Владимир Корн - Золото вайхов Страница 28

Кстати, он, наконец, поменял свою чалму на форменную егерскую шляпу, оставшуюся у него еще со времен службы. На розовую плешь, образовавшуюся после удара саблей, Шлон зачесал отросшие за время пути волосы. Нектор, желая подшутить над приятелем, предложил ему на выбор — содрать остальную кожу с головы, либо же приклеить кусок овечьей шкуры с шерстью на место плешины. На что Шлон резонно заметил, что волосы на голове отрастут, а клочок кожи с шерстью необходимо приклеить Нектору на подбородок. И он с гордостью погладил свою кудрявую бородку, изрядно отросшую за время похода.

У Нектора действительно на месте бороды было сплошное недоразумение, которое он категорически отказывался сбривать, несмотря на постоянные шутки друга.

Глава 12. Жизнь на холмах

День не задался с самого начала. Сначала Нектор, ни с того ни с сего занявший место штатного повара Шлона умудрился испортить пшенную кашу, наш обычный завтрак на всем протяжении пути. Часть каши подгорела, а оставшаяся осталось недоваренной, так что пришлось вывалить ее на землю. Затем обнаружилось, что у одной из вьючных лошадей раздулись бока. Кадьен, наш самый опытный лошадник, внимательно осмотрев ее, заявил, что лошадь придется бросить, так как он вполне допускает, что она умудрилась схватить какую-нибудь лошадиную инфекцию. Пришлось распределить груз по остальным лошадям отряда.

Наконец, ко мне обратился Амин, дежуривший последнюю треть ночи.

— Ваша милость, может я ошибаюсь, но мне показалось, что за нами кто-то наблюдал вон с того места — и он показал на небольшую возвышенность, находившуюся в четверти лиги от нашей стоянки. Я послал Шлона с Нектором, лучших следопытов отряда, осмотреть холм. Вернувшись, они принесли не очень приятные вести — на вершине холма остались следы, то ли человека, то ли животного. Отметин от лошадиных копыт нет, но там, у подножия, каменистая россыпь. Жизнь научила меня всегда выбирать самый худший из возможных вариантов, и поэтому я склонился к мнению, что наблюдатель действительно был. А это не есть хорошо, это есть очень плохо. Кроме вайхов здесь никого не может быть. Следует поторопиться.

Сборы заняли совсем немного времени. Буквально через считанные минуты мы уже двигались рысью по направлению к горным пикам, служивших путеводным ориентиром, оставив бедное животное привязанным к дереву, чтобы не увязалось за нами. Оголодает, оторвется, кожаный ремешок не такой уж и крепкий.

Первые часы пути прошли спокойно, тревога понемногу рассасывалась. Но ко времени, когда солнце стояло в зените, появились первые признаки преследования — Амин, самый зоркий из нас, далеко сзади разглядел клубы пыли. Мы прибавили ходу, стараясь оторваться от возможного преследования. Через час бешеной скачки выяснилось, что уйти от людей, преследовавших нас, не удастся.

Вскоре пришлось перейти на рысь, почти шаг, лошади не смогут долго вынести сумасшедший темп. Особенно это касалось Диких, наиболее тяжелых всадников нашего отряда. А погоня все приближалась, превращаясь из темных точек в пока еще маленькие фигурки конных вайхов. Даже беглым взглядом видно, что врагов не меньше полусотни.

Мы снова перешли на галоп, пытаясь сохранить дистанцию. Но тщетно, вайхи приближались все ближе и ближе. Безжизненная пустыня под ногами менялась на поросшую травой и кустарником степь. Местность пошла под уклон, сначала не очень заметный. Я оглядел своих людей, пока все нормально, никто не отстает, лошади идут тяжело, но ровно, захромавших нет. Эх, всем бы по такому аргхалу, как у меня. Ворон шел не напрягаясь, ни пены, ни лоснящихся от пота боков. Горы все ближе, но до них не успеть. Здесь же, в степи, принимать бой равносильно самоубийству. А решение пора принимать.

Растительность все гуще, наверняка сказывается близость воды. Так, а что у нас впереди? Ложбина, в конце которой блестит вода, но вот что там перекат, брод, огромные валуны, где переломаешь лошадям все ноги, речка горная, может быть все, что угодно. Так, слева, слева холм с плоской вершиной и одиноко стоящим сухим деревом. Подъем на него крутой, но верхом подняться можно. Я поднял руку, привлекая внимание, свистнул для того же, и указал направление. Мы, не замедляя хода, повернули левее и, разогнав лошадей, заскочили на вершину. Ого, места здесь предостаточно, есть, где разместиться даже с относительным комфортом.

