Игорь Сорокин - Флагман флотилии. Тендеровский узел (СИ) Страница 29

Светлая гостиная с огромными окнами и тяжелыми шторами из дорогих гобеленовых тканей. В центре комнаты, возле горящего камина, в кресле сидел старик, все в той же местной одежде, явно не гармонировавшей с дорогой обстановкой кресел, пуфиков и столиков в комнате и прочих дорогих и старинных предметов.

Здравствуйте. Присаживайтесь возле камина, — уверенным движением руки привыкший управлять людьми старик предложил мне место напротив. Безупречный русский язык говорящего еще показал прекрасное образование собеседника.

С какой целью красный командир, решил навестить наш кооператив? — серые с прозеленью глаза с интересом смотрели на меня.

Не слишком ли много вооруженных людей выгрузилось с вашего 'Богатыря'? — человек, привыкший уже многие годы управлять тысячами людей, с легкой усмешкой, прозондировал действия гостей.

Ничего такого, людей высадили для небольшого отдыха. Мы решили задержаться у вас до нулей. Заодно решить один очень интересующий нас вопрос, по оказанию помощи парочкой ваших шаланд. Дело в том, что в Очакове крупных судов нет, а нам срочно необходимо перевезти в течение месяца некоторое количество грузов, людей и скота. Есть еще один вопрос, не имеющий отношения к службе, уже касающийся лично меня, — озвучил тему своего появления у старейшины.

Такие вопросы, можно было решить и обычным письмом. Для этого вам нет явной необходимости обращаться к главе рода, — постарался уйти от личного участия в решении вопросов глава клана.

Это правильно. Если вопросы обычного рода и есть время на волокиту. События, происходящие в настоящее время, требуют немедленного решения. Тем более, что вы ведь не просто председатель простого кооператива, и даже не просто старейшина рода. Род, а точнее клан у Вас тоже не простой. Фактически Вы глава международного клана, интересы которого находятся не только в Советском Союзе, но и в капиталистических странах. Я не говорю о Черноморском бассейне и даже не о Германии или Австрии.

Молодой человек вы, что такое говорите? Какая Германия, какое Причерноморье? Это здание и мои родичи живут здесь на Кинбурской косе уже много лет. Мы не колхоз это правда, но кооператив это то же форма социалистической собственности, — лидер общины с иронией уменьшил значимость интересов своего клана.

Уважаемый Иосиф Романович, как я уже говорил нужно срочное Ваше решение и желательно Ваше одобрение состава и надежности экипажей шаланд. Нет необходимости скрывать тот факт что, ваши люди, как и Вы, имеют немецкие корни. Когда Германия наступает на фронте, а Красная Армия обороняется, нужны верные люди не переходящие на сторону противника, под влиянием временных неудач одной из сторон, — стараюсь каждым словом передать смысл отказа от возможного предательства экипажей.

Товарищ красный командир, а почему Вы так уверены, что мы выделим вам несколько шаланд? Экипажи, которых не сбегут вместе грузами — с прищуром задал вопрос старейшина.

Вы как глава рода стоите над политикой, снаружи рода. Уверен, если вы скажете, то Ваши люди, особенно если они будут в основном зрелыми, по благословению старейшин не будут подаваться политической пропаганде. Думаю, вы как опытный руководитель знаете и наверняка пользуетесь правилом, согласно которого не кладутся все яйца в одну корзину, — стараюсь подвести его к мысли о возможности и реальности поддержки обеих воюющих сторон.

Уверен, пройдет несколько месяцев и как когда-то Наполеон столкнулся с зимним климатом в Москве, так и вермахт погрязнет в снегу и откатится на пару сотен км на запад. Не думаю, что здесь будет молниеносная война как в Европе. Это уже доказано на практике в ходе этой кампании. Мобресурсы Союза огромны, а оружие и боеприпасы англичане с американцами подкинут.

Услышать от красного командира такие высказывания. Смело очень смело. Однако что же это за личный вопрос, который не имеет никакого отношения к вашей службе? Надеюсь, Вы не хотите себе индивидуальную шаланду, или может Вас интересуют более приземленные вещи. Деньги может быть,— Вы явно меня заинтриговали.

О нет никаких шаланд и подобного, а уж деньги просить от кого либо, у меня даже в мысли не приходили. Речь идет только об уточнении судьбы некоторых местных жителей живших в этих зданиях еще до революции, а именно во времена мировой войны. Думаю только старейшина или кто-то из местных стариков сможет ответить на мои вопросы. Насколько я знаю другой пары трехэтажных особняков и жителей, занимающихся рыбным промыслом на косе нет, — постарался создать интерес у главы клана к моему вопросу.

