Убей-городок-2 - Евгений Васильевич Шалашов Страница 27

это я? Откуда такие мысли поутру? Не иначе, как от недосыпа. Все мы работаем по усиленному варианту потому, что город захлестнула волна квартирных краж. С неделю назад прилетела первая пташка, а потом и понеслось — каждый день не менее трёх. Первый заявитель, стесняясь и робея, сообщил, что вот они с женой уже несколько дней думают, куда их накопленные деньги подевались. Замки целы, ключи не пропадали.

— Мы даже со «своей» переругались все, — рассказывал потерпевший. — Я на неё, куда подевала? Она — на меня. А денег-то немало, целая тыща! Всю жизнь откладывали сначала на чёрный день, а потом так случилось, что на первый взнос в кооператив дочке. Только она не здесь сейчас, в Вологде учится, в молочном.

Выяснилось, что ключ они всегда держали под придверным ковриком, а деньги, ну где же им быть, Как не в шифоньере под бельём? И никогда ничего не пропадало. А тут вот такая напасть. Ещё пропало только колечко жены обручальное, да перстенёк с камушком какой-то нехитрый, но золотой. А больше — ничего. Приёмник ВЭФ-Спидола на видном месте стоял, хороший приёмник — не взяли. После того, как спохватились, ещё несколько дней думали идти ли в милицию? Даже дочку на переговоры вызывали, не приезжала ли без них, да не брала ли чего? Не приезжала, говорит.

А потом и посыпалось. Бывало не по одной краже в подъезде. Криминологи утверждают, что латентность[11] некоторых видов преступлений достигает восьмидесяти процентов. Стало быть, нетрудно представить, что на самом деле краж было не по три в день, а значительно больше. Но кто-то пока ещё даже не заметил пропажу, кто-то махнул рукой — всё равно не найдут, и заявлять не стал. Кого-то разубедили сотрудники милиции: вы же ничем не можете подтвердить факт кражи. А за заведомо ложный донос — а-та-та и уголовная ответственность в придачу.

Все знают, что в милиции существует специализация: следователи там, уголовный розыск, участковые, ну и так далее. Но далеко не всем известно, что существует и другая специализация, неявная, и официальных границ не имеющая, известная только своим. Её и специализацией-то назвать нельзя. Так, наличие некоторых талантов у некоторых работников. Кто-то лучше других может собрать материал и вынесет такое постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по «глухому» событию, что никакая прокуратура не подкопается. Другой сотрудник может так поговорить с заявителем, что тот от подачи заявления откажется, да ещё и сто раз «спасибо» скажет за то, что его наставили на путь истинный. А уж про доброго и злого полицейского и говорить ничего не буду. Всем сотрудникам понятно, у кого какая роль лучше получится.

И, несмотря на все наши скрытые таланты и стремление к сокращению показателей преступности в соответствии с партийными директивами, количество квартирных краж в городе за неделю завершало второй десяток. Было очевидно, что работает гастролёр, человек опытный, неплохой психолог, наиболее вероятно, что одиночка. Не берёт ничего, кроме денег и золота, которые виртуозно находит в любой квартире, взломов дверей не допускает, следов не оставляет. И задача у него — хапнуть по-быстрому и свалить из города куда подальше.

Уже и городские власти недовольны, и областные коллеги на выручку приезжают, а от их выручки нам только забот больше. И всё равно, никаких перспектив к раскрытию. Эксперты-криминалисты изымают с мест происшествия кучу отпечатков пальцев, а при отсутствии машинной обработки это адов труд, но никаких совпадений, подтвердивших бы, что вот эти пальчики, вероятно, принадлежат злодею.

На одной из краж, где я оказался в составе опергруппы, Валя Белова, эксперт-криминалист, заявила:

— Ну нет, я так больше не могу.

Все предметы, на которых преступник мог оставить свои следы, уже были безжалостно испачканы белыми и чёрными порошками. Квартира выглядела так, будто по ней прошлись в обнимку пьяные трубочист с мельником, задевая косяки и хватаясь чёрно-белыми руками за что попало. Заявители, супруги лет сорока, с ужасом глядели на произведённый урон, заодно безуспешно пытаясь отчистить руки от типографской краски. Их-то испачкали первым делом, чтобы отделить хозяйские отпечатки от остальных следов. В глазах потерпевших читалось раскаяние в содеянном: похоже, зря они вызвали милицию! И только нескольким присутствующим было просто любопытно следить за происходящим: соседям — понятым да хозяйскому чаду лет пятнадцати, ни капли сочувствия своим родителям не демонстрирующему.

А Валя продолжила, не щадя хозяйских чувств:

— Ну вот, смотрите, следы вора могли бы быть вот здесь, здесь и здесь.

Она сопроводила свои слова жестами.

— А какие у нас здесь следы? Ваши и только ваши! — Валя направила обличающий перст на потерпевших. — И никаких других следов нет.

Последняя фраза была уже совсем лишней. Супруги совсем поникли.

— Но ведь мы же не могли предполагать… — начал было хозяин, но только удручённо махнул рукой и замолчал.

Да и Валентина вроде поняла, что зря наехала на несчастных потерпевших.

— У вас помидоры есть? — вполне миролюбиво спросила она у хозяйки.

— Есть немного. Кажется… — в полном недоумении ответила женщина.

— Хозяйственное мыло и помидорная сочная мякоть — лучшее средство от типографской краски, которой мы вас измазали.

— Спасибо! А то я думаю, как завтра перед коллегами появлюсь. У нас, видите ли, чисто женский коллектив…

Фразу женщина не закончила, видимо, посчитав, что и этого вполне достаточно для понимания.

Я уже достаточно адаптировался, как мне казалось, в атмосфере середины семидесятых и восстановил представление о явных признаках благосостояния средней советской семьи: ковёр (может не один) на стене, хрусталь в стенке (наличие стенки тоже важно) и золото на хозяйке. В этой семье всё соответствовало негласным канонам, разве что золотыми украшениями было теперь не похвастаться. Злоумышленник их благополучно для себя нашёл и умыкнул. Остались только серёжки, цепочка да колечко, да и то потому что были на хозяйке.

Ничего особо полезного мы с этой кражи не привезли. Полный тупик. А когда тупик, того и жди «войсковых операций».

И они, эти операции — тут как тут. Для участковых — поквартирный обход с предупреждением людей, информирование домоуправлений, выступление в трудовых коллективах. Выходные — побоку, рабочий день — двенадцать часов. У кого на участке кража произойдёт — сразу кары небесные, вплоть до неполного служебного соответствия. Сыщики все разогнаны по своим тайным мероприятиям. Из остальных подразделений все сотрудники вычищены на скрытное патрулирование по городу.

Я бы отдал месячную зарплату тому, кто смог бы мне объяснить, как посредством патрулирования можно