Ивакин Геннадьевич - Мы погибнем вчера Страница 27

– С запалом, Еж.

– Так можно бронебойно-зажигательной фигакнуть! – ответил Андрей. – Хотя, мне кажется, и обычной хватит! Огневая засада получится.

– А что? Неплохая идея! Можно попробовать!

– Значит, остаемся и принимаем бой? – дед нахмурился. Сюрпризы сюрпризами, но против роты или двух им все равно не устоять. Да и немцы не дураки. Подтащат минометы и накроют их тут. И поминай как звали.

– До рассвета час. Давайте-ка отдохнем. А там посмотрим.

И ни улеглись вповалку на кучах еловых веток вокруг костра, кое-как стащив грязную, мокрую одежду. А Юра и Вини остались караулить их сон.

Час сна это очень много и очень мало. Только закроешь глаза – и сразу надо их открывать. С другой стороны за этот час ты можешь прожить целую жизнь…Правда, очень короткую. Хотя и яркую.

Хорошо как видно ее…

Вот он опять стоит и медальон протягивает. Уставший молодой боец, лет восемнадцати – "Найди меня!" – шепчет. Тихо так шепчет. Виновато…

И спросить бы – где ты? – но зачем-то ком в горле. И слова любого невозможно сказать. Слезы душат. Только мычать в ответ. Ком в горле. И слезы. И мычать сквозь ком… Солдатик подошел, нагнулся и взял ее за плечо:

– Рита! Рит!

Она открыла глаза. Солнце уже стояло высоко над зеленеющим свежей листвой лесом.

– Который час?

– Двенадцать. – Вини улыбался, глядя на сонную девушку.

– Как двенадцать?? Дед же велел через час разбудить!!

– Так мы мужиков-то и разбудили через час. Потом делами занимались. Тебя трогать не велено было.

– Кем?

– Кем, кем… Дедом, конечно. Кто у нас командир-то? Кстати, грамотный мужик. Леонидыча бы с ним познакомить… Вот они спелись бы.

– Ой, блин… – Рита зевнула так, что едва не вывихнула челюсть. – Погоди, сейчас умоюсь…

В ближайшей воронке она умылась зеленой водой и в очередной раз пожалела о зубной щетке и пасте.

А уже потом оглядела островок посреди болота. Рядом с костром дрых Еж. Чуть поодаль храпел Валера. Юру с дедом видно не было.

– А они на перешейке, – сказал Вини. – Караулят. Дед вообще мужик железный. Все утро по позициям ползал и хоть бы что.

– Чего-то горелым пахнет. Не костром, – поморщилась Рита.

Вини помолчал, нахмурился и показал винтовкой куда-то в сторону:

– Немцы тут кого-то пожгли. Десантников, похоже. Которых мы искали. Помнишь?

Она оглянулась.

Черная груда обугленных костей. Даже издалека видно – не деревяшки, не железо – человеческие кости.

– Помню. Вот и нашли. Надо место запомнить.

– Хы… Главное вернуться. Рит, как думаешь, вернемся?

– Леш… Я не знаю. Нам бы отсюда выбраться.

– Отсюда точно выберемся. Юра с дедом знатные ловушки приготовили. Кстати, он говорил…

– Кто он?

– Кирьян Василич. Говорил, что ты, оказывается, стреляешь хорошо?

– Ему виднее, конечно…

– А чего не говорила раньше?

– А зачем? В кого стрелять-то там было?

– Хы-хы… Верно. Значит, пригодится здесь. Пошли.

– Не хочу пошлить.

– Ну, пойдем…

– Пойдем!

– Зануда ты!

– Сам зануда!

– Осторожно. Ступай за мной. По следам.

– А чего тут?

– Сейчас узнаешь. Кирьян Василич! Проснулась! Привел!

Из кустов послышался голос деда:

– Угу. Погодьте.

Кусты долго шевелились и, наконец, дед Кирьян выполз из них.

– Проснулась? Значит чего… Вона сейчас через засадку прошли?

– Какую? – не поняла еще не проснувшаяся толком Рита.

– Через бутылки. Прикопали мы из тута. Будешь сидеть и ждать. Стрелять по ним будешь.

– По немцам?

– Да нет, по немцам не вздумай стрелять, – осердился мимолетом дед. – По бутылкам. Главное, на всю засадку их запусти. Чтобы положить побольше их тут. Тамака мы ивана ихнего, который долбай, заминировали, а тамака их дозор класть будем. А ты в кустах сиди и жди, когда они сюда зайдут. От тебя много зависит. Поняла? Рука не дрогнет?

Рита пожала плечами.

– Ты тут коромыслами-то не жми! – прикрикнул дед. – Или мы живы, или они!

И воины СС умеют уставать. Как это ни странно. Перед последним рывком к перешейку к Цукурсту буквально подполз оберштурмфюрер.

