Александр Владимиров - Волонтер: Неблагодарная работа Страница 28

— Skipper Rick Gordon. — на своем языке промямлил капитан.

— Шкипер Рик Гордон, — перевел толмач.

— Шкипер! — проговорил Афанасий Петрович, — Впервые пришли в Архангельск?

— The first time came in Arkhangelsk?[31] — перевел паренек.

— For the first time.[32]

— Вот и вижу, что в первый. — Вздохнул поручик. — Дюже дается мне, что не знаком он со списком запрещенного товару. А ну, Игнат зачитай ему сей текст.

Паренек, уже было готов полезть за пазуху, чтобы достать указ государя, но шкипер неожиданно проговорил по-русски:

— Я не плохо говорить по-русски. Думаю, что ваш человек только затянет наше с вами дело. Я понимать, что иметь государь — царь Питер, под понятием запрещенного товара.

— Вот и хорошо. Будем вести беседу без него. — Согласился Афанасий Петрович. — Игнатий можешь вернуться в шлюпку. Боюсь, сегодня ты нам не пригодишься, — добавил он, обращаясь к послушнику, — видишь, господин негоциант недурственно владеет нашим языком. Андрей, а ты далеко не уходи.

Сухощавый стрелец, у которого шапка была чуть-чуть на бекрень, кивнул. Посмотрел на паренька и подмигнул. Тот недовольно фыркнул и направился к трапу. После того, как он скрылся, капитан молвил:

— Я простой негоциант, прибыл в Архангельский городок на ярмарку. Очень желать поменять свои товары, на русскую пеньку и лен.

— Я понимаю, что негоциант, — кивнул Крыков. — Я буду спрашивать, а вы должны отвечать.

— Хорошо господин поручик.

— Не есть ли вы иноземные воинские люди?

— No.[33]

— Не имеется ли у вас на борту пушек, пищалей, мушкетов более чем надлежит для защиты от морского пирату?

— No.

— Не имеется ли больных с прилипчивыми болезнями?

— No

— Имбирь привезли.

— Нет, имбирь.

— Будем делать досмотр. И лучше всего господин шкипер сразу выдайте запрещенные товары, чтобы не было конфузий.

— Как можно! — воскликнул капитан, — Я есть негоциант. Оружие, только для того, чтобы от пиратов отбиться. Да вы и сами можете видеть. — И он показал рукой на несколько пушек, что стояли по правому и левому борту.

— Это я вижу. Но в мою обязанность входит доскональный осмотр корабля. Если бы вы не заставили, — тут поручик сделал ударение на слове «заставили», — то послушник Игнат, сейчас бы перевел мои слова. А раз его нет, я должен повторить! В мои обязанности входит, тщательный досмотр вашего судна. В противном случае, вы должны развернуться и вернуться в Белое море.

— О, что вы, — прошептал негоциант, — я прекрасно вас понял. Поэтому готов оказать помощь. Here is the devil. Misfortune on my head.[34] — проворчал он.

Поручик бросил взгляд на Золотарева, но тот лишь помотал головой. Конечно, слова шкипера могли и обозначать, что тот вез контрабанду, а с другой, вероятно тот надеялся, как можно быстрее пройти сию неприятную процедуру. В курсе негоциант, что поручик пока не найдет — не успокоится. А если найдет, то проблем шкиперу не избежать.

— Вот и замечательно, — проговорил Крыков. — Так что мы здесь немного походим, посмотрим. А уж потом и поговорим насчет лоцмана.

— Хорошо, хорошо господин поручик.

Три часа продолжался осмотр. Поручик почти весь корабль облазил. Каждую дощечку простучал, каждый гвоздик просмотрел. Часто смотрел на Андрея Золотарева, особенно в те моменты, когда негоциант на свой язык переходил. Иногда поправлял парик, иногда доставал из кармана камзола белый платочек, и обтирал им выступавший на лице пот. У Крыкова даже зародилось подозрение, что не товар запрещенный вез сей шкипер, а человека что будет следить за делами в Архангельском городке. Да вот только, как об этом узнаешь.

— Груза запрещенного я на вашем корабле не нашел, — проговорил Афанасий Петрович. — Посему, после моего возвращения на берег, отправлю вам лоцмана наипервейшего! Ивана Седунова по прозвищу Рябов.

После этих слов поручик и стрельцы спустились в шлюп, и тот отчалил от фрегата.

— Чуется мне, что еще не раз с сим Риком Гордоном встретимся.

Когда же ступили они на берег, Крыков отвел Золотарева в сторону и спросил:

— Ну, что господин сержант скажет на счет сего негоцианта. Андрей поправил шапку, достал из кисета трубку и закурил.

— Нервничал, ругался. Да вот причиной вряд ли контрабандный товар был?

— Думаешь, человека, какого «злого» везет?

