Нил Стивенсон - Золото Соломона Страница 29

— Поэтому мы в Клеркенуэлле, — кивнул господин Кикин.

— И каков результат ваших изысканий? — спросил мистер Орни.

— Спросите у фермера в апреле, какой урожай принесли семена, посеянные неделю назад. Я надеялся, что отыщу в Крейн-корте заметки и опытные образцы мистера Роберта Гука. Он одним из первых взялся за определение долготы при помощи часов и лучше других знал, как влияет на них тряска и смена температуры. Увы, наследие мистера Гука выброшено на свалку. Я обратился в Королевскую коллегию врачей и к милорду Равенскару.

— Почему к ним, скажите на милость? — удивился мистер Тредер.

— Гук строил Коллегию врачей на Уорвик-лейн и расширял особняк милорда Равенскара. Он мог разместить там что-то из своих вещей. Мои запросы остались без ответа. Я удвою усилия.

— Поскольку мы, как вижу, перешли к следующему пункту, — сказал мистер Тредер, — прошу вас, мистер Орни, поведать нам о ваших изысканиях в области упаривания мочи.

— Доктор Уотерхауз уверил нас, что для получения фосфора, использованного в адских машинах, требовалось упаривать мочу в огромных количествах, — напомнил мистер Орни.

— Описание было более чем красноречиво, — заметил мистер Тредер.

— Делать это в Лондоне затруднительно…

— Почему? Лондон бы не провонял мочой сильнее, нежели сейчас, — съязвил господин Кикин.

— Внимание привлекла бы не вонь, а необычность такого занятия. Итак, мочу скорее всего упаривали в деревне. Следовательно, кто-то возил мочу оттуда, где её много, то есть из города, например, из Лондона, туда, где её можно упаривать незаметно.

— Надо расспросить золотарей!

— Превосходная мысль, господин Кикин, и мне она пришла много раньше, — отвечал мистер Орни. — Однако я живу далеко от нижнего течения Флит, куда золотари слетаются каждый вечер, как мухи, дабы опорожнить свои бочки. Поскольку мсье Арланк обитает в двух шагах от упомянутой канавы, я перепоручил дело ему. Мсье Арланк?

— У меня не было времени… — начал Анри Арланк, но его тут же заглушил возмущённый ропот других членов клуба. Гугенот мужественно демонстрировал галльское самообладание, пока этот парламентский базар не смолк. — Однако мировой судья Саутуорка преуспел в том, что не удалось мне. Вуаля!

Арланк небрежным движением выложил на крышку гроба памфлет. Обложка была напечатана таким крупным шрифтом, что Даниель, не доставая очков, разобрал в свете свечи:

«ПРОТОКОЛЫ СЛУШАНИЙ И РЕШЕНИЙ ВЫЕЗДНОЙ СЕССИИ СУДА ПО ГРАФСТВУ СУРРЕЙ».

Дальше шли буквы помельче, но господин Кикин наклонился и прочитал вслух:

— «Полный и правдивый отчёт о самых удивительных, зверских и чудовищных преступлениях, по справедливости наказанных мировым судом с пятницы 1 января по субботу 27 февраля лета Господня 1713–1714».

Господин Кикин весело подмигнул Арланку. Памфлеты продавались на каждом углу, следовательно, некоторые — и даже многие! — их покупали. Однако ни один грамотный человек не признался бы, что читает подобного рода литературу. Приличные люди делали вид, что её просто нет. Арланку не след было такое приносить, а Кикину — веселиться. Ох уж эти иностранцы!..

— Простите, мсье Арланк, я не имел… э… удовольствия ознакомиться с данным опусом, — сказал мистер Тредер. — Что там написано?

— Здесь излагается дело мистера Марша, который, проезжая декабрьской ночью по Ламберт-роуд, был остановлен тремя молодыми джентльменами, вышедшими из непотребного дома на Сент-Джордж-филдс. Молодые люди были так возмущены вонью, исходящей от повозки мистера Марша, что, выхватив шпаги, вонзили их в лошадь мистера Марша, и та околела на месте. Мистер Марш принялся звать караул. На его крики из ближайшей таверны выскочили посетители; они и схватили негодяев.

— Какие отважные пьянчуги!

— Тамошние дороги кишат разбойниками, — пояснил мистер Тредер. — Люди, вероятно, решили, что лучше схватить злодея всей компанией, чем быть ограбленными по пути домой.

— Воображаю их изумление, когда они поняли, что схватили не разбойников, а джентльменов! — рассмеялся господин Кикин.

— Джентльменов и разбойников, — ответил Анри Арланк.

— Что?!

— Многие разбойники — джентльмены, — с видом знатока объявил мистер Тредер. — Человеку из общества неприлично зарабатывать на жизнь ремеслом; промотав состояние в игорных и публичных домах, он вынужден идти в грабители. Всё остальное ниже его достоинства.