Да других таких зданий нет. Разве что только в Покровском, но это будет уже со стороны моря и на Восток от наших хуторов. Может вам там необходимо задавать свои вопросы? — старейшина явно задавал уточняющий вопрос.

Нет. Мне нужны сведения о жителях именно этих двух заданий времен 14— 17 года. Даже если они не имеют отношения к вашему клану, и были в прислугах, — уточнил место и время интересующих вопросов.

Хорошо тогда задавайте свой вопрос. Надеюсь, до вечера я смогу помочь Вам с ответами, — старейшина излучал прямо благодушие.

Я Прохоров Иван Александрович был сдан в детдом дворником Прохором, от него фамилия, после смерти моей матери от тифа, в возрасте примерно семи лет. Имя получил в честь деда Ивана, по отцу, а отчество по имени родного отца, родом из этих домов и рыбацкой семьи. Отец служил в Доброфлоте, на Севере и по болезни оказался в госпитале, где его встретила мать. Потом он вновь оказался в госпитале, заболев чахоткой. После смерти отца мать вернулась домой в Петербург, где я и родился. От отца осталась только рассказы матери о том, что на Черном море, на косе напротив Очакова, в двух трехэтажных особняках живут его родные дед, бабушка, сестра Соня и младшие братья. Была еще фотография, где были сфотографированы его родители, сестра и он. Но потом, в детдоме, фотографию отобрали и сожгли — там была фотография буржуев. После детдома я был зачислен в училище Фрунзе, где учился на вахтенного офицера. Далее служба на кораблях и только в прошлом году я оказался на Черном море,— закончил я свою историю похожую на историю Великого Комбинатора, сына турецко-поданного, и по одной из его легенд — сына лейтенанта Шмидта.

Вначале, казалось равнодушное лицо старика, смотревшего на огонь камина, изменило свои черты. Лицо обострилось, взгляд равнодушных казалось ранее смотрящих за спину глаз, изменился, теперь цепкие с прищуром глаза сфокусировались на моей особе. Словно хищная птица оказалась передо мной. Пальцы рук сидящего напротив человека сжались, впившись в подлокотники кресла.

В комнате повисла напряженная тишина. Полминуты, как минимум, ранее активно общающийся лидер общины, боролся с собой.

Представляю бурю чувств, в глубине души, сидящего напротив человека. Я бы тоже думаю, пережил бы настоящий шок, получив хоть и устное, но письмо из прошлого.

Кто-то может сказать, что врать нельзя. Согласен нельзя. Никаких угрызений совести в этом случае не вижу, детдомовец, не имеющий семьи, в данном случае только выигрывает.

Что, то не так? Неужели здесь нет стариков, которые помогут найти мне, рыбацкую семью, в которой пропал сын и брат Александр во времена царской войны? — постарался смягчить и словно бы упростить существо вопроса.

Старик напротив вышел из ступора. Посмотрел, будто заново увидев. Вытянул в сторону руку с длинными пальцами, распрямил ладонь и согнул большой палец под углом девяносто градусов, основание которого, словно на шарнире, вывернулось в сторону. Потом палец согнулся, еще на девяносто градусов, создав настоящий зигзаг.

Знакомые с детства движения всегда помогали убивать время. Эти же движения пальцев рук пришли за мной и в эту эпоху. Мгновение и напротив руки старика возникла другая рука с похожим жестом.

Собеседник встал, подошел к крышке камина и нажал звонок. Через несколько мгновений в дверь зашел стоящий у входа крепыш.

Несколько предложений на немецком языке и мы вновь остались вдвоем.

Сейчас придут несколько старейших жителей нашего поселка. Возможно, они помогут тебе с твоим вопросом, а пока постой у окна. Мне надо будет задать им несколько вопросов. Да еще один вопрос, как у тебя с немецким языком? — жест явно указал, к какому окну подойти.

Никак. Немецкий не знаю, — я его действительно не знаю. Подхожу к окну.

Ты крещенный. Жена есть? — начал допрос собеседник.

Крещенный. Так Прохор говорил. Есть двое детей, и жду третьего. Женат, вторым браком.

Венчаны. В бога веруешь?

Не венчаны. Верующий, однако, в церковь не хожу. Не те времена чтобы по церквям ходить.

Значит, живешь в разврате. Жена — она от бога и от родительского благословления. Все остальное блуд, и дети от блуда. Не наследники, — в старике проснулся верующий человек и глава семьи.