Андрей Лазарчук - Мой старший брат Иешуа Страница 27

Итак, бунтовщики в массе своей бежали из Иерушалайма, а те, что остались, затаились. Тем временем Вар, получивший известие о мятеже и о том, что опасности подвергнут и легион, оставленный в городе, отправился на подмогу. Понимая, что бунт надо прекращать ударом быстрым и сильным, а иначе пламя только затаится и раздуется заново, он бросил в дело два римских легиона, две римские кавалерийские алы, три сирийские алы и – с юга – армию арабского царя Ареты, давнего недруга Ирода. Так же и других отрядов набиралось до пяти тысяч человек по самому скромному счету.

Еще до смерти Ирода, а лишь когда стало ощущаться, что власть в стране переламывается, в Галилее напомнил о себе Иегуда бар-Хизкийяху, или Иегуда Гауланит – сын того самого знаменитого разбойника, за казнь которого Ирода судил синедрион. Опустошив немало сел и небольших городов, он отменно вооружил несколько отрядов и даже захватил Сефорис, самый крупный город провинции. Сам Иегуда расположился в тамошнем царском дворце (по разным городам у Ирода было четырнадцать дворцов) и, понятное дело, объявил себя царем, новым Маккаби. Этому никто не удивился, но никто и не поверил. Впрочем, кто знает, как обернулось бы дело, если бы не скорая смерть Иегуды в бою? Легионы Вара и конница его сына Гая окружили Сефорис, заперев там армию Иегуды, и после восьми дней боев уничтожили всех разбойников, а город сожгли; жителей же, сумевших спастись из огня, римляне и подоспевшие сирийцы продали в рабство.

Гораздо дольше сопротивлялся царь Афронт с братьями. Они орудовали в самой Иудее, в окрестностях Иерушалайма и, стараясь не вступать в бои с крупными силами римлян, нападали исподтишка на обозы и небольшие колонны, после чего рассеивались по горам и ущельям или смешивались с местным населением. Так, в окрестностях нашего родного Еммауса Афронт разгромил римскую центурию – так неожиданно и быстро, что уцелевшие легионеры бежали, не подобрав раненых товарищей. Разбойники всем – и убитым, и раненым – отрезали детородные органы, сложили в мешки, погрузили на козла и пустили козла в римский лагерь. За это римляне сожгли половину Еммауса…

Только через год Грат сумел одолеть Афронта, да и то хитростью: он сделал вид, что хочет со своими гвардейцами перейти на его сторону, и стал вести переговоры. Когда же наступил подходящий момент, он схватил Афронта и его братьев. Братьев убили сразу, а Афронта, как венчанного царя, передали Архелаю. Что с ним случилось потом, никто доподлинно не знает; одни говорят, он просто умер в тюрьме, другие – что Архелай держал его в тайном городе где-то в горах для повторного мятежа, и только отрешение Архелая императором от власти этот мятеж предотвратило.

Самая долгая и таинственная история была с царем Шимоном Благодатным – так его прозвали. Долгое время Шимон считался просто ученым приживалом, с которым Ироду было приятно вести беседы. Шимон жил почти безвылазно во дворце в Иерихоне, очень редко приезжая в Себастию. Кроме того, у него была небольшая вилла в Магдале, на берегу Галилейского озера. Дни и годы он проводил в ученых занятиях. Когда же Ирод умер и началось нестроение, Шимон заявил, что он – законный сын Ирода от свободнорожденной иерихонской женщины Ханны, обвенчаться с которой царю помешала только война против Антигона. Шимон предъявил народу пергаменты, очевидно написанные рукой Ирода, в которых слова эти подтверждались и имели печати. Также Шимона поддержали боэции, которых в Иерихоне было большинство среди священников и с которыми он имел давние и замечательные отношения. А поскольку Шимон был старшим среди оставшихся сыновей Ирода (и вторым по старшинству после Антипатра), то он без тени сомнения объявил себя царем и возложил на голову золотой венец…

Это произошло после Кровавой Пасхи, но до того, как Вар ввел войска. Плохо понимавший обстановку Сабин отправил пятьсот стражников в Иерихон, чтобы они навели там порядок и привели ему самозванца в цепях и колодках.

Стражники вошли в Иерихон и остались там все. Несколько человек было по недоразумению убито, остальные присоединились к Шимону. Шимон открыл оружейные кладовые крепости Киприон и вооружил пять тысяч человек.

Следующим на усмирение Сабин послал Руфа, придав его коннице римскую когорту с осадными орудиями. На подходе к Иерихону передовой отряд попал в засаду. Конница бросилась на выручку, отбила нападение, некоторое время преследовала и убивала нападавших среди рощ. Когда Руф вернулся, оказалось, что римлян нигде нет, а осадные орудия все сожжены. Других следов боя не обнаружили. Никто так и не знает, что произошло.