— Не исключено, — согласился Золотарев. — Хотя в их случае проще было бы купить предателя здесь.

— Что ж придется отправить в Архангельский городок, человека. А может, сам поедешь?

— А таможня? — начал, было, эстонец, но поручик его перебил.

— Так корабли, не каждый час сюда приходят. Да и я как-нибудь без тебя справлюсь. Если, что пришлем за тобой. А сейчас пошли за лоцманом.

Иван Емельянович Седунов, по прозвищу Рябов, сидел все это время в избушке. Он поднялся с лавки, как только дверь отворилась, и на пороге появился поручик с незнакомым ему стрельцом.

— Здорово ли ваше здоровье на все четыре ветра, — поздоровался лоцман.

— Здорово, здорово. — Сказал поручик, и рукой приказал сесть Ивану. — Сейчас поедешь на фрегат, как он там называется? — уточнил он у Андрея.

— «Изабелл»!

— Вот-вот, — продолжал Афанасий Петрович, — поедешь вот на эту самую «Изабелл». Приведешь ее в порт Архангельский. Да вот только, когда будешь вести по фарватеру, изредка на команду поглядывай. Если там люди, какие подозрительные. В качестве переводчика вон Игнатия возьми.

— Э нет, Афанасий Петрович, — молвил Иван Рябов, поглаживая бороду, — я это лучше Дмитрия Горожанина возьму. У него и глаз остер, да и языками он владеет.

— Ну, возьми. Когда же в порт приведешь судно, ты отыщи там Андрея, да на подозрительного человечка и укажи. Он же сейчас берегом отправится в город.

— Хорошо Афанасий Петрович, — молвил лоцман, — сделаю все, как ты велишь.

— Вот и ладненько. А ты Андрей забирай свои вещи и езжай на моем коне в Архангельск, к князю Ельчанинову. Вдвоем-то вы сообразите, как поступить.

Волна за волной накатывала на берег. Высоко в небе кружила чайка. На причале спорили двое монахов. Около причалившего недавно коча, толпились рыбаки, вернувшиеся с Северной Двины. Шкипер суденышка ругался, казалось, он был недоволен уловом. Андрей Золотарев, уже переодетый в голландский камзол, с грустью вглядывался в море, изредка делая затяжки. Напарник эстонца, Яшка Кольцо, одетый в парусиновый плащ и широкополую шляпу, больше походил на рыбака-помора, чем на разбойника, а уж тем более стрельца. Он переминался с ноги на ногу, иногда бросал взгляд на монахов и ворчал:

— Ну, где он ваш корабль, Андрей? Где, он ваш фрегат?

Английский корабль, что-то задерживался, он уже минут пять, как должен был появиться на горизонте.

— Как бы чего дурного не произошло, — продолжил причитать Яшка, — сами же говорили, что шкипер на нем дюже подозрительный.

— Не думаю я, Яша, что он что-то плохое в море мог учудить. Он волновался, но не от этого. Вряд ли шкипер мог взять в толк, что я понимаю его речь. За все время осмотра корабля, он ни с кем словом не обмолвился. Я имею в виду со своими людьми. Шпиона он доставить в Архангельский городок может, так как город стратегический.

— Какой? — переспросил стрелец, услышав незнакомое слово.

— Городок представляющий немалую важность в делах государства. Верно, помышляю?

— Это само собой разумеется.

— Будь я, шведским королем Карлусом, то всенепременно захватил бы его. Отрезав тем самым Московское государство от Европы.

— Да-а-а, политика, мне не понять. — Вздохнул Яшка.

— А вот и корабль, — облегченно произнес Андрей, когда на горизонте появился фрегат.

— Минут через пятнадцать, если шкипер решится добавить парусов, может причалить к пристани, а так… минут двадцать придется ждать.

— Ничего подождем. Нам спешить некуда.

Словно прислушавшись к словам бывшего разбойника, а может Иван Рябов предложил так поступить, но на фрегате подняли дополнительный парус. Корабль увеличил скорость и уже минут через пятнадцать причалил.

— Вы есть ошень хорошый кормщик, — донесся до Золотарева голос шкипера. — Я хотеть вам предлагать работа в моей компании.

— Увы, господин шкипер, — ответил Рябов, и Андрей увидел, как лоцман, обнимая капитана, стали спускаться по трапу. — Я мужик свободный, однако, опасаюсь, не отпустит меня родная земля Русская, да море Белое. Тут мой дед и отец на промыслы хаживал. Нет не смогу я долго быть на чужбине.

— Ну, я хотеть вам предлагать, вы не мочь соглашаться. Не пожалейте Иван.

— Ну, это уже моя забота.

— У вас Иван в Архангельском городке есть хороший паб? — спросил шкипер и поправил парик.

— Паб? — переспросил Рябов.