Юрий Корчевский - Бей! Корсар из будущего Страница 27

– Тебе нельзя мыть голову и выполнять тяжелую работу. Через три дня покажешься вновь.

Бледный от волнения и пережитой боли, но довольный, парень ушел.

Забегая вперед, скажу, что через три дня я сменил повязку, осмотрев рану, а через неделю снял повязку и швы.

Посмотришь на него – парень как парень. Если не знать про его бывший косметический дефект, то и придраться не к чему.

Я подвел его к зеркалу. Юноша осмотрел себя внимательно, зачем-то потрогал уши. Уж не думает ли он, что они отвалятся? Молодой синьор захлопал от избытка чувств в ладоши.

– Ну уж теперь Петра точно пожалеет, что поспешила выбрать Антонио. Держите деньги, синьор, от всего сердца благодарю вас и желаю успехов.

Парень пятился к выходу и кланялся.

Ну что же, результатами я и сам доволен, как, впрочем, и двумя флоринами, позвякивающими в кармане моей куцей курточки.

Теперь пациенты стали появляться почти каждый день. Сказывалась людская молва. Самое тяжелое – начать дело.

Как только были пролечены, причем успешно, первые пациенты и народ увидел и убедился сам – на примерах знакомых, соседей, что помощь реальна, – люди потянулись ко мне.

Вначале я оперировал всякую мелочь вроде бородавок да оттопыренных ушей. Затем пошли более серьезные пациенты.

Как-то ко мне заявилась разодетая, увешанная драгоценностями синьора лет эдак тридцати пяти, заявившая, что ее не устраивает ее нос. Конечно, правильный нос в Италии – это «римский», с прямой спинкой. У синьоры же он был с выраженной горбинкой. Для жителей Кавказа он был бы вполне хорош, но только не в Италии!

Дама пожаловалась мне, что в высшем свете ее считают метиской, а не чистокровной жительницей Флоренции. Хотя и мать ее, и отец никуда дальше Падуи не выезжали.

Подумав, я решил попробовать. Коли уж взялся за гуж, не говори, что не дюж. Рисковал репутацией сильно: нос тонкий, горбинка выраженная. Да и вообще дама эта была телосложения хрупкого. А права на ошибку у меня нет.

Мы договорились на завтра, причем в лазарете моем ей предстояло провести не менее десяти дней. Единственное ее условие, которое я вынужден был принять, – это то, что ее служанка будет при ней. Она и сейчас пришла в сопровождении двух то ли слуг, то ли охранников.

Дама важно продефилировала со своей служанкой в мою комнату на следующий день к полудню, когда я, потеряв терпение и устав ждать, хотел уже уйти. Когда я посетовал на позднее появление, экспрессивная флорентийка немало удивилась:

– Разве сейчас не утро?

Наверное, привыкла спать до обеда. Я сразу же попытался поставить ее на место, заявив, что успех операции во многом зависит от выполнения всех моих требований. Сеньора поджала губки, но согласилась – выбора-то не было.

Напоив опием, я уложил ее на стол. Когда пациентка уже впала в бессознательное состояние, начал операцию. Поднял верхнюю губу, сделал разрез слизистой в месте перехода ее на десну. Задрал губу вверх, обнажив кости носа. При таком разрезе шовчик остается во рту, прикрытый губой, и снаружи не виден. Осмотрев и ощупав кости носа, долотом срубил кости, образующие горбинку. Опустив кожу, аккуратно ушил разрез. Сделав две турундочки, затолкал их в каждую ноздрю для придания носу правильной формы. Вроде все.

Я оглядел изменившееся лицо синьоры, перенес ее с помощью служанки на постель. Лед уже был приготовлен заранее, и я приложил его к ее носу, завернув в полотенце. Наказал служанке:

– Не позволяй синьоре подниматься и не давай зеркало. Неделю будет держаться синяк на лице, что может испугать твою госпожу. Поняла?

Служанка, темнокожая девушка, кивнула. Черные, как смоль, вьющиеся длинные волосы, быстрые движения рук и пылающие экспрессией глаза выдавали в ней энергичную итальянку. Хоть и темнокожая, но – не негритянка, просто кожа была смуглой, как у всех коренных жителей южных островов Средиземноморья. А вот с бюстом – слабовато. «Нет, определенно – до наших владимирских барышень ей далеко!» – отметил я с гордостью за славянок.

Дело сделано, и неплохо!

Я вымыл инструменты, руки и пошел отдыхать. Напряжение во время операции было велико, особенно доставалось рукам, которые должны оставаться твердыми и чаще – без всякой опоры. Я уже привык оперировать без ассистентов, без электрических ламп, без аппаратуры и хорошего наркоза, без антибиотиков и переливания крови.

