Клан Одержимого - Адам Хлебов Страница 26

— Какие?

— Я не очень понимаю, что это значит. Наталия и Теодор. Он сказал, что ты поймешь. Что они значат?

Я задумался. Теодор? Наталья? Федор и Наталья!

Мои папа и мама!

В памяти ярко всплыли воспоминания о прошлой жизни. Москва.

Квартира на Лермонтовском проспекте, родители, работа. Выставка Фламандских живописцев в Пушкинском.

Меня словно обдало порывом сильного ветра и качнуло.

— Что с тобой Девитт на тебе лица нет? Кстати, Элайна тебе передала вот это.

Он протянул мне маленький клочок бумаги. Записка. Я растерянно взял ее у него из рук, но не стал разворачивать.

— Я очень тебя прошу — не обижай мою сестру, если не любишь ее, — лицо Себастиана было серьезным и сосредоточенным.

Я заглянул ему в глаза и протянул ему руку для рукопожатия.

— А что? — до меня дошел смысл его слов, — Даю слово, что не обижу и не дам никому в обиду Элайну.

Себастиан улыбнулся, пожал мне руку, и мы обнялись.

При этом мысли мои были заняты именами, который прислал Бартель Тиельманс.

Пожалуй, стоило побеседовать с этим монахом.

— Я поговорю с ним, — я кивнул в сторону здоровяка, — если я исчезну, то расскажи всё кассельхолдеру. Он будет знать, где меня искать.

Я поправил свою верхнюю одежду, нож и бодро направился к Бартелю.

Мы сидели с ним напротив друг друга за столом в единственной таверне в замке.

Она была скорее средних размеров. Народу в заведении совсем не было.

Хозяин, поставив нам по кружке эля удалился на кухню по своим делам.

Я молча разглядывал его широкое лицо, со скошенными скулами и очень низким лбом, как бы уходящим назад.

Приземистый череп вытянутый к затылку, покрывала аккуратно подстриженная рыжеволосая шевелюра. Толстые верхние и нижние губы прикрывали очень крупные зубы.

Я покосился на его огромные ладони. Если бы не светлый, почти молочный цвет его кожи, я бы сказал, что вижу перед собой руки гориллы.

Большая глиняная пивная кружка с ручкой в его пальцах казалась игрушечной посудкой из детского набора.

Бартель Тиельманс был, действительно огромен.

— Гхм. Я должен попросить прощения, — сказал монах, сделав небольшой глоток, — я не сразу понял кто ты и откуда.

— А кто я по-вашему, падре?

Монах тяжело вздохнул, огляделся по сторонам и убедившись, что нас никто не видит достал из своего кошеля мои часы и передал их мне.

— Савва, хреново, конечно, что тебе пришлось пострадать в Приказе Святой Инквизиции. Но знаешь, ты еще легко отделался.

Я молча одел часы на руку и убрал их под рукав.

— Короче. Ты уже понял куда ты попал, и что с тобой произошло?

— Не совсем понял, будет здорово, если вы мне объясните падре.

— Давай на «ты», зови меня Барт.

— Хорошо.

— Ты попал во временной портал, тебя перенесло из будущего в наше время в шестнадцатый век.

— Откуда ты знаешь? Тебя тоже перенесло?

— Нет. Я родился в своем времени, я живу и умру в своем времени.

— Тогда откуда знаешь, про Федора и Наталью?

— В Ватикане есть особая служба при Великом Инквизиторе, которая занимается такими как ты. Если мы не успеваем им помочь, то обычно их просто казнят местные. Мой родной брат Тиельманс, наместник Великого Инквизитора во Фландрии. У них есть таблицы. С датами и местом входа попаданца. Я давно тебя тут ждал. Два года. Я просто не сразу понял, что это ты.

— А часто к вам приходят или прилетают такие как я?

Он сделал еще один глоток и покончил с пивом.

— Примерно один раз в сорок лет.

— Зачем ждал?

— Чтобы предложить тебе варианты.

— Варианты?

— У тебя всего два варианта: или ты возвращаешься обратно…, — он умолк и отложил кружку.

— Или? — спросил я его.

— Или… — Бартель Тиельманс сложил один кулак над другим, а потом жестом крутанул их разные стороны, показывая, как откручивают шею гусю.

— Почему я не могу остаться?

— Ты тут не нужен. Каждый день твоего пребывания в нашем мире меняет ход истории в твоем.

— Каким образом?

— Ну ты уже накуролесил. Вчера ты убил несколько человек и спас несколько человек. Вероятно, что у одних больше не будет потомства, а у вторых оно может появиться.

— А что, все так серьезно меняется?

— Тебе лучше не знать, что произойдет с твоим миром если, ты тут побудешь еще месяц.

Я задумался. Мне было сложно осознать сказанное. Я не верил во все бредни про перемещения во времени, но факт оставался фактом.

Я сидел со средневековым монахом в средневековой таверне, за средневековым дощатым столом и пил средневековое пиво. Которое, кстати, было вполне себе приятным на вкус.

— Я вернусь в свое тело?

Монах помедлил с ответом. Посмотрел на меня.

— Видимо, да. По правде, я не знаю наверняка, что с тобой будет в твоем мире и куда ты вернешься. Оттуда никто никогда не возвращался.

— А что будет с Девиттом?…

*** *** ***

От автора. Если вам нравится книга, то вы можете поставить лайк и подписаться на мой аккаунт. Приятного чтения.

Глава 10

— А что будет с Девиттом?

— Девитт, скорее всего потеряет разум и станет дурачком. Полоумным. Блаженным. Но одно могу сказать точно — если ты там выживешь, то Девитт здесь тоже будет жить

— А если нет?

— То он умрет.

— Хорошо. Предположим, я не соглашусь. Я говорю предположим. Обрати на это внимание Барт. Предположим я не соглашусь и сбегу сейчас отсюда. Что тогда?

— Тогда Великий Инквизитор объявит venatio — охоту. Все, без исключения, кто тебе помогал будут убиты. От мала до велика. Все, кто словом или делом поддержал тебя с момента твоего появления.

— Тебя тоже? Ты же мне сейчас помогаешь.

Бартель сомкнул веки и кивнул, подтверждая, что его не пожалеют несмотря на его высокий сан.

— Меня в первую очередь.

— За что?

— За то, что допустил такую ситуацию и профукал твое появление. Кроме того, ты мне симпатичен. Они будут убивать до тех пор, пока не останется ни одного человека, который симпатизировал тебе.

— Жестко, — я приуныл. Я уже успел посчитать в уме, что мне я мог стать причиной гибели десятка человек.

Большинство из них ни в чем не виноваты. Среди них были Элайна и Дария.

— Если тебе в твоем мире было некомфортно, то я могу предложить тебе легкую смерть здесь.

— Да уж благодарю тебя, ты очень заботлив, — съязвил я на его предложение, чем его искренне удивил.

— Если ты не хочешь возвращаться в свой