Целитель-8 - Валерий Петрович Большаков Страница 29

- Юрий Владимирович… - Рита утишила голос. – А вы как… Верите, что с Мишей всё будет хорошо?

- Будет, – с силой сказал президент. – Приказываю верить!

- Есть! – вытянулась девушка, и нож в ее руке ожесточенно засновал, кромсая колбасу и сыр, словно мечом разя Мишиных врагов.

Суббота, 29 апреля. Полдень (подглавка переработана)

Нью-Мексико, ранчо «Секл Джей»

- Двое постоянно с Барухом, они при нем неотлучно, - Аидже вполголоса объяснял диспозицию, зорко поглядывая по сторонам. – Еще одну парочку удалось убрать – ну, ты в курсе… Остается третья «двойка» - Лопес и Гереро. Эти «чиканос» поразительно тупы и злобны, а главное – преданы хозяину. Я-то хотел, чтобы они были у меня на глазах. Ага… - хмыкнул он. - Босс настоял, и мексы дежурят на въезде – во-он там, за скалами, где развалины старой асиенды…

Я посмотрел во-он туда. Каменные бока утесов почти сходились, как Сцилла и Харибда. Не пройти, не проехать.

- С дуэтами мы разобрались, - мое лицо, обращенное к солнцу, хранило полную безмятежность. – А что это за квартет гастролирует? Ребятки, кажется, из морпехов?

Армейскую выправку крепких парнишек, сновавших подальности, не могла скрыть никакая штатская одёжка.

- Рейнджеры, - усмехнулся индеец. – Они нам не опасны. Хм… Это моя военная хитрость сработала - наш гостеприимный хозяин всерьез забоялся Ротшильдов! Кстати, босс и «ковбоя» отзывает - в личную охрану.

- Третьим будет? – усмехнулся я.

- Да, - кивнул индеец, не уловив ассоциации с любителями «огненной воды», и покосился на меня. – Ты так спрашиваешь, будто побег готовишь.

- Нет, - покачал я головой, - мне нужен Барух.

Аидже мигом успокоился и даже подобрел.

- Остается араб, египтянин или кто он там… Салех. Если что затеем, этот… Как ты говорил? «Бармалей»? В общем, в случае чего, этот «бармалей» выступит против нас.

Мои глаза прищурились, улавливая движение под столбчатым навесом. Помяни черта…

Салех чем-то смахивал на Саддама Хуссейна – такой же плотный, смуглый, с пышными усами и тяжелым взглядом жгучих глаз. Как и «прототип», он обожал полувоенный стиль в одежде, да чтобы на ногах блестели тяжелые, тупоносые ботинки со шнуровкой. Но самое примечательное скрывалось внутри «бармалея» - чудовищное самодовольство и аномальное высокомерие.

Пожалуй, Салех – единственный из «апостолов», кто получал нескончаемое удовольствие от самого наличия Силы, а уж когда он ее прикладывал, то просто жмурился от блаженства. Араб всегда был наособицу, подчеркнуто не замечая «соратников». Меня он открыто презирал, Аидже еле терпел, а Оуэна, похоже, ревновал. А то, как же! Чего это барин не его, Великого и Ужасного, приблизил к своей тушке, а какого-то, там, Чэнтри?

- Меня еще беспокоит Габа, - расцепил я зубы, следя за Салехом. – Он дик и непредсказуем.

Подумав, краснокожий кивнул.

- Будем играть теми картами, что выпали! – он потянулся, как огромный кот, и прислушался: - Едут, вроде…

Я глянул на далекий выход из долины, где лесистые склоны почти смыкались. Там всклубилась пыль, а секунду спустя блеснули фары «Джипа Чероки». Ворча двигателем, машина одолела подъем, и с шуршаньем развернулась на щебенчатой площадке рядом с фургончиком.

Из передних дверец еле выбрались два мордоворота в степенных черных костюмчиках и непременных солнцезащитных очках.

- Оуэн, - прогудел тот, что сидел давеча за рулем.

- Где? – басом поинтересовался его сосед.

Видимо, по одиночке им никак не удавалось осилить пару слов подряд.

- Здесь! – в тон отозвался Чэнтри, подбегая трусцой.

- Садись, - буркнул крупногабаритный водила.

«Ковбой» юркнул на заднее сиденье.

- А ну, стой! – крикнул Салех, становясь в позу ганфайтера – ноги шире плеч, руки малость разведены, голова и плечи опущены. Нарушая обеты, он покачивался во хмелю - припухшее лицо багровело, словно от натуги, толстые губы подергивались, а глаза горели угрюмой чернотой.

И все бы ничего, да только голос подвел араба – грубый, со злою хрипотцей, басок сорвался, взвиваясь по-петушиному. Опозорившись, Салех выпростал длинные костистые руки в сторону Чэнтри, и трубно заревел:

- Кус ом мак!

Тратить энергию на «бармалея» было просто глупо – я врезал ему по морде, зато от всей души. Салеха крепко приложило о загудевший фургон. Пластаясь на манер распятого, араб съехал по гофрированному борту с облезлым призывом: «Drink Coca-Cola!»

И тишина...

Оба мордоворота глянули друг на друга, морща гладкие лбы, и водитель рокотнул:

- Поехали!

Оуэн, выглянувший из машины, нырнул обратно, сложив для меня колечком большой и указательный палец: «ОК!»

«Чероки» развернулся, брызнув каменным крошевом, и покатил вниз, качаясь на ухабах.

- Нам по дороге, - усмехнулся Аидже, кивая на корраль. – Седлаем, и двигаем к каньону - зайдем с тыла. Сам не знаю, докуда хватит Лопеса с Гереро… Проверим?

- Давай…

Откровенно говоря, не любил я ездить верхом, на машине мне привычней и приятней, но Ленточный каньон технике не одолеть…

Неожиданно за спиной взревел двигатель. Шаркнули покрышки, и щебенка дробно сыпанула по днищу. Я обернулся.

Прямо на меня мчался, разгоняясь, давешний фургон. За рулем подпрыгивал Салех, щеря зубы и пуская розовую слюну. Осатанел, и решил задавить? Чтоб с хрустом, с чавканьем…

Рядом со мной замер Аидже. Он в упор смотрел на араба, ловя его зрачки, черные, как дула. Вот только «бармалей» видел не краснокожего, а дерево, кряжистый столетний дуб...

Угловатый фургон, размалеванный красным и белым, резко вильнул вбок. Погромыхивая будкой и сминая передок, врезался в щербатый валун. Салеха вытряхнуло из кабины – вышибив ветровое, араб врезался в кремнистую землю. Череп лопнул, как расколоченный горшок с серой, склизкой овсянкой. Скрежетнув, машина плавно опрокинулась, с грохотом накрывая «апостола»...

- Седлаем, - невозмутимый индеец зашагал к конюшне.

- Спасибо, Аидже, - вытолкнул я. - Не выйдет.

- Ми-иха!

Улгэн сбежал с горки проворной трусцой, расплываясь – и смыкая глазки в щелочки.

- Однако, красиво вы его! – он восхищенно поцокал языком, глядя на пыхтевших рейнджеров, обступивших фургончик. – Шибко! Там Барух. Он-лайн, однако!

Пригасив в себе сполох жестоких фантазий, я быстро поднялся к ранчо. У дверей кабинета реял Габа, неприятно вращая белками глаз.

«Вот только тебя мне и не хватало!»

- Выйди, - холодно приказал я, и черный колдун тихонько прикрыл дверь за собой.

А с