и князь, Федор умолчал), скоро стал своим на аэродроме. Отлетав урок, Федор приглашал инструктора и знакомых выпить по стаканчику вина. От халявы не отказывались. К слову, никакого предполетного контроля у пилотов не имелось, поддатых допускали к самолетам. Разве что лишь кто-то сильно перебрал. А стаканчик – это ерунда, кровь согреть – и только. В кафе Федор познакомился с Шарлем де Ньюпором[3], знаменитым летчиком и совладельцем авиастроительной фирмы. Похвалил его аэроплан и попросил разрешения на нем летать.

– А если разобьете аппарат? – засомневался Шарль. – У вас ведь нет «бреве»?

– Месье Юсупов уверенно летает, – вмешался выпивавший с ними инструктор. – «Бреве» получит на ближайшем показе для комиссии. Это лишь формальность. Пусть попробует.

– Перед полетом я дам вам чек на сумму стоимости аэроплана, – предложил Федор Ньюпору. – Если сломаю, построите себе новый.

– Давайте, – согласился Шарль. То, что летчик может сам разбиться, его не волновало.

Так Федор испытал «Ньюпор IV»[4]. Для начала научился им рулить, а после полетал. Аппарат ему понравился. Нет такого ощущения полета птицы, как в «Фармане», но зато скорость больше, а пилот сидит в закрытом фюзеляже. Что он и сказал его владельцу.

– Если нравится, построим и для вас, – предложил Ньюпор. – Эти аппараты популярны у военных. Покупала их Россия. Как вам предложение?

– Чек не хочет возвращать, – хмыкнул Друг. – Он его, вполне возможно, обналичил. Гробанулся б ты на старом аппарате, а ему бы прибыль.

– Принимаю, – согласился Федор. – Только я внесу в конструкцию небольшое изменение.

– Например? – насторожился Ньюпорт.

– Перед пилотом на капоте поставьте крепление для пулемета.

– Вы не сможете стрелять! – воскликнул француз. – Пули разобьют винт.

– Мы поставим на мотор синхронизатор. Пулемет будет стрелять после прохождения перед стволом лопасти винта. Ничего сложного в этом нет, нужна дополнительная деталь на валу мотора, соединенная тягой к спуску пулемета. Ладно, не будем это городить, а поступим проще: закрепим на основании лопастей металлические уголки, чтобы пули, попадая в них, рикошетировали в безопасную для пилота и аппарата сторону[5]. Да, придется пожертвовать частью пуль и полезной мощностью винта. Срок службы мотора тоже сократится, но это тот случай, когда цель оправдывает средства.

– Хм! – задумался Ньюпор. – Вы могли бы дать мне чертеж и описание конструкции?

– Что взамен? – улыбнулся Федор. Экий прыткий перед ним француз. Желает на халяву новинку получить.

– Что хотите?

– Мы запатентуем изобретение. На территории Франции права на него будут ваши, но вы обязуетесь за каждый винт с уголками переводить на мой счет некую сумму. Скажем, 20 франков.

– Согласен! – засмеялся Шарль. – Сомневаюсь, что вы на этом много заработаете. Аэропланов мы делаем десятки, на винты же, вроде ваших, спроса нет совсем.

– Война покажет, – хмыкнул Друг. – Винты будут выпускать тысячными сериями.

На том и порешили, Юсупов получил свой аппарат. Но перед этим многое случилось…

В тот день, приехав на аэродром, Федор стал свидетелем необычного события. Пилоты и ученики окружили распорядителя полетов. Федор подошел поближе. В центре круга, рядом с месье Леру находилась женщина – молодая, стройная, красивая. Распорядитель полетов ей что-то объяснял, в ответ женщина крутила головой. Сильный ветер относил слова, разговора было не расслышать.

– Что здесь происходит? – поинтересовался Федор у знакомого пилота.

– Баронесса Ларош требует допустить ее к полетам, – объяснил француз. – У нее имеется «бреве»[6]. Леру же против, говорит, что она не в должном состоянии. В сентябре Ларош с другом, Шарлем Вуазеном[7], разбилась на авто. Шарль погиб, баронесса пострадала. Леру не хочет доверять ей аппарат. Говорит, что не оправилась от травмы – телесной и душевной. Шарль был ее любовником.

– Понятно, – сказал Федор и стал наблюдать за спором. Леру занят, а без него к аэроплану не подпустят. Ларош все же настояла на своем: Леру махнул рукой и сделал знак помощнику. Тот поклонился женщине и повел ее к «Фарману». Федор подошел к распорядителю полетов и, переговорив с французом, направился к своему.

Ларош взлетела первой. Ее «Фарман», пробежав по полю, оторвался от земли и потихоньку полез вверх. Федор обратил внимание, что аппаратом баронесса управляла не сказать, чтоб уверенно. Дали отмашку и ему. «Гном» за спиной взревел, и «Фарман» покатился, набирая скорость. Колеса потеряли твердую опору, аппарат взмыл в воздух. Федор вел его вслед за баронессой. Маршруты для пилотов здесь проложены давно, все взлетают в едином направлении, а после или ходят по «коробочке», или выполняют собственное задание. Федору сегодня предстояло упражнение на дальность – преодолеть с десяток километров по прямой, развернуться над назначенной деревней и вернуться на аэродром. Его «Фарман» поднялся метров эдак до двухсот, баронесса забралась чуть повыше. Федор наблюдал за ней с опаской – вдруг внезапно повернет, и они столкнутся. Что тогда? Парашюты здесь пока не применяют, хотя их уже изобрели. Полетят они к земле, как ангелочки, только тем падение не страшно. А вот людям – очень неприятно.

Федор снизил аппарат, чтоб пройти под «Фарманом» Ларош. В этот миг баронесса повернула влево, сделав это слишком резко. «Фарман» вздрогнул и свалился в штопор. Со своего места Федор видел, как Ларош лихорадочно дергает ручку управления, судя по всему, женщина впала в панику. В этом состоянии ей из штопора не выйти,