Илья Бриз - Сбить на взлете Страница 28

Еще через несколько часов держал в руках свою летную книжку с вписанными туда сбитыми почти год назад юнкерсами и номером приказа по воинской части о назначении меня младшим летчиком на связной самолет. Аффигеть! Меня пускают в небо! Буду летать на законном основании!

Как выяснилось на следующий день, обрадовался я слишком рано. Прилетевший из Москвы подполковник Коноваленко, назначенный заместителем комдива, приказ майора Варламова отменил. Вот так вот взял и распорядился вычеркнуть из всех штабных документов. Нашел меня на стоянке около УТ-2М, обнял, а потом огорошил:

— Рано тебе, Николай, в воздух. Попробуй понять, что сейчас еще не время. На этой машине, — указал на новенькую «Утку», — летать будешь неофициально с делегатом связи или кем-нибудь из штабных командиров. Со Свиридовым я уже договорился. Он лично против тебя ничего не имеет, все понимает и возражать не будет. Но в вышестоящих структурах его ведомства… — осмотрелся вокруг, проверяя что рядом чужих ушей нет, и выложил: — Перед самой войной какая-то сволочь на твоего отца анонимку накатала. Указала, что Галина Викентьевна является урожденной Ухтомской — какая-то боковая ветвь большого княжеского рода. А ее отец якобы сотрудничает с гитлеровцами. Сразу проверить не успели, а потом смысла особого не было — ни отца, ни матери у тебя уже не стало.

Вот такой вот облом… Да уж, поднес мне дед подарочек — увижу ежели когда-нибудь, прибью на месте! Ну надо же до такого додуматься — против своей Родины пойти. Впрочем, грустил я недолго — был вызван к начальнику штаба и обрадован — Мишка Пахомов нашелся! Живой! Борис Львович еще когда внял моим настойчивым просьбам и разослал запросы, куда только можно и нельзя. Ну, в самом же деле — не дело квалифицированного моториста в качестве обычного пулеметчика использовать. Да еще соответствующая бумага из верхов пришла — всех временно направленных для отражения немецкого наступления на Москву технических специалистов вернуть по своим воинским частям.

Я сам поехал на станцию встречать сержанта. Обнялись, потрясли друг друга, по пятьдесят грамм приняли под соленое сало с луком и черным хлебом. А затем долго обменивались рассказами. Нелегко Мишке пришлось — даже ранили один раз. Хорошо, что не очень серьезно — пуля навылет через плечо прошла, не задев ни кости, ни крупного сосуда. Только мышцу порвала.

— Ерунда, — махнул Пахомов рукой, — по сравнению с другими — легко отделался. Почти месяц болело, а сейчас, — демонстративно согнул и разогнул несколько раз. Зато! — геройски выпятил грудь, где на гимнастерке рядом с медалью «За боевые заслуги» сверкала «За отвагу». — Ротный тогда клятвенно пообещал, что выбьет награду, если в санбат не уйду, — посмурнел лицом: — Убили того старшего лейтенанта. После следующей атаки противника убили. Высунулся из окопа с биноклем, а его фрицевский снайпер снял. Пуля прямо над окуляром угодила — полголовы как небывало. Жуткое зрелище. Младший лейтенант, командир второго взвода, что принял роту, о посуле предыдущего командира ничего, конечно, не знал, но сам представил уже через два дня. Немцы тогда так навалились! Мы их косим из Березина, а гансы как заговоренные — прут и прут. Потом только выяснилось, что они после ударной дозы шнапса наступали. И во фляжках у фрицев запас. Ночью на нейтралку за выпивкой ползали — лучшее средство для сугрева. И фляжки у гансов небьющиеся в отличие от наших новых. И какой дурак придумал стекляшки в Красную армию поставлять?

Много чего Мишка рассказал. Крупнокалиберный авиапулемет прослужил недолго. Патроны кончились, да и ствол был уже в хлам расстрелян — ни точности, ни дальности. Плюется пулями бестолку.

— Максим, конечно, машинка хорошая, но убойная сила после Березина уже не та.

— А как там Порошенко? — вскользь поинтересовался я, вспомнив деревенского дебила, из которого так и не удалось сделать нормального оружейника.

Сержант потемнел лицом, но потом рассказал. Скурвился этот хохол после первого же боя. Подобрал пропуск-листовку — немцы их с самолетов много разбрасывали. Обещали сытную кормежку при хорошем обращении в плену у культурной европейской нации. Подобрал и ночью через нейтралку пополз. Хорошо, немецкая же осветительная ракета помогла наблюдателю за ничейной полосой ползущего Порошенко засечь. Пришлось Мишке из Березина уничтожить предателя. Тогда пулемет еще в норме был.