— Спешиться, Пелай коновод. Убрать лошадей ближе к дереву, Прошка бери свою мортиру, Шлон бомбы. Быстро!

Мы заняли позицию возле подъема, по которому попали на вершину холма. Отсюда прекрасно можно было разглядеть приближающихся вайхов. Пересчитать затруднительно, но врагов, по крайней мере, не меньше, чем предполагалось.

Времени до того, как они приблизятся еще много, так что, не лучше ли мне осмотреть окрестности. Отсюда хорошо видно, что ложбина, расширяясь и углубляясь, спускается прямо к реке. Река, судя по всему, в этом месте не слишком глубокая и течение не казалось стремительным.

Так, а что у нас с краем холма, что выходит к реке. Здесь можно никого не опасаться, берег обрывистый, до воды метров пятнадцать, а то и все двадцать.

Я все не мог привыкнуть к имперским мерам длины, все эти фатумы и дойны, разве что лиги, в лиге примерно два километра, сам шагами измерял, была такая возможность. Следующий склон холма даже склоном не назовешь, сплошная отвесная скала, местами козырьком нависающая над землей. Сторона противоположная реке примерно до половины очень круто спускается к земле, а оставшаяся часть выглядит вполне доступной для пешехода, но конному по ней не подняться.

Артуа, ты гигант военной мысли, надо же, так, сходу, выбрать отличное местечко. С маху отсюда нас не выковырять, потеть замучаются, думал я, возвращаясь к своим бойцам. Хотя, если реально глядеть на вещи, позиция на той стороне реки вообще идеальна для обороны. Чтобы добраться туда, необходимо пересечь реку, подняться в крутой подъем. Но это только с вершины нашего холма становится заметным, а снизу, на скаку…

Когда я вернулся, для обороны все было уже готово. Прошкин мушкет с дымящимся фитилем облокотился на рогатку, у ног Шлона лежали в невысокой траве бомбы, все шесть штук.

Пики и копья, воткнутые наконечниками в землю, тоже ждали своего часа. И лица у парней хорошие такие, сосредоточенные, без признаков нервозности. Шлон в обычной своей манере подкалывает своего лучшего друга, Нестора. Нестор, сама невозмутимость, обращает на него внимания не больше, чем на легкий ветерок, тянувшийся с реки. Чуть правее расположились Ворон с Котом, ходячие арсеналы. Ворон, со своей невозмутимостью и привычкой молчать, мог поспорить с Нектором, да и Кот трепаться попусту не любил. Подбежал Пелай, справившийся с лошадьми, и занял место между Кадьеном и Амином. Левый фланг, где расположились наименее опытные бойцы, почти упирался в каменную кручу, да и косогор там больше. Еще левее, на самом краю холма, природа создала из скалы подобие башни, с площадкой на вершине, поросшей кустарником. Вот туда и будем отступать, если до этого дойдет дело.

Передние всадники вайхов перешли на шаг, поджидая отставших товарищей. Вероятно, будут пытаться смести нас плотной массой. Давайте ребята, давайте, мы уже побывали не так давно в подобной ситуации, а опыт великое дело. Стрелять вы не будете, нам достаточно присесть и попробуй тогда попади. Вам же еще в горку забраться надо и успеть поменять луки и ружья на копья и клинки. Задним всадникам стрелять вообще не резон, впереди сплошные спины своих, поднимающихся вверх по косогору. Кто-то из наших произнес — шестьдесят семь, другой возразил — семьдесят два, в любом случае расклад хреновенький. Но почти сорок наших выстрелов в упор вы получите, господа кочевники.

— Цыплят по осени считают, — заявил я, привлекая к себе внимание и ловя недоуменный взгляд Анри, причем здесь цыплята, стоявшего как обычно справа от меня. Ах да, здесь в ходу другие пословицы. — Парни, стреляем только по моей команде. Внимание! Приготовиться! -

Вайхи стремительно приближались к нам скученной толпой, подбадривая себя визгом и криками. Только бы нервы выдержали у всех, один преждевременный выстрел и никого уже не остановить. А все дело именно в дружном залпе. Вот до них уже метров пятьдесят, вот сорок, тридцать. Наездники прикрыты головами и грудью коней, бедные животные, они всегда первыми отвечают за людскую глупость. Пора.

— Огонь — заревел я, нажимая на спуск тяжелого, не очень прикладистого, с укороченным граненым стволом ружья.

Бах! Почему-то первой громыхнула базука Прошки, откинув отдачей даже такого крупного парня как он.

Бабах! Слились в одном звуке остальные выстрелы. Выронив ружье из рук, я выхватил оба пистолета. Первые всадники валились на землю вместе с лошадьми, второй залп, уже совсем не дружный, был почти в упор, а уж третий…