— Откуда такая осведомленность? Наверное, вы регулярно читаете эти памфлеты, сэр! — воскликнул мистер Орни, только что не потирая руки от удовольствия.

— Я провожу в дороге немалую часть года, сэр, и знаю о разбойниках больше, чем вы о последних достижениях в области конопаченья.

— И что было дальше, мсье Арланк? — спросил Даниель.

— У задержанных нашли ценности, похищенные несколькими часами ранее из кареты, направлявшейся в Дувр. Пассажиры кареты возбудили судебное преследование. Все трое грабителей оказались грамотные и были отпущены как клирики, не подлежащие светскому суду. Мистер Марш фигурировал в деле лишь как свидетель.

— Итак, мы знаем только, что мистер Марш ехал по Ламбет-роуд с чем-то столь дурно пахнущим, что три разбойника, не убоявшись виселицы, выместили досаду на его кляче! — воскликнул мистер Орни.

— Я знаю чуть больше, сэр, — отвечал Арланк. — Я навел справки на набережной Флит после наступления темноты. Мистер Марш и впрямь был лондонским золотарём. Его собратья по ремеслу нашли очень странным, что он среди ночи пересёк реку со своим грузом.

— Вы сказали, был золотарём, — вмешался Даниель. — Что с ним теперь? Умер?

— Оставшись без лошади, он вынужден был отойти от дел и переселился к сестре в Плимут.

— Возможно, нам следует отрядить кого-нибудь в Плимут, — полушутливо заметил Даниель.

— Исключено! Состояние наших финансов весьма плачевно! — объявил мистер Тредер.

Клац! — щёлкнули челюсти, и все взгляды обратились к Даниелю. Он знал мистера Тредера дольше остальных, а следовательно, по этикету имел право первым откусить тому голову.

— Мы удвоили наш бюджет, сэр. Как понимать ваши слова?

— Не совсем удвоили, сэр, потому что вашему пиастру не хватает нескольких пенни до фунта стерлингов.

— А моя гинея, как всем известно, на несколько пенни дороже, — сказал мистер Орни, — так что можете восполнить недостачу брата Даниеля за мой счёт, а сдачу оставить себе.

— Ваша щедрость — пример для нас, погрязших в грехе англикан, — с кривой улыбкой проговорил мистер Тредер. — Однако она не меняет состояние общих финансов клуба. Да, сегодня у нас на счету вдвое больше, чем было вчера, но нельзя забывать и про обязательства.

— Я и не знал, что они у нас есть, — заметил господин Кикин, которого весь разговор по-прежнему забавлял неимоверно, — если только вы не отнесли наши деньги на Чендж-элли и не вложили их в какие-нибудь несусветные бумаги.

— Я смотрю в будущее, господин Кикин. Каждый получает то, за что заплатил! Таков непреложный закон рыбных рынков, борделей и парламента. И особенно неукоснительно он действует в мире поимщиков.

Мистер Тредер явно наслаждался наступившим молчанием. Наконец мистер Орни, которому невыносимо было видеть чужое довольство, а особенно довольство мистера Тредера, сказал:

— Если вы, сэр, хотите на наши деньги нанять поимщика, вам следовало бы сперва внести такое предложение, дабы мы его обсудили.

— Прежде чем обсуждать поимщиков, может быть, кто-нибудь объяснит мне, кто это такие? — потребовал господин Кикин.

— Ловля преступников — занятие часто трудное, а порой и смертельно опасное, — отвечал мистер Тредер. — Потому люди нанимают поимщиков.

— Вы хотите сказать… чтобы выследить кого-то и буквально схватить?

— Да, — терпеливо подтвердил мистер Тредер. — А как бы иначе, по-вашему, осуществлялось правосудие?

— Полиция… констебли… муниципальное ополчение… кто-нибудь! — задохнулся господин Кикин. — Немыслимо, чтобы в приличной стране люди бегали и хватали друг друга!

— Благодарю, сударь, за совет, как управлять приличной страной! — взвился мистер Тредер. — Уж конечно, куда Англии до Московии!

— Господа, господа… — начал Даниель, но у Кикина любопытство взяло верх над возмущением, и он, не споря больше, спросил: — И как это происходит?

— Как правило, объявляют награду и предоставляют дело естественным механизмам рынка, — ответил мистер Тредер.

— И как велика должна быть награда?

— Вы смотрите прямо в корень, сэр, — сказал мистер Тредер. — Со времён Вильгельма и Марии награда за обычного грабителя или взломщика составляет десять фунтов.

— По обычаю или…

— По королевскому установлению, сэр!

Лицо господина Кикина омрачилось.