Полчаса отдыха на кушетке восстановили силы, а потом кухарка позвала обедать.

На удивление, дама быстро пошла на поправку, но измучила своими капризами, пока была у меня в доме. То ей еда не та, то комары по ночам досаждают, то сквозняк. Я поражался терпению, с каким служанка старалась выполнить все ее прихоти.

И все-таки он настал, этот день, когда я снял швы и дал ей зеркало. Синьора долго и тщательно изучала изменившееся лицо, пытаясь отыскать недостатки, рассматривала лицо и так, и эдак, и в фас, и в профиль. Нос был хорош, и такой, какой ей хотелось – прямой, с ровной спинкой!

– Пожалуй, у тебя и в самом деле золотые руки, Юлий. – Почему-то меня все здесь звали на местный лад – не Юрием, а Юлием.

– Я бы еще хотела убрать морщинки вот здесь, – показала она указательным пальцем на маленькие складки – у носа, на лбу и около глаз.

– Синьора, сразу после одной операции нельзя делать вторую. Дай лицу отдохнуть хотя бы месяц, и тогда я сделаю подтяжку. Ты помолодеешь на пять лет.

– Просто замечательно! И когда можно прийти снова?

– Не раньше чем через два месяца.

Дама надула губки.

– А ты не уедешь?

– Не собираюсь пока.

Вот заплатила синьора хорошо. При первоначальном визите, оценив ее драгоценности, я назвал цену за «нос» пятьдесят флоринов, а получил – семьдесят, что несколько скрасило раздражение от ее капризов.

День я наслаждался отдыхом. Пациентов не было, и я решил прогуляться по городу.

Недалеко от рынка меня тронул за руку невзрачного вида худощавый синьор.

– Извини за беспокойство, не ты ли будешь хирург из чужеземцев, практикующий на виа де ла Роза?

– Он самый.

– Рад познакомиться!

Незнакомец протянул мне руку для пожатия и представился: Кардано Джероломо, врач.

– О! Коллега! Меня звать Юрий Кожин, я из Московии.

– Наслышан.

Незнакомец заметно заикался, глаза его как-то беспокойно бегали, не фиксируясь на собеседнике. Слышал я о нем от местных – вроде как у него не все в порядке с головой.

– Синьор, не хочешь ли попробовать мой новый метод лечения болей магнитом? Я открыл удивительные свойства этого вещества.

Слышал я уже о таком способе физиотерапии, только в мое время применяют не постоянные магниты, а электромагниты, со значительно более сильным эффектом.

– Нет, синьор, мое дело – оперировать, я не лечу травами и лекарствами, равно как и магнитами.

– Шарлатан! – неожиданно громко вскричал Джероломо и, плюнув в мою сторону, повернулся и заковылял прочь.

Я не ожидал столь бурной реакции флорентийского эскулапа. Ни фига себе у них доктора! С ним явно не все в порядке – самому надо бы внимание на голову обратить. Я сочувственно поглядел ему вослед.

Пару дней я занимался работой, правда, не обременительной для меня – удалял родинки, бородавки, рубцы.

Я уже освоился в городе, осмотрел улицы, площади, фонтаны. С удовольствием после работы гулял по мощеным улицам Флоренции, не рискуя утонуть в грязи. У нас на Руси, как это ни обидно говорить, после дождя дороги превращались в непроходимое болото, и городские улицы невозможно было пересечь, не имея сапог.

А во Флоренции, так же как и во всей Италии, даже после ливня можно было смело гулять, не испачкав башмаков. Лепота!

Меня стали узнавать на улицах, раскланивались при встрече. Но одна такая встреча закончилась для меня неожиданно. Должен сказать, что правитель Великого герцогства Тосканского – Франческо Первый Медичи, старший сын почившего Козимо Медичи, правителем был довольно жестким. Содержал большую и хорошо обученную наемную армию и городскую стражу. Преступность практически извел под корень, жестоко карая преступников. За серьезные преступления – в каменоломни, или гребцом на галеры, или – прямо на виселицу. Потому гулять, даже в ночное время, было довольно безопасно.

А вот мне не повезло – во время вечерней прогулки на меня напали.

Странное это было нападение. Навстречу мне спокойно шли два синьора. Приблизившись, они выхватили из-под полы мешок и накинули его мне на голову. Я попытался схватиться за нож, который носил на ремне под курточкой, но руки мои зажали мертвой хваткой, не дав и шевельнуться. Послышался стук подков, меня затолкали в карету, туда же уселись и похитители.

Странно, зачем я им понадобился? Если бы хотели убить, пырнули бы сразу. А тут – похоже на похищение. «Может – выкуп хотят за меня получить? – терялся я в догадках. – Так я пока не слишком много и заработал». Мысли, одна тревожнее другой, лезли в голову.