Вечером того же дня Руф вошел в Иерихон через южные ворота и поразился: город был пуст. Не было даже голубей. Он оставил полсотни всадников охранять ворота, а с прочими проследовал к царскому дворцу. Убедившись, что и во дворце нет ни души, и рассудив, что самозванец ушел, скорее всего в Киприон, Руф оставил отряд ночевать во дворце, за надежными высокими стенами. К рассвету он недосчитался сорока человек – а также тех пятидесяти, что оставались у ворот. И опять же не было ни малейших следов боя.

А когда поредевшая ала покинула город, кто-то закрыл позади них ворота. Перед собой же поперек дороги Руф увидел несчетные ряды пехотинцев с длинными копьями…

Погиб сам Руф и погибли два десятка его всадников. Еще два десятка сумели бежать. Остальные перешли на сторону Шимона.

Настал черед гвардии. Ее повел не Грат, который был некстати ранен и еще не оправился, а его заместитель Ипполит. Пять тысяч отменно обученных храбрых фракийцев и германцев легко заняли Иерихон, сбив непрочные заставы на пути, посадили свой гарнизон в Киприоне, но дальше почему-то не пошли. Более того, вскоре в когортах, до того монолитных и дружных, начались распри, потом вспыхнул настоящий мятеж – и в результате гвардия раскололась: две тысячи вернулись обратно, уведенные подоспевшим Гратом, две – перешли на сторону Шимона, остальные просто куда-то делись…

К лету Шимон владел всей долиной Иордана, кроме крепости Александрион, и всей Переей, да и Декаполис склонялся к нему: как и большинство евреев Декаполиса, Шимон был саддукей; а местные язычники хорошо помнили добро, сделанное им Иродом, от чего Шимон не только не отказывался, но и говорил, что будет продолжать делать то же самое, но больше и лучше. Вообще, как я заметила, язычники и саддукеи всегда умудрялись находить общий язык; фарисеи же с язычниками обычно ссорились…

Никто не может сказать достоверно, что же погубило Шимона. Думаю, если бы он двинул свою огромную армию на Иерушалайм, одновременно завязав бы отношения с римлянами (а они бы охотно пошли на это), он неминуемо занял бы престол и правил огромным царством до конца своих дней. Но Шимон почему-то не двигался; возможно, он ожидал, что его пригласят; возможно, был уверен (а к тому шло), что Архелай и Антипа схватятся между собой, и тогда он, Шимон, выступит миротворцем и объединителем; не знаю. Кто-то вспоминал потом, что слышал, как передавали из уст в уста его слова, что-де царь не желает занимать трон в крови. Увы, он не учел одного, а именно: огромная армия, собравшаяся для сражений, должна сражаться. Остановка и отдых означают разложение.

Огромный, едва ли не пятитысячный, отряд самовольно ушел к Галилейскому озеру и, разбившись на шайки, на несколько лет оседлал все торговые пути – и сухопутные, и водные. Кстати, именно с тех пор разбойников, взыскующих дань на дорогах, стали называть мытарями, а тех, кто с этой же целью нападал на озерные и речные караваны – рыбаками. Брать немного, но готовыми деньгами, – это оказалось куда более прибыльно и безопасно, чем отымать все и потом попадаться на продаже награбленного.

Другая часть армии Шимона попыталась захватить Масаду, а когда это не удалось, ушла в Набатию и растворилась там.

Наконец, множество мелких отрядов рассеялось как по самому царству Шимона, так и по Иудее, везде творя бесчинства и грабежи. Дошло до того, что один из таких отрядов захватил, разграбил и сжег дворец Шимона в Иерихоне. Впрочем, из них никто не ушел живым.

Власть Шимона расползалась, как слишком жидкое тесто из рук неопытного пекаря. Ко всем прочим бедам добавился и неурожай, не позволивший собрать средства на взятку Вару, который эту взятку откровенно вымогал. Шимон предпочел купить зерно… Тем не менее он пробыл царем еще полтора года после сожжения дворца, демонстративно живя в походном шатре. Когда же к Перее подступил Грат с десятитысячной армией и вокруг Шимона вновь сплотились крестьяне с копьями и кольями, и эти армии сошлись на берегах Иордана и встали, глядя друг на друга, Шимон предложил Грату не прибегать к кровопролитию, а решить дело поединком вождей. Они сошлись на Иродовом мосту, и Грат первым же ударом убил Шимона, книжника, не умевшего сражаться на мечах…

Кстати, в этот день родилась я.