— На первых порах многие силу духа теряли, — признался Пахомов. — Испугались скорости, с какой немцы на Москву наступали. Шутка ли — за полгода Украину, Белоруссию и половину России прошли. А до того всю Европу под себя подмяли. Но после этой зимы уже ясно, что никогда им наш Советский Союз не победить.

Затем Мишка долго пытал меня о полковых делах, жалел о сбитых летчиках. Услышал, что нынче все младшие авиаспециалисты женского полу и заторопился, желая побыстрее в расположении оказаться. Его в казарме с девчонками не поселили — выделили свободную комнату в общежитии среднего начальствующего состава. Ну и меня заодно туда же определили.

— Хорошего помаленьку, — изрек Елизарыч, — а то привык, ексель-моксель, в своем малиннике.

Когда с другом за моими вещичками в казарму пришли, там такой визг поднялся — девки-то половина в исподнем. Натуральный ультразвук! Оружие массового поражения. Я уши заткнул, а Мишке хоть бы хны — расцвел улыбкой в тридцать два зуба… пока подушкой от Наташки Ведерниковой прямо в харю не получил. Уже потом — сержанту, в отличие от меня, пришлось ненадолго покинуть помещение — когда девчонки себя в порядок привели, представил им нашего нового-старого моториста. Надо сказать, что медали Пахомова определенное впечатление произвели. Не так, конечно, как мои награды, но все равно очень достойно. Девчонки Нинку Скалозубову с ее «За боевые заслуги» вперед вытолкнули, демонстрируя, что тоже «не лыком шиты». Долго сидели, требуя от бывалого фронтовика все новых рассказов. Мишка не терялся — раз за разом вспоминал различные случаи. Но как-то это у него для этой аудитории все гладко получалось, с шуточками. Не хочет в первый же вечер о плохом?

Потом гитару достали. Наташка исполнила в том числе недавно появившуюся «Землянку».

Бьется в тесной печурке огонь,

На поленьях смола, как слеза.

И поет мне в землянке гармонь

Про улыбку твою и глаза.

Похоже, сразила Ведерникова моего друга наповал — взгляда от девушки оторвать не может.

Странная какая-то война — на нашем направлении после провала Ржевско-Вяземсской операции тихо. Под Ленинградом вторая ударная армия загнулась. Ее командующий генерал-лейтенант Власов сдался фашистам в плен вместе со своим штабом. Куда особисты смотрят? Непонятно. Крымская катастрофа, про которую только слухи ходят. Непонятно все это.

Перебазирование на новый аэродром прошло в этот раз гладко. Расселили в большом соседнем селе по хатам. Старуха хозяйка вначале бурчала, но как мы с Елизарычем и Мишкой стали разные вкусности из столовки притаскивать, заткнулась.

Девки в клуб на танцы гражданские платья одевают — красивые все, прямо как в мирные довоенные времена.

А Ленка меня мягко так послала. Глаз на нового комполка положила.

— Ты мальчишечка конечно сладенький, но не в моих правилах сразу с двумя гулять, — потрепала по руке, совершенно спокойно улыбнулась: — Останемся друзьями.

Гулять? Так это она называет? С другой стороны, если у нее с Варламовым — майор по слухам не женатый — что-то серьезное сложится, то, наверное, только рад за Ленку буду.

Особой работы на аэродроме нет, и я, предупредив Елизарыча, смылся на берег речки с удочкой посидеть. Рыба ни хрена не клюет, ну да и черт с ней. Главное — тишь да благодать. Облака отбрасывают тень на зеркало медленно текущей воды. Легкий ветерок шелестит зелеными листьями на деревьях. Уже по-настоящему летнее солнышко даже не греет, а припекает немного. Хорошо-то как…

— Вот ты где! Николай, тебе не стыдно? Я же тебе русским языком сказала в учебном классе к контрольной готовиться.

Снежная королева! И здесь нашла.

— Фиг тебе! — сказал и немедленно предъявил комбинацию из трех пальцев. — На календарь погляди — июнь месяц. Следовательно, учебный год кончился — летние каникулы.

Надменно так, холодно посмотрела:

— Младший сержант Воскобойников встать, смирно! Каникулы начнутся, когда экзаменационную работу по математике напишешь, — довольно полюбовалась моей скривившейся рожей и смилостивилась: — Физику я, так и быть, зачту тебе без экзамена. По итогам занятий за весь учебный год.

Не будь она старше по званию, прибил бы стерву на месте. Ой!

— Отпусти ухо! Оно мне дорого как память! — пальцы у девушки цепкие, как клещами схватила.