Ее превосходительство адмирал Браге (СИ) - Мах Макс Страница 28

На втором курсе, – и, в особенности, после зачетной практики в Саратове, где она, наконец, почувствовала себя не только пилотом, но и женщиной, - Ара вдруг стала в Академии необычайно популярна в том самом, прямом смысле слова, который подразумевается, когда говорят о популярности девушек. Причем клеились к ней не столько однокурсники, честно сказать, зело робевшие перед девушкой-истребителем, сколько курсанты 3-го и 4-го годов обучения. И не только пилоты, что характерно, но и штурмана с инженерами. Ей это было, по правде сказать, жуть, как приятно, и Ара не только благосклонно принимала выпадавшие на ее долю знаки внимания, но и сама сделала целых четыре попытки сблизиться с представителями противоположного пола. Впрочем, ничего путного из этого не вышло. С Ваней Скопиным четверокурсником с инженерного факультета отношения зашли так далеко, что дело едва не завершилось постелью «со всеми вытекающими», но «едва», как известно, в Себерии не засчитывается. А греха не случилось, поскольку в самый последний момент, - оставалось только избавиться от бюстгальтера и трусов, в чем Ваня уже готов был ей великодушно помочь, - Ара спросила себя вдруг: «А оно мне надо?». И сразу же поняла главное: раз задается вопросом, значит не нужно.

Так что у будущего флотского инженера случился форменный облом, но вот Ара не расстроилась. Напротив, испытала род облегчения, «отряхнулась и пошла дальше». Но, уходя в «туманную даль» от брошенного ею на произвол судьбы Ванечки Скопина, Ара вынуждена была признаться самой себе, что будь на месте Ивана Виктор, она бы его в тот момент, скорее всего, не остановила. Поэтому, собственно, и сейчас не стала противиться дружеским объятиям, предпочитая пока не задумываться над тем, дружественные ли они, или Витьке просто остро захотелось ее помацать.

- Привет! – сказал он, аккуратно чмокнув Ару в щечку и выпустив из своих как бы дружеских объятий. – Ты как?

- Да, что мне сделается, - пожала она плечами. – Это ты у нас испытываешь новую технику, за тобой и рассказ.

- Давай, тогда, посидим завтра в чайной Прокопьева, - сразу же предложил Виктор, - вот я тебе там все и расскажу.

- Я-то не против, - усмехнулась Ара, вспомнив про «сладкое или соленое» в чайной Пантелеймона Прокопьева, - но это не от меня зависит, Вить. Дадут увольнительную, посидим, не дадут – увы, - развела она руками. – Мы люди военные, подчиняемся приказам.

Разумеется, она лукавила, и увольнительную ей, естественно, дали, так как лейтенант Якунов-Загородский визит свой подгадал точнехонько к пятнице, а увольняли второкурсников «на берег» - если ненароком не проштрафились, - по субботам в 16.00. Так что, в пять часов вечера Ара была уже в чайной, где ее ждали Виктор и заказанный им на «свой вкус» обед: осетровая калья[65], щука, запеченная в тесте, и разнообразные пироги, калитки[66], накрёпки[67] и прочие шаньги. И все это под пиво, разумеется, и с парой рюмок полугара, который ей теперь полагался, как взрослой девушке и авиатору. Лучше обеда и вообразить нельзя, тем более, что все это было с пылу с жару, вкусно и сытно. И просидели они за обедом и разговорами без малого два часа. И вот, что любопытно: по ощущениям, словно бы, и не было никакой разлуки. И ссоры, - или ее подобия, - не было тоже. Сидели за столом, - она и он, - трепались, рассказывая друг другу новости, смеялись и снова были близки, как в самом начале, сразу после их странного знакомства. Свободны от обид и неловкости, и, может быть, даже немного влюблены. Совсем чуть-чуть. Самую малость, достаточную, впрочем, чтобы оказаться ночью в одной постели с Виктором. Однако не срослось и на этот раз. На поздний вечер, как выяснилось, у Виктора имелись определенные планы: пьянка в стопроцентно мужской компании. На этом и расстались в восьмом часу вечера, и увиделись в следующий раз уже в июле при довольно необычных обстоятельствах.

