Не отступать и не сдаваться. Том 1. Том 2 - Алим Тыналин Страница 29

— Куды садишься? Ты сейчас хорошенько размялся, давай, приступай к тренировкам. Пошли, будем отрабатывать защиту.

Он облизал ложку, бросил в тарелку, смахнул со стола бутерброды с колбасой и сыром, и погнал меня вперед. В зале я сначала поработал с легкой грушей, чтобы Черный ворон проверил мою скорость. Старик остался недоволен.

— Ты двигаешься, как мешок, набитый редиской, — проворчал он, жуя бутерброд. — Можешь пошевелиться?

Запах колбасы и ароматного хлеба сводил меня с ума. Я постарался забыть о нем, сосредоточился на груше.

Тренировка длилась еще два часа. Я чуть ли не валился с ног от усталости. Наконец, Черный ворон смилостивился надо мной. Отвел, полумертвого, в кухню и угостил наконец, ужином. Я хрумкал так, что за ушами трещало.

— Кстати, Егор Дмитриевич, — пробурчал я с набитым ртом. — Меня позвали на еще один турнир. Выступать от имени нашего техникума. За это дали свободное посещение.

— Пригласительный видел? — спросил дед невзначай.

Старик глядел на печку. Казалось, гудящий огонь полностью завладел его вниманием. Но я вдруг почувствовал, что он спрашивает это неспроста. Поглядев в хитро сощуренные глаза, я догадался о том, что случилось.

— Так это вы устроили? Как вам удалось?

Только теперь Черный ворон повернулся ко мне.

— У меня ученики и друзья в самых разных сферах остались. Тем более, в сфере бокса. Так что, это было нетрудно.

Во дает старичок. Я в очередной раз убедился, что слухи о его влиятельности нисколько не преувеличены. За один день выправил мне свободное посещение занятий.

— Только директор поставил условие, — вспомнил я и даже перестал жевать. — Требует, чтобы я выиграл хотя бы бронзу. Иначе отчислит.

Егор Дмитриевич налил себе горячего чаю в граненый стакан, бросил кусок сахара.

— Ну, а ты чего?

Я пожал плечами и снова принялся за суп.

— Ну, а я не знаю, получится или нет.

Трах! Старик шваркнул по столу кулаком. Глаза пылали, морщинистое лицо исказил в гримасе.

Пошарил по столу, схватил стакан, швырнул в стену. Осколки и остатки горячего чая разлетелись по кухне. На полу лежал толстый кот, на него брызнули капли кипятка. Зверь с визгом вылетел в коридор.

На стене осталось темное пятно. Вниз потекли остатки жидкости.

— Я тебе что говорил сегодня? — заорал Черный ворон. — Ты для чего пришел? Чтобы сомневаться в победе? Тогда иди нахрен отсюда и не трать мое время зря!

Я сидел и хлопал глазами. Чего это он так возбудился?

— Эм-м, Егор Дмитриевич, конечно, я нацелен на победу. Я уже думал на эту тему. Это даже к лучшему. У меня не осталось иного выхода, кроме как занять призовое место.

— Не призовое, а первое! — все еще сердито сказал старик, хотя было видно, что он остывает. — Вот скажи мне, о чем ты подумал в ту секунду, когда директор сказал тебе это условие?

Я старался говорить осторожно и взвешенно.

— Подумал о том, что мне несдобровать дома, если меня отчислят из техникума.

Касдаманов кивнул.

— Испугался, значит. Поражения и его последствий.

Я тоже кивнул, медленно и осторожно.

— Если бы не такая угроза, я бы не переживал. Это было бы обычное для меня соревнование. А тут задумаешься поневоле.

Внезапно Черный ворон перестал хмуриться. Наклонился и поманил меня пальцем.

— Видать, ты еще не вкурил до конца мою теорию насчет страха. Вот, смотри сюда.

Я приготовился слушать.

— Я уже говорил, что страх — это естественное состояние личности, — сказал дед таким тоном, будто вещал не на тесной кухне, а с кафедры МГУ. — Не надо его прятать или стыдиться. Наоборот, надо вытащить и рассмотреть страх поближе. Ты сразу увидишь, что страх иллюзорен.

Он поднял указательный палец. В печи трещали дрова. За окном выли и лаяли собаки.

— В первую очередь, чтобы стать чемпионом, у человека должно быть желание, — продолжил Касдаманов. — Страстное желание. Способное все преодолеть. Это как всепожирающее пламя в таежном лесу. Ты бывал в тайге? Так вот, такой пожар нельзя остановить. Он сжигает человека изнутри, если не выходит наружу.

Указательный палец перестал тыкаться в потолок, опустился и нацелился на меня.

— А еще это пламя надо разбудить. В тебе сейчас просто искра есть. Которая может разгореться в огромный пожар. А может и потухнуть. И все препятствия, все страхи, что попадаются на твоем пути, стараются эту искру потушить. Бабы вот эти, приятели, родители… Они все готовы погасить твой огонь. И с удовольствием сделают это. Знаешь, почему?

Последний вопрос он задал тихо. Заговорщицки. Я подумал и неуверенно протянул:

— Потому что заботятся обо мне и хотят мне лучшего? Пытаются оградить меня от бед?

Черный ворон затрясся от ярости. Я думал, что он снова ударит кулаком по столу, но старик покачал головой.

— Официальная, внешняя причина вроде бы в этом. Они так говорят. Типа, помогают тебе, желают лучшего, — он помолчал и продолжил еще медленнее, чуть ли не шепотом. Будто раскрывал военную тайну: — Но на самом деле, они завидуют твоему пожару в груди. У них тоже есть искра, у всех. Но только ты хочешь превратить свою искру в пожар. А они боятся. И вот поэтому они хотят погасить и твою искру.

Я вспомнил взгляд пьяного отца, его брезгливую гримасу, когда речь шла о боксе. Неужели он втайне завидовал моему порыву? И поэтому так ругал мое увлечение?

Старик коснулся пальцем моего плеча. Его черные глаза завораживали. Тихий голос проникал прямиком в мозг.

— Представь тигра. Огромный полосатый хищник. Я их видел на Амуре. Вот он голоден. Он хочет есть. Когда он видит оленя, разве кто-то может помешать его прыжку? Разве он отвлечется на что-то другое? Нет, его взгляд, взгляд тигра нацелен только на жертву. Ты должен стать таким же. Ты должен смотреть на вещи только одним взглядом. Взглядом тигра.

Зловещий голос старика звучал внутри головы. Отвязаться от него никак было нельзя.

— Теперь о твоих страхах, — продолжил Черный ворон. — Это то, что больше всего потушит твое пламя. Любой человек может стать боксером. Но не каждый сможет стать чемпионом. Чтобы твое пламя вырвалось наружу, ты должен превратиться в невиданное чудовище. Я тебе говорил и говорю еще раз. Все боятся, даже самые отчаянные храбрецы. Но только трусы поддаются страху и отступают, а настоящий боец идет вперед, превозмогая себя.

Я сделал над собой усилие и прокашлялся, избавляясь от наваждения. Затем хрипло спросил:

— Так что же, достаточно просто преодолеть себя?

Старик откинулся на спинку стула и помолчал. Потом указал вниз:

— Ну-ка, собери осколки и подмети пол. И