– Господин гауптштурмфюрер! Люди вымотались. Почти сорок километров – не шутка! И без сна, без отдыха…

Цукурст прищурился, зло посмотрев на обера. Он, герой Латвии – летчик, которому подобно не было в мире! – он не мог позволить себе устать!

Вся страна гордилась им, когда он из Латвии совершил перелет в никому неизвестную Гамбию, а потом в Японию и, наконец, в благословленную Палестину. "Латышский Линдберг и Жюль Верн в одном лице!" – так писали о нем газеты.

Неужели он может устать, Железный Герберт?

– Дайте мне крови, дайте мне крови! – кричал он, подбрасывая еврейских младенцев в воздух и стреляя по ним.

Увы! Не все герои маленькой, но гордой Латвии способны на это. Поэтому людям нужен отдых. Нужен, хотя бы, перекур.

– Охранение вперед, – хрипло дыша, приказал он. – Лакстиньш! Ты старший… Звирбулис! Выдайте солдатам по фляжке на троих…

Толстоватый, чем-то похожий на воробья, Звирбулис послушно стал распаковывать вещмешок, попутно радуясь, что закончилось, наконец, изматывающее бульканье за спиной.

…– Лежи тихо и скромно! Понял?

– Да понял я, дед Кирьян! – слегка раздраженно ответил Вини. – Шумим и убиваем как можно больше.

– А потом?

– А потом бегом за первую линию!

– Правильно. Не сробеешь?

Вини ничего не ответил, прилаживаясь поудобнее к винтовке. Стрелять надо один раз. В цель один раз. Потом можно много и воздух. Чтобы дернулись, суки, и побежали…

…Валера напевал про себя: "Если завтра война, если враг нападет, если темная сила нагрянет, как один человек, весь советский народ…" Напевал и сам этого не замечал, нервно поглаживая цевье винтовки. Не замечал и того, что бросал короткие и быстрые взгляды на Риту…

…А Рита, наоборот, была спокойна. Время от времени она проверяла прицелом едва заметный бугорок в двухстах метрах от кустов, в которых они с Валерой замаскировались. Десяток бутылок с "коктейлем Молотова" ждали своего часа. Главное выдержка! Выдержать и ждать, когда немцы выскочат на импровизированное минное поле…

… Еж закурил, но тут же Юра вырвал сигарету прямо изо рта и показал кулак. Они должны были сидеть как мыши, дожидаясь, когда мимо пробегут дед и Вини, очень быстро натянуть малозаметный шнурочек и нестись, сломя голову. К месту, где были спрятаны два единственных у них немецких автомата. А там уже лежать и ждать, когда Рита устроит гансам огненную баню и ударить оставшимся в живых в спину…

…– Я устал, слышишь, Виктор? Я устал! Давай передохнем, а?

– Заткнись, Эриньш. Знаешь, что будет, если Цукурс нас с тобой застанет валяющимися в тенечке?

– Что?

– Он посадит лично тебя голой задницей на муравейник. Или вставит тебе карабин в нее и повернет раза три. А я ему помогу. Понял?

– Понял, не ори на меня. Но я все равно устал, голоден, хочу водки, женщину и спать.

– От бабы и я не откажусь. Но только, после того, как поем и высплюсь.

– Слушай, почему мы носимся по этим болотам? Я не нанимался в егеря. Я шел в шума-батальон!

– Евреев гонять?

– И евреев, Скамберг, и красную сволочь. Но я не просился бегать за русскими партизанами в гиблых болотах…

Скамберг не успел ответить. Он только приоткрыл рот, поправляя карабин на плече, чтобы сказать, что надо заткнуться и смотреть по сторонам, а не ныть на весь лес, как вдруг в кустах – слева и справа от тропинки – что-то полыхнуло, а потом мир зачем-то стал черным.

Навязчивую тишину теплого майского дня вдруг резко пробили два винтовочных выстрела. Валерка едва не подскочил:

– Идут! Ей Богу, идут!

– Лежи спокойно. Кирьян Васильевич свое дело знает, – обрезала его Рита. – Все идет по плану.

– Ага…- ответил доктор. И тут же застыдил сам себя: "Девка спокойна, а ты чего дергаешься? Роды, блин принимал, с переломами открытыми возился! Да и вчера не так страшно было. Чертов адреналин…"

Рита, наоборот, где-то глубоко внутри удивлялась себе – почему спокойна как удав? Даже сердце не шелохнется.

И тут снова началась пальба. Хлопали трехлинейки. У немецких карабинов звук резче и суше. Это новоявленные партизаны уже выучили наизусть.

Потом выстрелы утихли.

Прошли невероятно долгие пятнадцать минут.

И тут рвануло так, что даже в километре от снайперской лежки заложило уши. Подпрыгнула, пошатнулась и повалилась сосна, удивительным образом выросшая на самом краю болотины. И на том же месте медленно воспарил черный гриб взрыва.

– Как ядерный… – прошептала Рита.

– Что? Какой? Ядреный? – так же шепотом спросил Валера.

– А? – повернулась она к доктору.