А дело было так. Сразу после окончания сессии, которую она сдала, как и следует, на «ять»[68], Ару вызвал к себе начальник летной практики кадваранг Бессонов и сообщил ей новость невиданной разрушительной силы. Учитывая успешную прошлогоднюю практику в Саратове и по отличным результатам осенне-зимних и весенних полетов на истребителях и торпедоносцах, Ару и еще двух курсантов – в качестве однозначного исключения из правил, - посылают для прохождения летней практики на авиаматку «Архангельск».

- Пилотом палубной авиации? – не веря своему счастью, переспросила Ара. – На «Архангельск»?!

«Архангельск» - это ведь тот самый авианосец, как теперь называли в Себерии корабли этого класса, на котором ее крестная адмирал Браге-Рощина воевала в прошлую войну. И не просто воевала, а умудрилась обидеть, «унизив в ближке», великобританскую эскадру, за что тогда же, однако, и поплатилась. Политика, черти бы ее побрали! Но корабль-то от этого хуже не стал. На тот момент это был новейший и крупнейший авианосец Себерии, но он и сейчас, спустя почти двадцать лет, оставался серьезной боевой единицей. И базировались на нем самые современные истребители, торпедоносцы и разведчики. Так что, услышав новость, Ара наполнилась гордостью за себя любимую и счастьем, которому не было конца и края. А еще через три дня случилось такое, чего она и вовсе не могла ожидать, хотя, учитывая ее чреватые протекцией связи в верхних эшелонах власти, могла, на самом деле, если не предвидеть, то хотя бы объяснить.

Ей прямо в Академию телефонировал Виктор и сообщил, что для перегона на «Архангельск» двух экспериментальных машин ему нужен напарник. Вот он и попросил академическое начальство «одолжить» ему для такой оказии курсанта Бекетову. Кадваранг Бессонов не возражает, и теперь дело за малым: согласится ли на это Ара.

- Ты серьезно? – осторожно спросила она. Все-таки, если без шуток, посадка на палубу – это настоящая жесть, тем более, что она этого ни разу в жизни еще не делала.

- Абсолютно! – сразу же ответил Виктор. – Но, если не хочешь…

- Хочу! – заорала Ара, до смерти напугав секретаршу начальника курса, говорила-то она из его приемной. – Очень хочу.

- А справишься? – поинтересовался тогда Якунов-Загородский.

- Сам же знаешь!

- Я-то знаю, - согласился лейтенант, - но тут важно, чтобы и ты, Ара, об этом не забывала.

- Не забуду! – пообещала Ара. – Когда летим?

- Завтра с утра! – объявил Виктор. – Так что собирай вещи, курсант. Перегоним истребители и уже останешься на авианосце. Чего два раза летать? Успеешь?

- А то! – довольно ухмыльнулась Ара. – Нищему собраться – только подпоясаться.

- Глупости! – возразил Виктор. – На пять недель едешь и служить будешь, считай, на закрытой базе. С авианосца в ближайший город за покупками не сбегаешь, только на геликоптере.

И он был прав. Как ни мало вещей нужно курсанту для скромного существования в казарме, все равно, коли собираешься прожить на авиаматке целых пять недель, ничего лишним не будет: ни сменное белье, ни гигиенические принадлежности в ассортименте, ни пара бутылок старки для снятия стресса и усмирения прочих жизненных невзгод.

- А что за машина? – спохватилась Ара. – Грузовой отсек-то в ней есть?

- Машина секретная, - усмехнулся в ответ Виктор. – Но отсек есть. Только маленький. Не больше ста кило полезного груза… И это… Твое начальство уже готовит на тебя документы, так что утром их получишь и в путь. Я за тобой заеду часов в девять утра.

Ну, он и заехал. Но полетели они чуть позже, поскольку Аре требовалось взять кое-что из своей съемной квартиры, но и тогда отправились они не на аэрополе Псков-Главный и не на базу Флота в Голованово, а на служебную площадку, притулившуюся к железнодорожной станции Черёхи. Там, оказывается, их дожидался геликоптер, на котором Виктор и доставил Ару на заводское аэрополе товарищества «Зенит» в Зеленом Бору – поселке, расположенном в пяти километрах южнее Луги. Вот там, в ангаре и стояли те самые истребители, которые требовалось перегнать на базу в Унд-озере, где квартировал сейчас «Архангельск».