Красноармеец - Владимир Геннадьевич Поселягин Страница 27

Как зарядить дрон я смог найти решение, всё же каждую ночь разведку проводил, один-два раза. В землянке не запустишь генератор, шумит, сам мост без электричества, лампами керосиновыми в землянках пользуемся. Всё просто, в поле яма глубокая была, триста метров от моста, хватило генератор поставить и дрон, шум уже до наших не доносился, и прямо днём у всех на виду и заряжал, но этого те не видели. Да, я принёс немецкий карабин, «МП» и один «МГ», и обучал бойцов и командиров пользоваться трофейным оружием. Чтобы все бойцы, не только моего взвода, но и пулемётчики с зенитчиками, знали их от и до, слабые и сильные стороны этого оружия, и дело двигалось, за десять дней освоили. Хотел и ручные гранаты показать, теорию использования дать, но те ящики, что я спёр из кузова грузовика на улочке Владимир-Волынска, вот и до них дело дошло, не имели гранат. Я ошибся, это осветительные ракеты были. Кстати, выдал их часовым и в «ДОТах» сложил запас, теорию использования дал. Если что ночью нужно рассмотреть, можно использовать. И пару раз действительно использовали, видя тени, но это беженцы были. Мы их не пропускали, запрещено, отправляли к автомобильным мостам.

А так я вошёл в конфронтацию с командиром роты и политруком. Да потому что идиоты. Не стали они передавать информацию в НКВД, а шпионы и диверсанты - это их тема. Точнее информацию телеграммой передали, но уже когда сами ушли брать противника. Один взвод штурмовал дом, где те засели, там ротный командовал, и одно отделение брало наблюдателей у моста, там политрук руководил. Нас, охрану моста, не трогали, и хорошо. Да на награды надеялись, как я понял. Чёрт, да даже наблюдатели и то нанесли потери, что уж про дом говорить, где пулемётчик из окна хорошо побил наших из первого взвода. Был убит и командир взвода, ранен, скользящее ранение в руку, и ротный. Пять бойцов погибло у дома, восемь ранено, сам тот сгорел, диверсантов живыми взять не смогли, и один погиб, трое раненых у наблюдателей. Их тоже завалили всех. Ох как зол был сотрудник НКВД, что числился за Мценском. Тот прибыл только под конец. Всех опросил, меня тоже, и вежливо попросил в следующий раз ставить первым в известность его, а не командиров своих. В общем, обмишулилось командование роты. Впрочем, их не сняли, а по линии НКВД даже выговор влепили, и награждать не думали, на что те в тайне надеялись. Враг же уничтожен. А тут я ещё с уроками по трофейному оружию, как раз обучали использовать бронеружьё. Политрук у нас бывал, хотя бы раз в два дня, проводил политзанятия, и узнал об этом. Ротный вскоре примчался, приказал сдать. Ага, это моё, сначала найдите, я всё держу в хранилище. Не нашли, но меня окончательно невзлюбили. Ну я и не цветок, чтобы всем нравится. Переживу.

О том, что Орёл немцы взяли, мы узнали от беженцев, некоторые сами видели немцев. Было пятое октября. А потом загрохотало, причём по бокам, и канонада начала сдвигаться в тыл. Отправил посыльного в комендатуру, а там пусто, всё брошено. Тот ещё и мародёра вспугнул. Отправил трех разведчиков в этот раз, оказалось наши ушли, бросив нас. Причём на одном мосту охраны нет, а вот на втором отделение стоит, охраняет. Видать наши по одному мосту ушли и забрали охрану, остальных бросили. Неприятно, показательно, но что делать, служба есть служба. Я на второй пост отправил своего зама, с отделением бойцов. Взрывать мосты нельзя, там толпы беженцев, воинские подразделения, а вот как появятся немцы, тогда и можно. Объяснил, что немцы могут быть в нашей форме, стоит быть осторожными на эту тему. Причём велел Арбузову, вырывать из отступающих колонн сапёров, чтобы проверили, всё ли работает и можно ли подорвать мост, чтобы показали ему как это делать, после этого можно отпустить. Так как я остался старшим, то третье отделение третьего взвода что охранял второй мост, перешло мне под командование. Я сам поговорил с его командиром, ставя задачи. Причём питание из заводской столовой продолжало поступать. Два дня, пока и там не эвакуировались, мы перешли на сухпай. Воду для чая грели на костре. Ещё стоит рассказать, что я побывал на телеграфе, тот работал, это было в день как узнал, что наши сбежали, отправил телефонограмму в Генштаб, а чего мелочится? Они же меня сюда направили. Уверен, командование роты будет топить меня, а я лично описал правду. Мол, командир взвода такой-то, охраняю то-то и там-то, обнаружил, что были брошены, взял на себя охрану трёх важных объектов, одного железнодорожного моста и двух автомобильных. Противника в городе нет и не было. Пусть теперь что скажет.

Сам мост что под моей охраной двухпролётный с железными фермами, так я наверху фермы посадил бойца, менялись каждые два часа, там был сколочен скворечник из досок и тот в бинокль осматривал окрестности, оба автомобильных моста тоже видел. Один полностью, он ближе, второй частично. Вот под грохот недалёкого взрыва наблюдатель и прокричал с фермы, что видит уничтожение ближайшего моста. Да и я видел облако пыли и дыма. Этот мост как раз и охранял Арбузов. А было восьмое октября, и уже три дня как эшелоны не ходили через нас. Позабыты… позаброшены… Сам я видел этот подрыв, да и слышал, потому как стоял у «ДОТа» с северной стороны, и наблюдал как к нам двигаются по просёлочной дороге, рядом с путями, два пушечных броневика и три грузовика. Всё советское, в кузовах видно бойцов, красноармейцев, блестят штыки винтовок. Я каждую ночь гонял дрона, и на двадцать пять километров отгонял, дальше не стоило, так что то, что мы в окружении, вполне осознавал. Почему про нас немцы забыли, не знаю, но то что среди немецких колонн была отдельная, где было два советских пушечных броневика и четыре грузовика, полные диверсантами в нашей форме, это видел, как и то что те двигались к Мценску. Видимо по нашу душу. Где-то задержались и вот нагоняли график. Правда, в этой колонне я не наблюдаю одного из грузовиков, а не к Арбузову ли тот подъехал, и мой зам был вынужден подорвать мост? Похоже что так. Что по диверсантам кто к нам подъезжали, уже двести метров до них, то как наблюдатель о колонне сообщил, я сразу вызвал всех командиров, пулемётчиков, зенитчиков, своих отделений, и сообщив что к нам двигаются немецкие диверсанты в нашей форме и на