Рустам Максимов - Смерть князьям и ханам Страница 28

— С чего бы это монахам татар пугаться? — удивился Коваль, когда князь удалился к себе в шатёр. — Церковь и её подданные, вроде, имели ордынскую охранную грамоту. И татары практически никогда не трогали имущество церкви. Отчего возник шухер?

— Володя, представь себе такую картину: какой-то олух видел в небе знамение, тебя на параплане, и теперь монахи ждут конца света, — я решил слегка разрядить обстановку. — Употребляют, значит, чернецы алкоголь, да крестьянок по-быстрому тискают. В этот момент во двор влетает незнакомый всадник, и благим матом орёт: татары! Алкоголь надо срочно прятать, а девок выгонять вон…. Вот тебе и шухер.

Бойцы хохотали во весь голос, до слёз, вызвав небольшой переполох у расположившихся поблизости дружинников. Пришлось пересказать княжеским ратникам шутку майора полиции, чтобы те не подумали, что заморские бояре слегка чокнутые. Судя по благожелательной реакции воинов на типично ментовский юмор, монахов они не особо жаловали. Несмотря на то, что являлись верующими христианами. Или, для виду считались таковыми.

Вернулся Михаил, довольный результатами своего труда и состоянием раненых, с лёгким недоумением глянул на наши улыбающиеся физиономии. Пришлось пересказать ему про монастырь и игумена, отредактировав новости в стиле Задорнова. Доктор посмеялся вместе с нами, заметив, что с церковью, вообще-то, шутки плохи. В эти времена священники имеют в руках реальную власть над умами людей, подкреплённую запасами камешков и драгметаллов.

Стрельцов поставил оба бронетранспортёра в самом центре воинского стана, поодаль от шатра Остея, среди двух-трёх сотен ратников. Как и в предыдущий раз, мы поделили время отдыха на четыре равные части, и назначили парные дозоры из офицеров. Как говорится, бережёного Бог бережёт. На сей раз не сооружали вокруг никаких самодельных ловушек, и не устанавливали растяжек. Этого не позволяли сделать относительно скромные размеры поляны, на которой устроились на ночь сотни людей и коней. Кому нужны жертвы по глупости и по неосторожности?

В отличие от нас, «литовские» патрули сменялись каждые полчаса, шарахались в темноте по поляне, периодически забредая на опушку леса. Впрочем, ночь прошла тихо и спокойно. Относительно, конечно. Вокруг всхрапывали и фыркали лошади, до нас доносились обрывки чьих-то коротких фраз, в траве попискивали полевые мыши, либо какие-то другие зверьки. В лес поблизости иногда тявкала лисица, а порывы ветра временами доносили едва слышимый волчий вой. Как и в прошлый раз, наш командир и я дежурили третьей парой. Чтобы не мешать бойцам спать, разговаривали тихим шёпотом, сидя один напротив другого. Обсудить было что.

— Артур, у тебя есть какие-нибудь идеи о причинах нашего появления в этом времени? — в упор глядя мне в глаза, прошептал Стрельцов. — Что могло вызвать такое?

— Сергей, честно, ничего путного в голову не приходит, — откровенно признался я. — На этот счёт у меня всего одна мысль — мы имеем дело со временем, с его циклами. Точнее, со сбоем ритмов и циклов. Вопрос в периодичности этих сбоев.

— Если сбой произошёл позавчера, а вчера его уже не было, то мы имеем какой-то определённо конкретный цикл времени, — помолчав, высказал версию майор. — Если попробовать выяснить цикличность процесса, то теоретически мы можем найти ту щель, по которой и провалились в это время.

— Ещё бы знать, какая здесь цикличность, или закономерность, — подбросив ветку в огонь, вздохнул я. — И что брать для точки отсчёта — дни, недели, месяцы, годы?

— Нет, дни не подходят. Недели тоже, — сразу же отверг их Стрельцов. — А вот насчёт месяцев и лет нужно думать. Знаешь, что, Артур, я бы поставил на год. Это эталонный цикл в жизни людей, да и вообще всего живого на Земле.

— Блин, Сергей, нам теперь, что, целый год ждать, чтобы проверить твою теорию? — поморщился я. — А этот год, между прочим, ещё надо умудриться прожить здесь. Без потерь в личном составе.

— Сделаем. Я не я буду. А если кто-нибудь тронет моих бойцов, то всех наглухо порешу, невзирая на лица, — по-волчьи оскалился майор. — Пошли спать, Артур, вон, Ринат с Юрой зашевелились, нас менять.

ГЛАВА 10

Следующий день начался с моросящего дождика, который, впрочем, прекратился часам к девяти утра. Мы наскоро позавтракали, чем Бог послал, оседлали кто лошадей, кто бронетранспортёры, и вновь тронулись в путь. Я поначалу опасался, что небольшой дождик возьмёт, и перейдёт в весьма солидный ливень, превратив дорогу в труднопроходимый сельский просёлок где-нибудь в Нечерноземье. Хорошо, хоть ещё здешняя колея не была разбита тракторами до состояния танкодрома. Однако тучи не рискнули изливать все запасы небесной воды, и понукаемые мужиками-обозниками лошади исправно тянули многотонный груз, шаг за шагом приближая нас к Москве.

Поначалу я ехал бок о бок с капитаном Ковалем, чуть позади «триста первого» БТРа, ведя неторопливую беседу с сидевшим на броне Стрельцовым. Майор информировал своего непосредственного зама о рождённых ночью теориях и идеях, предложив их сообща и индивидуально обмозговать и додумать. Володя хмыкнул, и с изрядной долей чёрного юмора заметил, что для решения поставленной задачи нашему коллективу не хватает парочки-другой физиков-теоретиков, или ещё каких-нибудь кабинетных головастиков. Я дополнил пожелание капитана ротой танков, батареей «саушек» и автоколонной с соляркой. Вместе посмеялись нам моей скромностью.

В этот момент на броню вылез старший сержант Бондаренко, которому лейтенант Скорохватов приказал отдыхать до обеда, сев вместо бойца за руль. Стрельцов на полном серьёзе предложил мехводу присоединиться к околонаучному диспуту, и, не стесняясь, высказывать любые идеи, пусть даже самые фантастичные. Виталий хмыкнул, и перевёл разговор к более насущным проблемам, касающихся солдат-срочников, и его самого в частности. Тут то и выяснилось, что наша молодёжь не столь глупа и бестолкова, как это первоначально казалось. В первую очередь нашего механика-водителя интересовали два очень важных момента — меткая стрельба из пистолета и штыковой бой. Как оказалось, Бондаренко вообще всего пару раз стрелял из пистолета, а ТТ видел «живьём» впервые в жизни. Да и в работе со штыками старшие сержанты всегда проигрывали более опытным офицерам-инструкторам.

Наш командир быстренько изъял у Виталия трофейный «токарев», разобрал-собрал, буркнул фразу «следили за стволом, черти», и рассказал мехводу об азах работы с короткостволом. Практические занятия пообещал провести вечером, а штыковой бой отложил на будущее. Затем Стрельцов как-то хитро глянул на молодого бойца, и решил, что тому не помешает потренироваться в качестве башенного наводчика. Кто знает, как наша жизнь дальше обернётся. Ехавшие в это время рядом с нами другие новоиспечённые кавалеристы — Вонг и Хабибуллин — поддержали начинания майора, и Ринат повернул своего коня обратно. Тоже, похоже, учить кое-кого взаимозаменяемости на всякий пожарный. Так я остался в компании с двумя капитанами — Володей и Юрой, а разговор перетёк в плоскость исторических фигур и персонажей.

Примерно до полудня не происходило ничего интересного, а затем колонна выехала из леса, и покатила по околице небольшой деревушки. Как я и предполагал, местное население охватил спонтанный ажиотаж с лёгкими признаками ступора. Крестьяне и многочисленные представители их семейств высыпали на улицу, провожая нас любопытно-удивлёнными взглядами. Мужики, как я заметил, при этом хмурились, смотрели на ратников с подозрительностью и недоверием. Но, проезжавшие мимо селения всадники взяли, и не удостоили землепашцев своим вниманием. Полагаю, что у дружинников просто не возникла срочная надобность в товарообменных операциях с гражданским населением.

Как и в предыдущий день, нас постоянно преследовали порывы ременной упряжи и прочие неполадки с тягловой амуницией. Мужики-обозники как-то приноровились всё быстро ремонтировать, сращивать, и заменять из подручных припасов. Поэтому колонна шла с небольшими остановками, с относительно минимальными потерями времени.

Часам к двум дня мы достигли достаточно широкой реки, через которую предстояло переправиться. На реке имелся брод, где в это время года вода доходила конному воину максимум до колен. Чтобы не перетруждать наши четвероногие лошадиные силу, мы завели бронетранспортёры, и благополучно форсировали водную преграду своим ходом, после прохождения по броду всех «литовцев». Уже на той стороне реки обозники впрягли в восьмиколёсные машины свежую полусотню лошадей, а мы слегка перекусили старыми запасами. Княжеские дружинники также пошуровали в своих чересседельных сумах, подкрепившись кто чем был богат.

Едва двинувшись в путь, встретили купеческий обоз из дюжины повозок, сопровождаемый двумя десятками конных охранников. Эти парни заметно отличались экипировкой и вооружением от встреченных ранее конвойщиков Терентия Большерукого, причём в худшую сторону. К примеру, лишь половина из охранников имела мечи и была обряжена в кольчуги. Судя по всему, данный купец не входил в число самых влиятельных и уважаемых гостевых людей, а главное — не был лично знаком с князем. Поэтому практически один в один произошёл «эпизод с мигалками» в варианте четырнадцатого столетия: ратники Остея просто выпихнули на обочину повозки и купеческую охрану вместе с ними. Причём, без какого-либо применения силы, никого не трогая, и не задирая, силой доброго княжеского слова в сочетании с качественным и численным превосходством кованой рати. Купец — дородный русый мужик с аккуратной бородкой — воспринял всё происходящее как само собой разумеющееся. Ну, да, на узкой лесной дороге двум колоннам не разойтись, и кто-то должен уступить путь. В данном случае — купец и его небольшой караван.